В просторном холле первого этажа не было ничего. Совершенно пустой мраморный пол, голые стены без картин и гобеленов и крутая лестница с резными металлическими перилами. Скользнув взглядом вверх по спирали, Ювэй быстро побежал наверх, повинуясь странному порыву, словно пытался что-то догнать, даже обогнал короля. Влетев на верхнюю площадку, он выдохнул, замер у дубовой двери и испуганно обернулся. Так невежественно и глупо он еще никогда себя не вел, словно мальчишка, за приключениями убежавший на чердак.

− Как тебе это чувство? – мягко спросил король, лукаво улыбаясь.

Он даже не думал злиться, понимая какой-то тайный смысл происходящего.

Ювэй сглотнул внезапно появившийся ужас, но так и не смог ничего сказать.

− Ты привыкнешь, − продолжал король спокойно, поднимаясь на площадку. − Это он не специально, просто слишком сильно хотел, чтобы ты пришел, поэтому…

Он умолк, так и не договорив, потому что дверь за его спиной открылась.

Глава 2

− Ты сегодня особенно нетерпелив, − сказал король, обернувшись. − Это на тебя не похоже, Гэримонд.

Говорить с темнотой в дверном проеме ему явно было привычно, а Ювэй смотрел во тьму, будто заглядывал в пасть чудовища.

− Извини, отец, − ответил голос из этой «пасти». – Это все одиночество, оно пагубно влияет на терпение.

− Осталось дождаться завтрашнего дня, а там…

− Там ничего не изменится, ты ведь и сам знаешь, но… Может, зайдешь?

− Один?

− Нет, с гостем, разумеется.

− Прошу, принц приглашает нас, − с улыбкой сказал король.

В этот миг ноги у Ювэя должны были подкоситься, но вместо этого страх вновь отступил. Сознание будто очистилось. Все что осталось в его разуме – это маленькая зеленая искра где-то во тьме и к этой искре ему хотелось идти.

Он сделал два шага во тьму и замер, пораженно открыв рот. Вокруг сами собой загорались свечи. Они парили в воздухе, и пламя занималось маленьким вихрем, будто искра кружила вокруг них, а потом кусала фитиль и улетала вверх крохотным мотыльком.

Подобное зрелище так заворожило Ювэя, что он обо всем позабыл. Слышал, как следом за ним вошел король, закрыл дверь, слышал даже, как он шагнул куда-то. Ювэй видел только свечи, улавливал новые искры в полумраке и был готов поклясться, что магические искры действительно кусаются! Хотя, конечно, понимал, что никто и никогда ему не поверит.

Подобных фокусов маги на ярмарке не показывают. Одна парящая бусина – это уже много, это уже целое представление, а здесь…

− Я ждал вас, − прошептал кто-то, и Ювэй наконец очнулся, оглушенный этим голосом: тем самым голосом, что приказывал ему идти.

Это и был принц. Стоило чуть повернуть голову, и Ювэй сразу встретился с черными глазами, смотрящими словно в саму суть. Только это были совсем не страшные глаза, скорее просто любопытные, как бывают у мальчишек, пробравшихся в сад чужого дома не чтобы украсть там что-то, а чтобы просто посмотреть и, быть может, спрятать в кусты какое-нибудь ведро из чистого озорства.

Принц был юн, очень бледен и напоминал не то куклу, не то картину. Будто неживой, он замер в кресле, укутавшись в черно-бордовое мохнатое покрывало, и только в глазах плясала жизнь, искрилась, несмотря на темную поволоку.

В его комнате, как и во всей башне, почти не было мебели. Окна были закрыты темными плотными шторами. Кровать, стоявшая тут же чуть в стороне − темным балдахином, странно закрывающим ее от окна и открывающим со стороны двери.

Перед креслом принца стоял стол, рядом еще одно такое же кресло. Комод у окна. Книжный шкаф у дальней стены. Больше в комнате не было ничего, даже ни одного канделябра или жалкой статуэтки. Никаких излишеств.

Во всей этой простоте принц выглядел особенно зловеще. Его длинные черные волосы подрагивали так, будто в них гулял легкий летний ветерок. Он спрятался в плед почти целиком, и только белые, будто высеченные из камня, руки с длинными пальцами, подобные лапкам паука, застыли на его коленях. Там же нашлась зеленая искра. На большом пальце левой руки принца был перстень с крупным зеленым камнем, что переливался светом, словно на него попадал солнечный луч.

Стоило обратить на него внимание и на дне камня что-то полыхнуло, а затем принц пришел в движение, пряча от нее камень.

− Присядь, – велел он Ювэю.

При этом его белая рука вынырнула из покрывала, оголяя острое худое плечо и часть груди, и неспешно указала в сторону кровати.

− С тобой мы обсудим все чуть позже, − спокойно сообщил принц, а Ювэй просто подчинился, даже не осознав, что присаживается на королевское ложе, а значит нарушает все мыслимые и немыслимые границы приличий. Он просто выполнил приказ, а его светлый озаренный разум не пытался искать каких-либо скрытых смыслов, будто забыл все о придворных сплетнях, которые рождались, даже если платье какой-то дамы коснулось ноги одного господина в разгар бала. Скрытый смысл в придворной жизни есть во всем и в рыцарском доспехе от него не скрыться, но здесь всем этим условностям было не место, и Король о приличиях тоже не стал напоминать.

