– Видишь ли, Милочка, в лесу ещё не догадались раздать интернет, – съязвил Антон. – Какая несправедливость! Живут себе звери и не знают, что в мире творится! Дикость какая-то, правда?

– Ага, и, между прочим, никто их не предупредил, что человек – царь зверей, – поддержал его шутливый тон я.

– А что, в наших лесах ещё остались звери? – удивлённо спросила Мила.

– Да, несмотря на все старания людей, они сумели выжить, – включилась в наш разговор Таня.

Из нашего непродолжительного общения я понял, что Тане близка тема защиты животных и в течение учебного года она неоднократно ездила с волонтерской миссией в приюты для собак.

– А я думала, они только в сказках остались, – окончательно рассмешила нас Мила. На этой позитивной ноте мы покинули кафе и двинулись в путь.

…

Дорога предстояла неблизкая, и мы разбили маршрут на пятикилометровые отрезки для того, чтобы устраивать в пути небольшой отдых. В первый день мы планировали пройти не менее пятнадцати километров, но уже спустя полчаса хода мы вынуждены были сделать привал. Мила беспощадно натёрла ноги Таниными кроссовками, и на её пятках вздулись кровавые мозоли. Пока Антон оказывал первую медицинскую и психологическую помощь, я рылся в рюкзаках в поисках аптечки и запасных носков.

Заклеив раны пластырем и натянув три пары носков, Мила смогла продолжить путь, но мы существенно потеряли в скорости и во времени.

Зато вокруг была необыкновенная первозданная красота. Мы уже давно ушли от истоптанных дачниками дорожек и всё больше погружались в таинственный и незнакомый мир дикой природы. Далеко за нами остался гул и запах большого города, и надоедливый шум сменился звенящей тишиной, нарушаемой только пением птиц и хрустом веток под нашими ногами.

Когда меняешь привычный образ жизни и вырываешься из заданного ритма, то время тоже меняет привычный ход: и хотя с начала нашей поездки прошло всего несколько часов, казалось, что мы идём уже целую вечность. По тому, что девочки перестали переговариваться и только сосредоточенно шли, стараясь не сбиться с ритма, я понял, что они уже устали. Похоже, в душе они уже сожалели о том, что ввязались в эту авантюру, но признаваться в слабости им не хватало духа, поэтому всю дорогу они преимущественно молчали.

– Ну что, бандерлоги, пора искать приют для беспокойных сердец, – обратился я к нашей компании. Идея была принята с энтузиазмом.

Живописную поляну в окружении величавых сосен первой заметила Мила. Видимо, окончательно измученная неудобной обувью, она искала возможность быстрее остановиться и дать отдых гудящим ногам.

Место было одобрено единогласно. Мы с Антоном быстро разбили палатки и великодушно разрешили девочкам отдыхать, а сами пошли собирать валежник для костра. Несмотря на начало июня, погода была в этом году нестабильная и ночью местами были заморозки. Как знать, вдруг это место случится именно рядом с нами.

Спустя полчаса, собрав внушительную гору дров, Антон заглянул в палатку к девочкам и поинтересовался:

– Девочки, а что у нас на ужин?

– Я то же самое хотела спросить у вас, – улыбнулась Таня. Стало понятно, что никто не горит желанием готовить еду.

– Слушайте, я нашла бабушкины котлеты, – порывшись в сумке с едой, провозгласила Мила. – Спасибо любимой бабушке, никогда не даст мне умереть с голоду.

– Я уже тоже заочно люблю твою бабушку, – рассмеялся Антон.

И мы все с большим энтузиазмом принялись уплетать котлеты.

…

Осталась одна нерешённая проблема, связанная с питьевой водой. Запас воды мы взяли с собой небольшой, чтобы не нести лишний груз. Судя по карте, на нашем пути должны были встретиться несколько ручьёв, но, то ли они поменяли русло и пересохли, то ли мы были поглощены своими мыслями и не заметили их в лесной чаще, в итоге запасы воды в пути мы пополнить не смогли.

Немного подкрепившись и отдохнув, мы с Антоном двинулись в лес на изучение окрестностей и поиски воды, строго наказав девочкам не покидать место стоянки и громко кричать в случае опасности.

Мы с Антоном решили обойти местность по кругу, не углубляясь далеко в лес. Я, как опытный турист, знал, насколько обманчиво бывает ощущение уверенности в том, что ты идёшь в верном направлении. Через непродолжительное время лес обступает тебя со всех сторон, деревья выглядят одинаковыми, и только небольшой кусочек неба над головой не даёт тебе раствориться в этом молчаливом незнакомом мире.

На наше счастье, солнце ещё высоко держалось над горизонтом и мы могли уверенно передвигаться вокруг поляны, прокладывая себе путь через дикие заросли кустарников.

