Егор мотнул головой и сразу ощутил забытое чувство животного страха – сегодня будут бить. Слезы тут же потекли из глаз. Через несколько секунд он, психанув от обиды, поднял брошенный в него камень и кинул в спину одного из десятиклассников. Тот хотел было разобраться с Егором, но остальные удержали его – уже был звонок, погнали. А этот, мол, никуда не денется, за камень тоже ответит. В итоге главный лишь показал кулак, и вся компания двинулась ко входу.

Егор проводил их взглядом. Он уже не помнил, что находится на первом Этаже. Сегодня будут бить…

Егор сидел за второй партой в правом ряду. Это было его место. Рядом старательно выводила буковки Катя Митрохина – курносая хорошистка с русой косой, у которой иногда можно было что-то списать. Быстрый взгляд на левый ряд: там за третьей партой должен был сидеть Колян Гаврилов – единственный друг Егора на протяжении всей школьной поры. Но сегодня его густой, словно подмосковный лес, копны темных волос видно не было, место пустовало. Наверное, опять на оптовке околачивается, мелочь сшибает. Что же, может, оно и к лучшему – не будет лишних вопросов, например про два кольца. Других приятелей у Егора не было, он ни с кем не старался завязать общение. Одному только Богу известно, как Коляна угораздило в первом классе предложить разделить на обеде свою сосиску на двоих. С тех пор между пацанами завязалась дружба. Но когда кореш прогуливал уроки и не звал с собой, Егор все перемены топтался по коридорам в одиночестве.

Шел урок истории, проходили так называемое Новое время. Ни раньше, ни сейчас Егор не понимал, почему к нему относят, к примеру, открытие Колумбом Америки, которое произошло в тысяча четыреста девяносто втором году. «Тоже мне, новое время…»

Но вообще со временем явно что-то случилось. Для Егора оно перемоталось на восемнадцать лет назад. Еще недавно ему был тридцать один год, а теперь – снова тринадцать. Пытаясь проверить мир на реалистичность, первые пятнадцать минут урока Егор трогал все вокруг: шершавую парту из ДСП, стертый наполовину резиновый ластик и даже соседку Катю, от чего та, кажется, немного покраснела.

Отпросившись классическим «Можно выйти?», Егор убежал в туалет и, стоя в вонючем помещении с нестройным рядом жженых спичек на потолке, достал из кармана листок от Однажды. Пункт пятый – «Время прохождения Этажей неограниченно (кроме третьего)». Но Егор находился на первом, значит, мог застрять здесь надолго. Он поднял голову и вздрогнул. Из зеркала на него смотрел зеленый юнец в рубашке, застегнутой на все пуговицы, – неказистый подросток с прической «под горшок». Да, стригла его мама – в целях экономии, тогда это казалось выгодным решением. Но смотрится такая «прича» ущербно. «Такого грех не бить», – пронеслось в голове у Егора. Секунду подумав, он расстегнул две верхние пуговицы и переложил волосы на правую сторону, создав некое подобие пробора. Ну хотя бы залысин еще нет!

Пришло время думать, что делать. «Явно дело в часах, если меня закинули сюда – именно в тот день, когда я должен их отдать. Значит, нужно их оставить у себя, тогда пустят на второй Этаж. Вопрос: нужно ли при этом остаться невредимым? Или достаточно просто сохранить отцовскую “Победу”? О, я даже помню, как модель называлась! Еще бы не помнить, такой скандал был после их “таинственной пропажи”. Но в этот раз не будет. И да, надо постараться не получить по морде».

План созрел моментально: «Со старшими встреча назначена в темном углу на пятом этаже школы – около актового зала. В этой части здания мало народа. А еще – спуститься вниз можно только одним способом: через основную дверь к лестнице, которая со стороны главной сцены. А дверь эта закрывается на засов. Я оставлю часы у себя, дам по лицу кому-нибудь одному и рвану к двери. Выбежав, сразу запру засов, и это на какое-то время задержит парней. Хм, слишком оптимистично выглядит. Они же быстро бегают. А мне, чтобы затормозить на выходе и закрыть дверь, потребуется пара дополнительных секунд. Их-то мне может и не хватить. Вот если бы кто-то помог… Ждал бы на позиции, был бы готов сразу, как я выбегу, захлопнуть дверь и тут же закрыть защелку. Не факт, что получится и так, но хотя бы шансы какие-то есть. Должен сработать эффект неожиданности. Окей, но Коляна сегодня нет, кого просить? Может, Стаса? Этот вроде сейчас в школе. Не, не вариант… Он сам испугается так, что забудет, что надо делать. Кто еще… Витяня Смирнов может, но этот слишком много вопросов станет задавать, он вообще трепло – разболтать может. Похоже, вариантов нет. Хотя стой-ка… А что, если Катька Митрохина? Ну да, про нее же ходили слухи, что она как-то одному парню заехала портфелем между ног так, что тот в позе кузнечика еще неделю проходил. Не факт, что согласится, но попробовать стоит – мы с ней все школьные годы так за одной партой и просидели, а это кое-чего да стоит».