Он занял второе кресло и строго спросил совсем о другом:

− Ты опять предпочитаешь оставаться без одежды?

− Пока я могу себе это позволить, зачем же стеснять свои прихоти? – ответил принц неспешно.

Он поправил покрывало, закрыл им плечо и вновь невинно сложил руки на коленях, словно послушный мальчик, позирующий художнику.

− Это не нравится тебе, отец? – уточнил он.

− Отчасти.

Принц не стал отвечать. Он опустил голову, посмотрел на свои руки – худые, костлявые, будто у старика, и стал задумчиво вращать перстень, то пряча камень в ладони, то вновь показывая его миру, а тот поблескивал яркой зеленью, дразня темноту.

− Прости, − сдался король быстрее, чем его старший сын нашел ответ. − Я не должен был заводить этот разговор.

− Отчего же? – спросил принц. – Я должен знать, чем огорчаю тебя, пусть даже это и незначительно.

− Это все неважно! – заявил король. − Ты ведь знаешь, что я чувствую.

Принц посмотрел на отца, едва уловимо кивнул и вновь поднял руку. В следующий миг створка книжного шкафа открылась, и одна из толстых тяжелых книг, подлетев к столу, упала в раскрытом виде.

− Я нашел то, что ты искал, − сказал принц, проводя рукой над пустой книжной страницей. − Но, боюсь, ты расстроишься…

− Он мертв?

Гэримонд отрицательно качнул головой, все так же растягивая движения, будто они давались ему с трудом.

− Он безумен.

Он коснулся пальцем страницы и по бумаге расплылось изображение, замелькало, показывая королю какой-то барак и человека в нем, воющего что-то прямо на расколотый горшок, на дне которого еще были последние зерна.

− Осталось трое, − заключил принц. – Только три аграафа в этом мире. Бессмертный раб гор Бертей, Грэстус и я.

− Значит, мне придется просить Грэстуса.

− Нет, − спешно ответил принц и в комнате сразу стало темнее. – Он не будет моим наставником.

− Гэримонд, мы это обсуждали: такая сила, даже если…

− Если понадобится, − перебил его принц, − я пойду к Бертею, но Грэстус… Прости, отец, но в выборе наставника я буду полагаться только на собственное чутье. Им не может быть Грэстус и это не обсуждается. И дело тут не в том, что он хотел забрать мою силу и не в его известности. Я ему не доверяю.

− Это единственный аграаф, что сохраняет разум много веков и помогает королям, даже мне, но ты прав, решать только тебе.

Король встал.

− Отец, я правда считаю, что Грэстус может быть опасен именно потому, что он вот такой. Нормальный…

− Прости, но мне это непонятно, − пожал плечами король. Ссориться с сыном он просто не хотел, а понимать его так и не научился. – Я не стану настаивать. Это все, что я могу.

Принц снова коротко кивнул, подождал, пока король сделает шаг, и остановил его у самой двери, вновь заговорив о другом:

− У меня есть просьба.

Король обернулся и даже улыбнулся искренне, будто ему не тяжело было общаться с наследником. Он был рад, когда мог сделать хоть что-то, а не просто наблюдать за тем, что магия делает с его первенцем.

− Все, что в моих силах, − обещал он.

− У нашей кухарки – Ави – есть дочь. Ее зовут Юна. Она заболела чахоткой. Ее еще можно вылечить. Помоги ей, пожалуйста.

− Дочь кухарки? – удивился король.

− Именно так.

− Сколько же ей лет, раз она тебя беспокоит? Или у нее есть особый дар?

− Ей пять, и она самая обычная девочка, но дело вовсе не в ней. Ави излишне переживает. Вчера она пересолила суп.

− Я могу нанять новую кухарку.

− Отец, прости меня, но это недопустимо. Ты же знаешь, как я привередлив, а она готовит так, как я ей велю. Научить новую работать так же я смогу не скоро, а есть твою дворцовую пищу я не готов.

− Какой холодный расчет, − с улыбкой прошептал король.

− Ты и сам все знаешь, − с едва уловимой улыбкой ответил принц. Его лицо даже потеплело на короткий миг.

− Если ты выбрал дочь кухарки, то ничего не поделаешь.

Король с улыбкой приоткрыл дверь, и только тут Ювэй очнулся, понимая, что так и не сказал то, что должно было.

− Постойте, Ваше Величество. Вы должны знать, что я не могу быть адъютантом принца.

− Почему? – хмурясь, спросил король, окидывая взглядом принца.

Он мог бы понять «не хочу», мог бы понять даже «боюсь», но «не могу» − было просто неуместно.

− Я знаю, в чем причина, − ответил вместо Ювэя принц. – Только это не препятствие.

− Но, Ваше Высочество, − обратился Ювэй к принцу, − это будет поводом для пересудов при дворе. Зачем вам подобная слава?

− Никакой славы. Это в моем случае не имеет никакого значения.

---