Мы шли с Антоном, тихонько переговариваясь и посмеиваясь над растерянностью наших спутниц, стараясь не повышать голос, так как звуки в лесу разлетаются очень далеко и нам совсем не хотелось обидеть девочек.

Через некоторое время под ногами захлюпала вода и мы вышли на заболоченную поляну. Это был верный признак близости воды, оставалось выяснить – подпитывалось болото подземными источниками или где-то рядом протекал ручей. Через несколько метров Антон по самые щиколотки увяз в болотной жиже.

– Дело труба! Кроссовки промокли насквозь, – пожаловался он.

– Нужно возвращаться, иначе натрёшь ноги, – резюмировал я, – два немощных на отряд – это уже перебор!

На обратном пути мы наткнулись на глубокую лужу, и, несмотря на то что вода была стоячая, она была прозрачной и не имела затхлого запаха. Мы решили, что для кипячения она вполне пригодна. Наполнив все имеющиеся с собой емкости, мы двинулись в обратный путь.

Начинались сумерки, и в редкие проплешины деревьев нашему взгляду открывался захватывающий красочный закат. Огромный алый диск медленно скатывался в тёмную густую зелень леса. Очарованные грандиозным зрелищем, мы не заметили, как вернулись к месту нашей стоянки. Девочки не теряли времени даром и за время нашего отсутствия разложили вещи и разобрали еду.

Мы быстро вскипятили в котелке воду. Антон поставил сушиться у костра свои промокшие кроссовки. А Татьяна тем временем нашла на поляне какую-то яркую травку.

– Нам бабушка в деревне заваривала из неё чай, – уверенно говорила она нам, добавляя в котелок розовые соцветия. Напиток и правда получился вкусный, с терпким травяным ароматом. Мы разлили по кружкам обжигающую жидкость и принялись смачно хрустеть печеньем.

…

В походе вечером наступает самое замечательное время, когда ты с чувством выполненного долга отвлекаешься от суеты повседневных забот и полностью погружаешься в окружающий мир, сливаясь с темнотой подступающей ночи и звуками ночного леса.

Мы расселись возле костра, переливающегося в темноте то вспыхивающими, то угасающими угольками. На небе жёлтым серпом прямо над нами повисла молодая луна.

Я начал бренчать на гитаре. Мне очень хотелось произвести впечатление на моих друзей. Я не обладаю сильными вокальными данными, поэтому главным моим козырем было чувственное исполнение. Я тихонько стал напевать известные песни Визбора, и ребята с охотой подхватили знакомые мотивы. А уже спустя полчаса мы во всё горло орали песни Цоя, распугивая приготовившихся ко сну птиц. Это было невероятное ощущение свободы от вечно сдерживающих в городе рамок и ограничений. Мы были абсолютно одни в этом затерянном в чаще леса мирке. И абсолютно счастливы!

…

О событиях следующей ночи я вспоминаю с трудом. Легли мы поздно, вдоволь наговорившись и только после полуночи разойдясь по палаткам. Беспокойный мой сон прервался от того, что ворочался и стонал Антон. Спустя некоторое время он вылез из палатки, а я тут же снова погрузился в тяжёлый сон. Но вскоре проснулся от жестоких спазмов в животе. Содержимое кишечника неудержимо просилось наружу, и, не в силах бороться с настойчивыми позывами, я тоже выполз из палатки.

Отмотав приличный кусок туалетной бумаги, я кинулся в ближайшие кусты.

– Занято, – громко крикнул из кустов Антон. Я рванул в другую сторону.

– Занято, – раздался оттуда голос Милы. Я развернулся в другом направлении.

– Тут тоже занято, – прокричала Таня.

– Что за дела! Во всём лесу не найти свободного куста, – выругался я и начал в темноте продираться сквозь заросли подальше от палаток.

Боли в животе то затихали, и я пытался вернуться в палатку и уснуть, то возвращались с новой силой, выворачивая мои внутренности наизнанку. Проведя в бесконечных метаниях всю ночь, я наконец смог провалиться в тяжелое забытьё только под утро. Впрочем, я слышал в ночи, как мои друзья тоже поочередно выскакивали из своих убежищ в поисках уединения в ближайших кустах.

…

Проснулись мы только к полудню. Бледные, измученные бессонной ночью, мы нехотя выползли из палаток. Я наскоро вскипятил воду. Организм отчаянно отвергал любые попытки впихнуть в него еду, поэтому обед решили не готовить, а заменить его сухими крекерами с крепким чёрным чаем.

На вещах немым укором лежал истерзанный и почти закончившийся рулончик туалетной бумаги.

Сил и желания разговаривать совсем не было, и мы, опустошённые и обессиленные, молча сидели возле догорающего костра, наблюдая, как пламя медленно поедает остатки древесины.

– Что это ночью было? – нарушила первой затянувшееся молчание Мила.

– Похоже, кто-то накормил нас вчера испортившимися котлетками, – ехидно сказал Антон.

---