– Откуда тебе знать, миссис Замужем-с-детьми? – спросила Кейт.
– Я читаю «Космо», – уверенно ответила Лаура. – Там ерунду писать не будут.
– Может, у них есть каталог женихов? Я бы просто выбрала. А что, если это еще один бастион сексуального неравенства, который нам предстоит взять? – спросила Кейт.
Лаура сильным движением подтолкнула ноутбук в сторону Кейт. Наклейка с брокколи отслаивалась по краям. На кухне везде были разбросаны наклейки с разными овощами. Лаура пыталась приучить свою смышленую четырехлетнюю дочку Мину играть с ними. Но больше ими увлекся ее девятимесячный брат Чарли. Особенно ему нравилось лепить наклейки себе на голову.
Палец Кейт завис над кнопкой регистрации.
– Ты бы сделала это на моем месте? – спросила она.
Лаура в отчаянии вскинула руки.
– Конечно, – воскликнула она, – если, не дай бог, с Беном что-то случится, именно так я и найду себе нового мужа! – Она сделала паузу. – Хотя Бен сказал, что если умрет раньше меня, я должна отнести его в спальню и положить с собой на кровать, – продолжила она. – Он считает, что тот, кто сможет переспать со мной в таких условиях, будет считаться действительно достойным.
Лаура мечтательно улыбнулась. Кейт вздрогнула.
– Ладно, я подумаю и потом вернусь, – сказала она.
– Нет времени! – возразила Лаура. – У меня есть серьезные основания опасаться, что если ты не изменишь свой образ жизни, то впадешь в сырно-крекерную кому, и я обнаружу тебя в обмороке, с лицом, застрявшим в банке с маринованным луком. Действуй, – уговаривала она, – двенадцать свиданий, причем тебе даже не нужно никого искать. Поживи хоть немного.
Курсор скользнул по кнопке регистрации. Кейт чувствовала, как большие глаза Лауры сверлят в ней дыру, а ее колено нетерпеливо подергивается. «Что мне терять? – подумала Кейт, – разве что время, деньги и собственное достоинство».
Колено Лауры ускорилось. Кейт глубоко вздохнула. Она позволила курсору еще несколько секунд повисеть, прежде чем кликнуть по мерцающей кнопке регистрации.
1 декабря. Первое рождественское свидание
Кейт Тернер осторожно наступила на хрустящие, покрытые льдом листья, стараясь не поскользнуться и не рухнуть на спину. Дороги перед собой она не видела из-за больших пластиковых контейнеров, которые держала в руках. Это был один из тех прекрасных зимних дней, когда легкие наполняются чистым морозным воздухом, а небо такой синевы, словно на картинке в детской книжке, и дыхание вырывается густыми клубами пара, поднимающимися вверх, к солнцу.
Кейт толкнула дверь кафе «Грушевое дерево», и та отворилась с дружелюбным перезвоном колокольчиков над головой, знаменовавших прибытие посетителя. В кафе было людно, тепло и шумно, в воздухе витал запах свежемолотого кофе. По запотевшим стеклам стекал конденсат, затрудняя обзор застывшего зимнего пейзажа снаружи.
Несколько человек оторвались от своих капучино и помахали ей. Кейт, улыбаясь, кивнула им. Мэтт оторвался от дымящейся черно-серебряной кофемашины и тоже улыбнулся.
– Слава богу, – сказал он, когда черный эспрессо заструился в очередную чашку, – у нас закончились карамельные брауни утром, а то я думал, здесь будет бунт.
Волосы Мэтта всегда были взлохмачены, и сейчас они стояли торчком, как в рекламируемых модных прическах. У него была привычка ерошить их руками, когда волновался, и от этого делалось только хуже. Кто-то называл его шевелюру лохматой рыжей шваброй, сам же ее обладатель предпочитал выражение «земляничный блонд». Кожа у него была бледная, особенно по сравнению с оливковой кожей Кейт, и покрыта веснушками, проступающими на солнце. Мэтт их ненавидел, хотя они придавали ему некоторую моложавость, которую женщины, похоже, считали очень милой. В общем-то как и глубоко посаженные карие глаза, которые, как говорила его девушка Сара, делают его взгляд значительным и умным, хотя Кейт предпочитала, когда он немного щурился, словно бы от солнца.
Из зала раздался голос:
– Кто там говорит о брауни?
Мэтт очистил место на стойке, и Кейт с облегчением опустила на нее тяжелые ящики. От жары ее щеки пылали, и, когда она размотала шарф, ее волосы мгновенно распушились в душной комнате.
– Сюда, Терренс! – позвала она. – Горячие, прямо из печи.
Заскрипели стулья, завсегдатаи пробирались мимо свернувшихся на полу собак и сумок с покупками на Рождество, чтобы заказать пирожные Кейт.
– Есть еще несколько пирогов с начинкой, песочное печенье с апельсином и шоколадом и роки роуд, – перечислила Кейт.
– Ты просто спасительница! – воскликнул Мэтт. – Карла, можешь подойти принять заказы?
