– Типичный армейский прокол. Разведгруппу в двадцать человек послали прочесать большой участок джунглей, где предположительно скрывались вьетнамцы. Дело в том, что продвижение нашей бригады застопорилось: мы несли большие потери под огнем снайперов на подходе к этому участку зарослей примерно в тысячу акров. Идеальное укрытие для снайперов. Полковник отправил вперед разведгруппу под командованием бывалого сержанта. Задачей группы было прочесать участок и выбить снайперов противника. Остальные солдаты бригады расположились на высотке, не сводя глаз с этого участка джунглей внизу. О приостановке продвижения бригады отправили донесение в штаб. Итак, два десятка парней входят в заросли, а бригада залегла и наблюдает. Митч захотел пойти с разведгруппой. Он всегда рвался быть первым в любой операции. Полковник его не пустил. Едва группа углубилась в джунгли, как из штаба сообщили о вылете бомбардировщиков, которым поставили задачу сжечь этот участок леса напалмом. Какой-то чертов генерал от ВВС прошлепал сообщение полковника о том, что в лесу наша разведгруппа, и отдал приказ бомбардировщикам. Отзывать самолеты было поздно – мы уже слышали, как они летят. Тогда Митч вскочил в джип и помчался вниз по склону. Полковник кричал ему вслед, чтоб вернулся, но Митч думал только о тех двадцати парнях, и ничто не могло остановить его. На полному ходу он влетел в джунгли и остановился, лишь когда джип врезался в дерево. Митч выскочил из машины и побежал в лес, крича разведчикам, чтобы возвращались. Семнадцать парней выбежали из зарослей за мгновение до того, как бомбардировщики начали поливать джунгли напалмом. Мы видели, как Митч выбрался вместе с ними, но затем он остановился, обнаружив, что троих не хватает. Тем семнадцати он приказал бегом подниматься на холм, а сам вернулся в заросли. – Надув щеки, Чик шумно выдохнул. – К тому времени лес уже весь полыхал, и мы видели, как повсюду расползались вспышки напалма… Это был самый безрассудный и самый отважный поступок, но ни за что на свете я не хотел бы еще раз увидеть такое.

– Чем все закончилось?

– Митч погиб. Именно так – спасая жизни семнадцати мальчишкам. Все, что осталось от него, мы сложили в джутовый мешок. Только по стальному опознавательному браслету мы поняли, что останки принадлежат ему.

– А трое других?

– Почти ничего: фрагменты костей, пара комков обугленного мяса и… Понимаешь, самое мерзкое, в том лесу не было никаких вьетнамцев! Похоже, они ушли оттуда за несколько часов до нас. Это была операция прикрытия. Здесь, в агентстве, мы называем такое фиговым листком. Генерала ВВС, отдавшего приказ о нанесении авиаудара, перевели куда-то. Полковник Парнелл поднял страшный шум, но начальство заткнуло ему рот. В указе о награждении Митча медалью Почета, к которой его представил полковник, говорится о спасении жизней семнадцати солдат, а сам Митч якобы был убит наповал пулей вьетнамского снайпера в тот момент, когда выводил людей из засады. – Чик пожал плечами. – Сам понимаешь, его отцу я сочинил версию куда более гладкую, чем то, что произошло на самом деле.

– Спасибо, что рассказал. Буду осторожен в разговоре с его отцом.

Чик подтянул папку к себе.

– Да уж… Интересно, какой у него отец, – проговорил он. – Если хоть немного похож на своего сына, будь с ним начеку.

На следующее утро, прихватив чемоданчик с самым необходимым и крупномасштабную карту, я отправился на служебной машине в Вест-Крик.

Большую часть жизни я провел во Флориде, однако эти места были мне незнакомы. Судя по карте, Вест-Крик – богом забытое место, значительно севернее Лейк-Плэсида. Путеводитель, в который я тоже заглянул, поведал мне: население Вест-Крика, а это 56 человек, зарабатывает себе на жизнь разведением лягушек, цена на которых сказочно взлетает зимой, когда их особенно трудно поймать. А лягушачьи лапки пользуются постоянным спросом в роскошных ресторанах побережья.

Дорога заняла более трех часов, и я решил сделать короткую остановку в Сёрле, цветущем и полном воздуха городишке: здесь выращивают томаты, перец, тыквы и картофель. Согласно карте, отсюда до Вест-Крика всего несколько миль. На завтрак я лишь выпил чашку кофе и сейчас проголодался. Кроме того, весьма полезно пообщаться с местными жителями перед тем, как выдвигаться на место расследования.

Я вошел в чистенький кафе-ресторан и занял столик у одного из окон, выходящих на оживленную главную улицу, забитую фургонами с овощами.

К моему столику подошла хорошенькая блондинка в обтягивающих джинсах и плотно облегающей футболке и сладко улыбнулась мне.

– Что закажете? – проворковала она, уперев ладони в стол и подавшись ко мне: полные груди колыхнулись под тонкой тканью футболки.

– А какое у вас фирменное блюдо? – в свою очередь спросил я, борясь с желанием ткнуть указательным пальцем в одно из аппетитных полушарий за вырезом футболки.

– Рубленая курица с овощами и картофелем. Причем умерла она не от старости.

– Отлично, несите.

