Спуск на лыжах будоражит, но процесс подъема на вершину горы изматывает. Дети ворчат. «Почему мы должны были приехать так рано?» – спрашивает Илана. Потому что я сумасшедший. Я должен быть на склоне, когда открывается подъемник, и в конце дня, когда он закрывается в четыре часа. Мне нужно быть там в последний момент, чтобы я мог проскользнуть под тросом для последнего бонусного спуска. Когда лыжный день заканчивается, и мы возвращаемся назад, неуклюже таща все наше снаряжение с горы в машину, я еще не готов остановиться. Нет, теперь мне пора надеть кроссовки и ехать в спортзал. Именно так, в спортзал! Здесь я переодеваюсь, ложусь на пол и растягиваюсь, затем занимаюсь на тренажерах. Через полчаса иду в сауну примерно на тридцать минут, принимаю душ, одеваюсь и еду домой, чтобы встретиться с семьей за ужином. Бесконечно длинный день с почти нулевым временем безделья, но по-другому я не могу. Остальная часть моей семьи и наши друзья, которые остаются с нами во время лыжного сезона, не понимают моей одержимости. Они дали мне гнусное прозвище, которое я не стану разглашать.

Перенесемся на сорок лет вперед, мы все еще катаемся на лыжах около тридцати дней в году, теперь с шестью внуками на хвосте. Правда, выходим из дома в девять утра, а не в восемь. Делаем перерыв на обед. Лыжный день заканчивается в три часа дня, а не в четыре, как было раньше. После этого я возвращаюсь домой, чтобы передохнуть перед ужином. Возраст не стал помехой для моей одержимости. Я продолжал свою маниакальную рутину почти до восьмидесяти лет, однако выносливость, оказывается, конечна.

САМОПОЗНАНИЕ – ЭТО КЛЮЧ К УСПЕХУ. ОНО ВЫЯВЛЯЕТ НАШИ СКРЫТЫЕ МОТИВЫ И ОБЪЯСНЯЕТ, ПОЧЕМУ МЫ ДЕЛАЕМ ТО, ЧТО ДЕЛАЕМ

Ну а в тот год, на следующий день я вернулся в Нью-Йорк. На часах 8:30 утра, и впереди меня ждет целый день заседания совета директоров, за которым последует ужин с клиентами. Я встаю с постели, выпиваю две чашки кофе, ем йогурт, а затем трачу полчаса на растяжку и упражнения на пресс. Принимаю душ, одеваюсь и иду на собрание правления. Везде хожу пешком. Вернувшись домой после насыщенного, изнурительного дня, проверяю свой педометр и обнаруживаю, что прошел шесть миль.

Я тренируюсь каждый день. Если только не нахожусь в длительном перелете. Каждое утро я трачу тридцать минут на растяжку и пресс, хожу в спортзал, езжу на велотренажере три раза в неделю, занимаюсь со свободными весами четыре раза в неделю. Каждый день, изо дня в день, несмотря ни на что.

Это еще не все. Первое, что я делаю, когда встаю утром, встаю на весы. Возвращаясь вечером домой, снова взвешиваюсь. После ужина – взвешиваюсь. Моя одержимость собственным весом не знает границ. Если я пройду мимо магазина и увижу весы на витрине, то зайду и взвешусь. Это ненормальное поведение, я знаю, но также знаю, откуда оно берется.

Катание на лыжах в Вейле, штат Колорадо

В свои восемнадцать лет я был на пике спортивной карьеры и весил 152 фунта^[3]. После того как ЮАР отстранили от Олимпиады, я перестал плавать. Я не имею в виду, что стал меньше этим заниматься, я вообще бросил плавание, перейдя от двух интенсивных тренировок по 6 тысяч ярдов^[4] в день к нулю. Чтобы проплыть 12 000 ярдов^[5], мне нужно было потреблять от пяти до шести тысяч калорий ежедневно. Перестав плавать, я продолжал есть как профессиональный пловец, и мой вес вырос до нездоровых 200 фунтов^[6]. Это вселило в меня страх, от которого я не мог избавиться на протяжении пятидесяти лет. Десятилетиями я следил за своей диетой, своим весом и неустанно тренировался.

В последние годы мне удалось притормозить. Я все больше и больше осознаю, какое влияние моя непреклонность может оказать на друзей, коллег, семью и на меня самого. Я больше не хожу на каждый обед, на который меня приглашают. Не езжу в каждый город, куда меня зовут друзья, выпускники или клиенты. Когда я путешествую, то обязательно планирую время простоя. Барбара всегда со мной, куда бы я не отправлялся. Родные и близкие считают, что мне еще предстоит пройти долгий путь, и они правы. Я не готов уйти на пенсию, но уже смирился с тем фактом, что больше не подросток, ныряющий в бассейн для двухсотметрового заплыва баттерфляем. И не рассчитываю, что мои друзья, семья и коллеги будут идти в ногу с этим подростком или разделять его навязчивые привычки.

Конец ознакомительного фрагмента ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