Я хирург

Еvilicio

© Evilicio, текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Вступление

Нет ни одной другой профессии, где ежедневно спасают жизни. На каждой своей смене я кого-то оперирую. Изо дня в день я борюсь со Смертью, отчаянно защищая человеческую Жизнь. Иногда я проигрываю, но чаще победа все-таки на моей стороне.

За свою недолгую карьеру я спас сотни, а может быть, и тысячи людей. Это моя работа – латать дырки и чинить сложнейший механизм – организм человека, когда что-то идет не так. Ощущаю ли я себя супергероем, когда несусь в помятом костюме на очередной вызов в приемное отделение или стою по 10 часов, оперируя одного пациента за другим? Нет, не ощущаю. Как бухгалтер не чувствует себя персонажем из фильмов Marvel, сидя за компьютером в душном офисе и считая годовой бюджет.

Для меня это такая же ежедневная рутина. Правда, если бухгалтер допустит ошибку в расчетах, он сможет ее исправить, ему могут помочь коллеги и все числа и бюджеты так или иначе будут пересчитаны, в то время как я одним движением скальпеля могу безвозвратно оборвать человеческую жизнь. А во всем остальном у меня такой же восьмичасовой рабочий день, как и у остальных.

Быть хирургом – это не дар, не талант, а сочетание упорства с желанием быть полезным обществу.

Быть хирургом – это любовь. Любовь к медицине, своей профессии и к людям.

В общей сложности я отдал своему образованию восемь лет жизни и ежедневно продолжаю учиться новому. Если другие по вечерам читают романы и легкую беллетристику, то я могу полистать перед сном «Оперативную хирургию» И. Литтманна или любую другую книгу, в названии которой есть слово «хирургия». И это не подвиг, не жертва, это просто часть моей работы.

Вы когда-нибудь встречали свой день рождения на ночном дежурстве? Стояли 12 часов в операционной, не имея возможности позвонить любимой жене в Рождество? Не спали всю новогоднюю ночь, спустившись в приемное отделение в 11 часов вечера и поднявшись обратно в ординаторскую в восемь утра? По этому сценарию проходит большинство моих праздников.

Это тяжелая профессия, адский труд, на котором вы едва ли заработаете миллионы долларов.

Я не встречал ни одного хирурга, да и вообще врача, который пришел в медицину в поисках легких денег. Почему-то принято считать, что врачи должны жить на работе бесплатно, поскольку они давали по выпуску из университета какую-то удивительную клятву. Кстати, в знаменитой клятве Гиппократа ни слова не было о том, что я обещаю очень много работать и ничего не просить взамен. Как-то на одной мотивационной конференции для молодых врачей спикер задал вопрос аудитории:

– А как вы собираетесь жить на такую зарплату?

– На работе! – громко ответил зал практически хором.

Идея написать книгу возникла случайно. Я не преследовал цели увековечить себя на страницах истории. Вначале я просто начал записывать подкасты с интересными случаями из практики и своими мыслями по этому поводу. Получалось на удивление неплохо. Со временем я стал получать сообщения с просьбами собрать мои истории в печатном варианте, и я решил, что почему бы и нет.

Все случаи, описанные в этой книге, реально происходили в моей практике, но отражены в немного измененном виде для сохранения врачебной этики.

Также хочу сказать слова благодарности тем, кто меня поддерживал в создании моего небольшого труда…

Обо мне

Знакомство

Здравствуйте! Давайте знакомиться. Меня зовут Рустам. Я врач – хирург, а также автор медицинского подкаста «Будни хирурга» и одноименного блога в инстаграме.

Родился я летом 1985 года в городе Буйнакске, Республика Дагестан. Почти сразу после моего рождения мы с родителями переехали в село Новолакское, где я впоследствии и пошел в школу. Учился на отлично, занимался спортом – словом, был обычным советским ребенком.

Вырос я в семье, далекой от медицины: отец – сварщик шестого разряда, мама – парикмахер. О карьере врача я никогда и не задумывался, пока не познакомился с этой профессией со стороны пациента.

Болезнь

Однажды во время летних каникул после шестого класса у меня сильно заболел живот. Сначала болело в верхней части живота (эпигастрии^[1]), потом спустя какое-то время начал болеть правый бок (правая подвздошная область). К вечеру боль стала нестерпимой, и я пожаловался маме. Как я уже говорил, жили мы в селе, поэтому меня начали лечить народными методами. Сначала мне сказали выпить два литра сыворотки. Пить эту кислятину жутко не хотелось, но лечиться-то надо – пришлось пить через силу. Мой подвиг оказался напрасным: боль не утихала, а напротив, усиливалась. К утру легче мне не стало, и мама дала мне несколько таблеток активированного угля. Он тоже не помогал, мое состояние ухудшалось, пульс участился, меня бросало в холодный пот.