Вернувшись в класс под фирменным осуждающим взгляд историка, Егор остаток урока посвятил шлифованию плана. Да, если надо оставить часы, то нужно сделать это так, чтобы старшие поняли, что «Победа» им не достанется. То есть не просто «не сегодня», а вообще никогда – ни часы, ни что бы то ни было другое. Вариантов нет – по-любому придется съездить кому-то из них по морде. «Конус должен расценить это как знак моей решимости. Дальше выбегаю на лестницу, напарник закрывает дверь, я несусь к первому этажу. Ну и, вероятно, где-то по пути открывается лифт. Прыгаю туда – и адьес, родная школа, еще лет сто бы тебя не видеть».

В лучших традициях школьных заговоров Егор передал соседке по парте записку. Там было написано: «После урока не уходи, есть ВАЖНЫЙ разговор». Катя чуть заметно кивнула и быстрым движением убрала записку под тетрадь. На перемене Егор отвел ее к подоконнику.

– Катя, слушай. Есть дело, нужна помощь…

Девчонка смотрела не моргая, похоже, ей было интересно. Егор пытался подобрать понятные простые слова, но, не придумав ничего стоящего, выпалил все как есть.

– Короче. Я со старшими около актового зала встречаюсь на большой перемене. Дам одному по роже и побегу. Ты должна дождаться, пока я выбегу, и защелкнуть дверь на засов.

– Яковлев, – она прищурилась, – я тебе ничего не должна, понял? Свободен!

Кажется, план сразу же начал трещать по швам. Егор вздохнул, но тут Катя продолжила:

– А чего это ты с ними драться собрался?

– А это не твое дело…

– Тогда ищи кого-нибудь еще!

Егор помедлил пару секунд и сдался, поднимая обе руки.

– Ладно, слушай. Они хотят отнять часы отцовские. Я им их не дам. Надо проучить, чтобы больше не лезли.

Катя задумалась.

– Ну сходи к химичке, расскажи все.

Химичка была классным руководителем, по идее, она такими вопросами и должна была заниматься. Но это только по идее.

– Ага, ты чего? Чтобы потом надо мной весь класс ржал? Не-е-е, лучше уж я сам. Ты поможешь, нет?

Соседка по парте будто не слышала последнего вопроса.

– Э-э-э, а почему они вообще хотят часы твоего папы?

– Ну, это я им обещал…

– Как это?

– А вот так, – Егор вздохнул, – хотел им отдать, чтобы те перестали ловить по углам, а теперь вот передумал. Так ты в деле, короче, или че?

Катя еще пару секунд изучающе смотрела на Егора, словно пытаясь понять, не шутит ли он. Наконец она кивнула.

– Можешь на меня рассчитывать!

– Ага, ну супер. Тогда дуй сразу после следующего урока на пятый этаж – к двери со стороны сцены. Как придешь, потренируйся закрывать дверь, окей?

– Окей, – она снова кивнула, – а ты на английский не пойдешь?

– Не, не пойду. Все, я ушел готовиться, покеда!

С этими словами Егор развернулся и решительно направился в сторону буфета. Нужно было выпить чаю, а то от нервов в горле пересохло. Точнее, даже не чаю, а того, что им называли в столовой, – этот бурый напиток в алюминиевом чайнике имел мало общего с ассамом и пуэром, но в такой ситуации сгодился бы даже кипяток.

– Эй, Яковлев! – Катя окрикнула его. – Так тебе лучше. Ну, с волосами на сторону, в смысле.

Егор остановился на миг, коротко кивнул и пошел дальше. На английский действительно идти не было желания. В число любимчиков Анны Николаевны он не входил, и это значило, что через раз вызывали отвечать. Играть в русскую, вернее, английскую рулетку смысла не было. Лучше пересидеть под лестницей.

Следующие сорок пять минут прошли в нервном ожидании. Егор спрашивал себя, почему его трясет, ведь он сильно старше тех ребят, с которыми предстоит иметь дело. В том смысле, что он в своей реальной жизни старше их, имеет больше жизненного опыта, да и вообще – он взрослый, а они нет. Но животный страх не уходил даже после этих логических рассуждений. Видимо, решил Егор, все дело в автоматизме. Он привык их бояться, с первого класса научился оборачиваться назад и втягивать голову поглубже во время ходьбы по коридорам. И вот, когда ситуация повторилась, с этим рефлексом ничего не получается поделать. Но хорошо, что страх хотя бы не заставляет цепенеть. По крайней мере, пока.

---