– Да не было никогда никаких Григоров… Хотя, может, и были, – барон в сомнении покрутил головой. – А не все ли равно? Теперь это наша кроха, – заулыбался он.

– Тсс, – приложила палец к губам баронесса, потом подхватила супруга под руки. – А сейчас давай посмотрим на малыша.

– Какой же он хорошенький, какой милый мальчик! Он будет спать в нашей спальне, я распоряжусь поставить его кроватку к нам, а кормилица сможет приходить и кормить его, – щебетала некоторое время спустя баронесса, разглядывая малыша, лежащего на семейном ложе баронов. – Я сама буду следить за его воспитанием, – говорила она, прижав руки к груди. – Ты это куда, грязными руками ребенка брать, иди сейчас же вымой! Дорогой, запомни, брать малыша можно только чистыми руками, и говори тихо, он же спит, – шипела она на Марка. – И скажи плотнику, пусть срочно изготовит кроватку для малыша.

Эта миниатюрная женщина имела стальной характер и железные нервы, и поэтому в замке все ходили по струнке. Нет, она не была злой, не имела стервозного характера, но всегда и во всем любила порядок, да и любили они друг друга с бароном. Вот так и начался новый этап в жизни семейства барона Марка дир Мушера.

Глава первая

– Где этот разбойник, все мое терпение лопнуло! Завтра, завтра же он начинает заниматься с учителями. Ага… вот ты где, а ну вылезай и расскажи мне, зачем ты спящему в конюшне конюху вымазал лицо сажей? Ты знаешь, что он, выйдя поутру, напугал вначале нашу кухарку так, что та, надеясь спрятаться на кухне среди своих кастрюль, перевернула только приготовленную похлебку для слуг. Теперь они голодные и злые. А падре Тумис так испугался, что начал заикаться, и, подумав, что это за его грехи падший прислал демона, тут же стал замаливать свои прегрешения и клясться, что больше никогда не возьмет в рот вина и перестанет ходить к вдове печника и жене помощника конюха.

– А нечего было ему Федра кнутом бить! Подумаешь, он Рыжуху яблоком кормил, – ответил барону красивый мальчик лет пяти с пухлыми щечками, ясными голубыми глазами и лицом в ореоле вьющихся каштановых волос, падающих на его плечи.

– Так он яблоко на кухне стащил, вот и получил. Не за то, что кормил, а за кражу.

– И все равно Федр еще маленький и всего не понимает, – стоял на своем мальчишка, плотно сжав губы и насупившись.

– И с кем ты мазал ему лицо, быстро признавайся, – барон уже с трудом сдерживался от смеха, но все-таки боялся нарушить воспитательный процесс и крепился из последних сил.

– Я все делал сам, только Изольда принесла мне немного сажи, но она не знала зачем, – тут же проговорил мальчик.

Никогда Дарк, так назвали кроху, которого пять лет назад привезли в замок, не вмешивал в свои шалости детей слуг, прекрасно понимая, что его только пожурят, а их сильно накажут.

– С завтрашнего дня ты начинаешь учиться воинским наукам, а также грамоте и счету, и не дай Спаситель, если ты будешь отлынивать и учителя будут на тебя жаловаться.

– Нет, отец, я буду прилежным в учении и постараюсь тебя не огорчать, – поняв, что наказание откладывается, проговорил паренек.

– Ну что же, я посмотрю.

«Вот и поговорили, – думал барон, – мальчишке пять лет, а рассуждает, словно лет на пять старше. Облазил замок с подвала до крыши, хороводит с детьми слуг и работников замка, непоседа и заводила».

Но его Верона только смеялась и говорила, что мальчишка и должен таким быть, непоседливым и любопытным.

«Тоже мне, защитница».

Его супруга, любившая порядок во всем, на шалости Дарка смотрела сквозь пальцы и никогда не повышала на него голос, просто объясняла, почему то или иное нельзя делать.

Сегодня к вечеру прибудут учителя, которых он нанял, хоть Верона и возражала, говорила, что Дарк еще маленький, но барон настоял: раз всякие шалости и каверзы придумывать у него ума хватает, вот и пусть лучше знаниями голову забивает. Это же надо было придумать – примостить в казарме ведро воды на дверь так, что открывшего дверь сержанта стражников Лимера окатило водой, да еще и ведром по голове стукнуло. Хорошо, что по малолетству они (с кем он это делал, он так и не сказал, да разве в замке что-то утаишь), ведро маленькое взяли, а то сержанту бы досталось. Зато смеялся весь замок, когда тот выскочил мокрый, злой и с шишкой на лбу. Барон покрутил головой: нет, он бы точно до такого не додумался.