Девушка отправилась на кухню, а я наблюдал, как она виляет своей аккуратной попкой. Даже такое захолустье, как Сёрл, может подарить радостные мгновения.

Тут я обратил внимание на сидевшего у стойки бара высокого мужчину преклонных лет с пышными седыми усами, пожелтевшими от табачного дыма. Ему было за семьдесят, одет он был в темный, заметно лоснящийся от времени костюм и засаленную ковбойскую шляпу. Старик посмотрел на меня, и я в ответ улыбнулся и кивнул ему. Он надолго задержал на мне взгляд, а затем подошел, не забыв прихватить свой стакан.

– Салют, приятель, – сказал он, усаживаясь за мой стол. – Нечасто встретишь незнакомца в наших краях.

– Я здесь проездом. Отпуск. Обозреваю окрестности…

– Серьезно? – Он отпил из своего стакана. – Неплохая идея. Здесь много интересного. Одно время у нас даже водились аллигаторы. До сих пор иногда встречаются в реке Пис.

– Видел этих тварей в Эверглейдсе^[1]. Занятно.

Девушка принесла рубленую курицу, брякнула передо мной тарелку и посмотрела на старика:

– Ну что, будем заказывать или дальше стул греть?

– Гляди, у меня еще осталось. – Старик поднял свой стакан и показал ей. – Будь я годков на десять моложе, я б тебе показал кое-что другое.

– Годков тридцать скинь, тогда, может, поговорим. – Кокетливо улыбнувшись, девица упорхнула.

Старик покачал головой:

– Эх, молодежь! Никакого уважения к старшим.

Как ни грустно признавать, нынешней молодежи старших уважать не за что, но об этом я счел нужным промолчать, не собираясь вступать в подобную дискуссию.

Я принялся за свою курицу.

– Страна аллигаторов, – заговорил старик. – Слышали когда-нибудь об Аллигаторе Пьятте? Вряд ли, вы слишком молоды. Наша местная легенда.

Я жевал курицу, которая якобы умерла не от старости.

– Легенда?

– Ну да. Слушай. Пьятт делал так: прятался за бухтой троса и выжидал, пока аллигатор поднимется на поверхность. Тогда Пьятт прыгал в воду, садился на зверя верхом и втыкал ему в глаза большие пальцы рук. Никогда не проигрывал. Представьте, какой он был сильный и отважный! Пьятт говорил, что стрелять в аллигаторов – только зря патроны тратить…

– Да, золотое времечко, – сказал я.

– Одному только Пьятту было такое под силу, но однажды и ему не повезло. Но он хоть умер в своей постели, а вот старина Фред Джексон потерял обе ноги.

В который уже раз, находясь на задании и вовлекая в разговор кого-нибудь из местных, я нападал на золотую жилу, но не так скоро, как нынче.

Как бы невзначай я спросил:

– Фред Джексон? Не отец ли он Митча Джексона, героя войны?

Старик пристально посмотрел на меня:

– Верно. А как вы узнали, что Фред живет здесь?

– Я не знал. Это вы мне сказали. – Я сделал честные глаза. – Простите, не расслышал ваше имя… Меня зовут Дирк Уоллес.

– Сайлас Вуд. Рад познакомиться, мистер Уоллес. Чем занимаетесь?

– Работаю в агентстве.

– В агентстве. Что значит «в агентстве»?

– Собираю информацию – справочный материал для писателей.

Похоже, мои слова произвели на него впечатление.

– В самом деле? А я сейчас на пенсии. Вот раньше у меня была ферма, выращивал помидоры, но в наши дни такая конкуренция… Все продал.

– Скажите-ка, мистер Вуд, Фред Джексон остался без ног до или после гибели сына?

Вопрос как будто озадачил Сайласа. Он потянул себя за длинный нос и надолго задумался. Наконец он сказал:

– Раз уж вы спрашиваете, Фред остался без ног, когда Митч был еще совсем мальчишкой. Фреду сейчас лет семьдесят восемь, если не больше. Митч хорошо заботился об отце, пока не призвали в армию. К тому времени Фред уже привык обходиться без ног и ловко передвигался на своих культях. Он у нас лучший ловец лягушек и совсем не бедствует.

– Вы знали Митча?

– Знал ли я его? – Вуд снова потянул себя за нос. – Да Митча здесь знали все. И никому бы в голову не пришло, что он станет героем. Лишнее подтверждение того, что по ребенку нельзя судить, каким он станет, когда вырастет. Вот как эта девчонка. Может, перебесится, да только национальной героиней никогда не станет, помяните мое слово.

– А что, Митч хулиганил?

Сайлас допил до дна и с несчастным видом уставился на опустевший стакан.

Я понял намек, взял его стакан и помахал им официантке, которая наблюдала за нами, положив груди на стойку бара. Она принесла полный стакан и поставила перед Вудом.

– Ваш второй. И последний, – сказала она и перевела взгляд на меня. – Больше двух он не осилит, так что не искушайте его.

С этими словами она ретировалась к бару.

Вуд скривил губы в озорной усмешке:

– Я же говорю, молодежь не уважает старших.

– Так что Митч?

Я доел курицу, не сожалея о том, что больше не осталось ни кусочка. Челюсти устали.