Вечером вернувшиеся с работы домочадцы принесли мне «лекарство от всех болезней» – высушенные куриные желудки.

Дядя перетер их в порошок и развел молоком. По его словам, эта желтоватая смесь должна была вмиг поднять меня на ноги. На вкус «лекарство» было очень горьким, но выхода нет, я выпил его. Меня начало тошнить. После этого я забастовал и сказал маме, что никакие народные снадобья я больше пить не буду.

Вечер, село, найти врача очень непросто. Мне привезли молодого доктора, он меня посмотрел, сказал, что, скорее всего, я чем-то отравился, назначил обезболивающее, и на этом все. Такое лечение мне не помогло, становилось хуже, пошли третьи сутки заболевания.

По счастливому стечению обстоятельств у соседей в гостях был хирург. Его уговорили меня посмотреть. Мне очень хорошо запомнился его образ: уже в годах, статный, высокий мужчина, говорил он тихо и мягко. Доктор подошел ко мне, попросил показать язык, потом уложил на спину и надавил на нижний правый квадрат живота (правую подвздошную область), от нестерпимой боли я закричал. «Больно?» – «Очень». После этого он резко отпустил руку – я закричал снова.

Надо оперировать, срочно. Промедлим – будем иметь дело с перитонитом^[2].

И меня отвезли в Центральную районную больницу.

Операция

Это сейчас, заходя в операционную, я чувствую себя супергероем, ведь я захожу туда для того, чтобы помочь больному. А тогда, в далеком 1995 году, я был не супергероем, а маленьким испуганным пациентом.

По дороге в операционную меня переодели в медицинское белье, надели шапочку, бахилы. В операционной меня переложили на холодный стол; медицинские сестры готовились к операции: вскрывали ампулы, доставали шприцы. Одну руку зафиксировали под углом 30 градусов, сделали укол, после чего анестезиолог дал команду вести обратный отсчет. Десять, девять, восемь… А потом я проснулся в палате. Слабость, ломота, сильная сухость в горле, но острой боли больше не было. Вокруг меня сидели родственники.

Мой послеоперационный диагноз звучал так: острый гангренозный аппендицит. Местный перитонит.

Обстоятельства сложились так, что моя рана еще и загноилась. Мне прокололи несколько курсов антибиотиков (пенициллин и гентамицин), делали перевязки. Реабилитация была тяжелая и долгая, но со временем рана зарубцевалась, хоть на память мне и остался очень некрасивый, грубый шрам.

Война

В моем детском сознании мой спаситель был очень крутым. Я искренне восхитился этой профессией врача и решил, что свяжу свою жизнь с медициной, а именно – с хирургией.

Когда в школе начались профильные предметы, я усиленно стал их изучать. Химия, биология, физика – я штудировал учебники, принимал участие в олимпиадах, проблем с учебой не возникало, я уверенно шел к своей цели.

Но пятого сентября 1999 года в 4:20 утра моя жизнь кардинально изменилась. Началась Вторая Чеченская кампания.

Еще до рассвета нас разбудил отец и сказал собираться. Мы выбежали из подъезда, и прямо над нашим домом пролетел истребитель. Происходящее напоминало картинку из американских блокбастеров: повсюду шум, хаос, суета. Мимо двора проезжал молодой парень, наш сосед – милиционер.

«Собирайтесь быстрее, берите самое ценное и уходите, пока наши держат безопасный коридор».

У нас был небольшой автомобиль «Таврия». Я, родители, сестра и брат сели в нее и бежали из родного места.

Переезд

Уехав из родного села и потеряв дом, мы первое время жили у родственников: сначала у родни отца, потом – матери, но семья у нас большая, и постоянно останавливаться у кого-то было неудобно.

Спустя два месяца, когда боевые действия закончились, отец решил вернуться назад и начать постепенно восстанавливать быт. Второй раз мы уже приехали туда вдвоем с отцом. Послевоенная разруха была ужасной. Эти воспоминания до сих пор отзываются дрожью в моей душе.

На въезде стоял сгоревший дотла военный «Урал». Дома вокруг были разрушены, убитый скот грудами гнил среди развалин. В воздухе стоял мерзкий, приторный, удушающий запах гнили и гари.