А как-то, натолкав камешков в старый кошель и привязав к нему нитку, которую выпросили у сапожника, они бросили кошель на дорогу, а когда кто-нибудь за ним нагибался, тут же оттягивали. Кто-то сразу понимал, что это шутка, и, погрозив кулаком в сторону, куда уходила нить, шел дальше. А кто-то, как служанка Ванка, гнался за кошелем, пока не стукался головой в бочку, за которой прятались эти разбойники.

А со следующего утра Дарка подняли чуть свет и погнали на разминку. Вначале он бегал по кругу, но это для него труда не составляло. Тогда его учитель, седой отставной сержант, мастер меча, нагрузил его бревнышком, которое специально срезали вчера для этих целей, и снова погнал по кругу. После пробежки заставил отжиматься и прыгать по пенькам, врытым на разной высоте. А в окно из-за шторы в это время за ним наблюдали барон и баронесса. Через два часа Дарк, как и все, обмылся у бочки с водой и, одевшись, побежал на занятие по грамоте.

Учеба Дарку давалась очень легко, он глотал знания, как голодный кашу, и теперь он просто поселился в библиотеке барона, читал и перечитывал старые манускрипты, рукописные книги, а еще новомодные книги о рыцарях и прекрасных дамах. На шалости и баловство времени у него уже не было, теперь его можно было видеть в синяках и кровоподтеках. Увидев очередную отметину, Верона устраивала разнос мужу.

– Как можно издеваться над ребенком, твой сержант забьет его до смерти! Ну, смотри, Марк, не дай Спаситель, что-то нарушится у парня в организме, я вас обоих с твоим мастером прибью, – не раз угрожала она барону, но тот только посмеивался.

– Так всегда бывает в учении, дорогая, а учитель знает, что делает, Дарк ведь не первый его ученик.

Сержант учил Дарка всему, что знал сам: меч сменяло копье, копье сменял боевой топор, затем лук или арбалет. Они уходили на несколько дней в лес и там жили только тем, что добывали сами. Учились ставить силки и петли на зверье, разводить костер в любую погоду и определять стороны света по звездам и деревьям.

Дарк рос и мужал. Начитавшись легенд о рыцарях, он уже начал подумывать завести себе даму сердца, как у всех рыцарей, но, осмотревшись вокруг, вдруг понял, что выбирать не из кого: вокруг него лишь сопливые девчонки, дети слуг и рабочих замка. «Ну что же, – подумал Дарк, – время у меня еще есть, и спешить пока не буду». Он только сильней тренировался под присмотром мастера меча. К пятнадцатилетию Дарка сержант передал ему все, что знал сам, остальные учителя уже давно покинули замок, заявив, что им нечему учить парня. Для дальнейшего обучения ему требуются более сведущие учителя, а лучше отдать его в столичную академию.

Но от предложения продолжить обучение в столичной академии Дарк наотрез отказался.

– Отец, я не собираюсь становиться ученым мужем, моего образования вполне достаточно. Я знаю законы, историю королевства и даже соседних королевств, географию, не говоря уже о грамматике, манерах и танцах. Пока этого вполне достаточно, если в дальнейшем меня что-то заинтересует, то я обязательно скажу тебе об этом.

Парень рос очень рассудительным, да и выглядел он в свои пятнадцать лет на все восемнадцать: высокий, с хорошо развитой мускулатурой, при этом был красавцем с голубыми глазами и каштановыми кудрями.

В последнюю поездку по делам в город барон взял его с собой, хоть Верона и была против, но Марк решил: пусть парень знакомится с миром. Нечего ему сидеть в замке, а, кроме того, в шестнадцать Дарку надо предстать перед королем, это считалось совершеннолетием. Парни получали предписание, где и в каком полку им придется служить положенные годы, а девицы получали поясок и могли уже через год выходить замуж, вручив этот поясок своему суженому. Парни жениться могли лишь через два года, но молодые дворяне и не спешили это делать, понимая, что молодость дается только раз, а доступные белошвейки, да и другие женщины и вино скрасят их досуг, и оттягивали эту возможность, кто сколько мог.

Вот и болела голова у барона, как представить его королю и во что это может вылиться. Дарка они с Вероной никому не отдадут, пусть это даже будет стоить им жизни, но и парню ее портить не хотелось. И чем ближе дата шестнадцатилетия, тем сильней болела голова Марка дир Мушера о том, что же делать.

---