Он передал блокнот молодой официантке, которую сразу же окружила толпа клиентов, требующих сладкого. Мэтт занял свой пост у кофемашины, а Кейт обошла стойку и уселась на стул возле кофемолки.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил Мэтт.
Он нацедил двойной эспрессо в широкую чашку, добавив сверху вспененные сливки; легким движением кисти сотворил на поверхности пены карамельный узор в виде листочка. Поставив чашку на стойку, где Карла могла его забрать, Мэтт перешел к следующему заказу.
– Флэт уайт, пожалуйста, – ответила Кейт, выскальзывая из пальто и укладывая его на спинку облезлого старого дивана.
– Ого! Ты сегодня принарядилась? Куда-то собираешься? – спросил Мэтт.
Кейт смущенно пригладила чайное платье в цветочек и запахнула кофту. Она нечасто надевала платье.
– Как тебе? Не чересчур? – спросила она.
– Не чересчур для чего?
– Сам знаешь. – Кейт наклонилась вперед и заговорщически прошептала: – Для первого свидания.
В глазах Мэтта что-то мелькнуло.
– Ах да, – произнес он, – совсем забыл. Конечно, чересчур, вернись домой, надень джинсы пошире и свитер с воротником потолще.
Кейт показала ему язык.
– Ладно, ладно. Двенадцать рождественских пистонов, верно? – усмехнулся он, вызывающе глядя на нее.
– Ты как выражаешься? – прошипела Кейт. – Это называется «Двенадцать рождественских свиданий»!
– Ну, между собой они называют это именно так, когда встречаются в баре, – насмешливо ответил Мэтт, неодобрительно качая головой.
– Ну и называй так в своей компании классических выпивох, – огрызнулась Кейт.
Мэтт улыбнулся, но Кейт все еще хмурилась.
– Так это свидание вслепую? – спросил он.
– Не совсем, – она полистала телефон, – они объединяют клиентов в группы, чьи профили соответствуют друг другу, а затем высылают фотографии тех, кого нам надо найти.
– То есть розовая гвоздичка в кармане пиджака необязательна?
Кейт отвернулась.
– И кто же счастливчик номер один? – снова спросил Мэтт.
– Его зовут Ричард. Занимается хедж-фондами, хотя я в этом никогда толком не разбиралась. Разведен, любящий отец двоих детей, – зачитала Кейт.
– Откуда ты знаешь, что любящий?
– Так он указал в своем профиле, – пояснила она.
– Ну, тогда можно не сомневаться! – воскликнул Мэтт. – Покажи-ка фотографию этого уникума.
Кейт развернула экран телефона, показывая ему фото улыбающегося брюнета. Он был гладко выбрит, широкоплеч и весь в грязи, потому что стоял на поле в полном обмундировании с мячом для регби в одной руке.
Мэтт фыркнул.
– Похож на убийцу, – заявил он.
Кейт засмеялась.
– Вряд ли!
– Готов поспорить, у него сломаны уши, – продолжал Мэтт, с прищуром разглядывая экран.
– Мне это неважно, – ответила Кейт. – Я просто хочу встретиться с кем-то милым, не маньяком, не мафиози и не наркоторговцем.
– Список твоих бывших отношений ужасает! – сказал Мэтт.
– Я предпочитаю называть их необычными, – возразила она.
– Это твое обозначение для странных и пугающих?
– Просто у меня более интересная жизнь, чем у тебя.
– Ты просто не видела мою жену!
Кейт засмеялась. Мэтт достаточно хорошо знал деревенские нравы, чтобы понимать, что сплетню, уж коль она зародилась, опровергать бесполезно. Вряд ли кто-то, за исключением разве что Эвелин, видел бывшую жену Мэтта, которому тогда было всего двадцать два. Его недолгий брак стал легендой Блексфорда; из уст в уста передавались истории о его таинственной невесте, начиная с того, что она была членом какой-то секты или даже воровкой драгоценностей, и заканчивая сплетней – это уже шептали недоброжелатели, – что Мэтт закопал ее на заднем дворе своего дома.
К счастью Кейт, у нее было два лучших друга. Второй – Лаура, надежно и навсегда вошедшая в ее жизнь, так что никакие расстояния или бешеный рабочий график, не позволяющий выкроить лишнюю минутку, не могли помешать их отношениям. С Мэттом отношения строились по-другому: он был лучшим другом детства, затем ее парнем, потом снова лучшим другом. Было времечко, когда Кейт поклялась, что никогда в жизни не переступит порог его кафе, не говоря уже о поставках своей выпечки.
– Мне пора, – сказала она, – я должна встретить Ричарда на скамейке в парке, и мы вместе пойдем в поместье.
Кейт спрыгнула со стула, накинула пальто, обмотав шарф вокруг шеи, и попрощалась с завсегдатаями «Грушевого дерева» – они помахали ей вслед с набитыми выпечкой ртами.
– Оторвись на полную! – сквозь шум крикнул Мэтт. Потом затянул «Первый пистон Рождества…», но Кейт обернулась и показала ему язык.