– Нет, – прошептал Бастиан, тщетно протягивая руку к Кроссу. Тот вдруг спрыгнул с поезда, рискуя переломать себе все кости, но не достиг земли: тень поглотила его намного раньше.

Бастиан в отчаянии опустился на колени. Поглощенные им плетения колотили по ребрам, как узники – по тюремным решеткам, будто чувствовали, что Бастиан окончательно ослабел и потерял контроль. Кожа начала трещать, и он с криком схватился за сердце. Старый шрам болел и пульсировал, боль обжигала, точно раскаленная магма, и мешала здраво мыслить. Кожа под ребром лопнула, и кровь тотчас окрасила его серую рубашку. Он хотел содрать с себя куртку и рубашку, желал увидеть, насколько плохо все обстоит, но даже на это у него уже не хватало сил. Он прижал ладони к крыше поезда, словно мог погрузить в нее пальцы, как нож в масло.

Осознание, как громом, поразило его: Кросс сбежал. Кольцо вернуть не удалось. А Эбби…

Ветер дул в лицо, и он часто моргал, но не осмеливался оглянуться назад. Потому что то, что осталось там, далеко позади…

Он не хотел этого видеть. Не хотел вспоминать. Думать об этом. Он совершил ошибку. Роковую ошибку, которая теперь будет стоить ему жизни.

Ярость внутри него все бурлила, кожа трескалась, кровь не останавливалась, и Бастиан бессильно закрыл глаза.

Горькое утешение

Я отчаянно цеплялась за Тристана, потому что мой мир разваливался на части.

Сердце обливалось кровью. Мне будто нож в грудь вонзили. Бастиан меня предал. Он предал меня!.. К тому же эта абсолютная пустота в моей душе, которая давала мне понять, что именно Бастиан украл у меня, чертовски пугала. Я больше не чувствовала ни вины, ни угрызений совести. Там ничего не осталось. Только пустота.

Тяжелое рыдание вырвалось из моего горла, и я обрадовалась, что Тристан находился рядом. Я словно разбилась на тысячи осколков, но он не давал мне окончательно сломаться. Он поцеловал меня в макушку, в то время как поезд с Бастианом все отдалялся, осторожно вытер мои слезы и привлек к своей груди.

– Иди сюда, – прошептал он и крепче сжал в объятиях. – Вот так… И не думай о нем больше. Я с тобой. Я здесь.

Ощущения от этого были такими приятными: он гладил меня по спине, целовал в шею, чтобы утешить, говорил на ухо, что все будет в порядке.

Я уткнулась в плечо Тристана, обхватила его руками за шею и разрыдалась. Дыхание сбивалось. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Потерянной. И что гораздо хуже – брошенной.

– Эбби. – Волосы Тристана коснулись моей щеки. – Все будет хорошо, – повторял он, целуя меня в шею, в ухо, в висок. – Я тебе обещаю, – пробормотал он и чуть наклонился, так что его губы слегка коснулись моих. Такое нежное прикосновение, как перышко. – Теперь все станет хорошо. – У меня слегка закружилась голова. – Не бойся, – он прижался к моим губам, и головокружение утихло. Тристан мягко провел языком по моей нижней губе. – Ты не должна меня бояться. Я не такой, как мой брат, Эбби. Со мной ты в безопасности, – он поцеловал меня, при этом дрожа всем телом, как и я сама.

В глубине души я знала, что это как-то неправильно. Но вина… Я больше не испытывала чувство вины. Для меня сейчас не существовало чего-то правильного и неправильного. Мое хрупкое сердце словно раскололось. И если у меня когда-либо имелась какая-то сила, энергетика или как там ее еще назвать, то ее сломали, растоптали, разорвали, раздавили. Я не ощущала ничего, кроме пустоты. И поцелуй Тристана заполнил ее. Я перевела руки на его затылок и, когда его язык коснулся моих губ, поддалась этому робкому, ненавязчивому поддразниванию. Я больше не думала о Бастиане и его предательстве. Он бросил меня, втолкнул в пустоту, и мне отчаянно хотелось ее заполнить. Я просто хотела почувствовать, что во мне еще что-то осталось. Что я не одна. Не одна на этом жалком вокзале.

Я прижалась к Тристану. Рядом с ним было тепло. Спокойно. Его объятия казались спасательной шлюпкой посреди бушующего моря, но я не могла не думать о том, что в определенный момент в моей голове прозвучит голос совести, который упрекнет меня за то, что я делаю. Все-таки это как-то неправильно. Я углубила наш поцелуй. Нет, ничего не произошло. Голос молчал, пропал куда-то. Тенеходцы забрали часть моей души, практически опустошили меня. Осталось только место для воспоминаний. Для чувств, выходящих за рамки боли. Но угрызений совести я больше не испытывала.

«Целовать Тристана – это все равно что умереть и проснуться уже на небесах», – невольно вспомнила я слова Эсме. Что ж, вот и узнаю, правда ли это. Откуда только у меня такие мысли?.. Должно быть, это как-то связано с непривычной легкостью во мне…

Тристан обнял меня за шею, чуть запрокинув мою голову назад. Поцелуи стали еще более страстными, а вены на его руках потемнели. Он явно пытался бороться со своей яростью, я это видела. У меня снова закружилась голова. Его язык касался моего, мы оба задыхались, и я чувствовала, как бьется его сердце. Ощущала это кончиками пальцев. Но это головокружение… Оно пугало меня. Явно недобрый знак. Впрочем, душа моя почти опустела. Что еще он может забрать оттуда? Большего вреда уже не причинить.

Я всхлипнула и закрыла глаза. Тристан Тремблэй целовался как бог. С этим было трудно поспорить. И на мгновение его нежность стала приносить мне настоящее утешение. Тем не менее я понимала, что он хочет от меня большего. Он пытался проникнуть мне в душу, подбирался все ближе к моим плетениям. Да, он очень хотел коснуться ее…

– Поезд отправляется со второго пути, – вдруг прозвучало из динамика. Тристан мягко отстранился. Его синие глаза сейчас выглядели почти черными из-за причудливых узоров на радужке.

– Ну что ж, – прошептал он и легко поцеловал меня в лоб. – Давай-ка отвезем тебя домой.

Он задумчиво посмотрел мимо меня, протянул руку к чему-то, чего я видеть не могла. Я знала, что он рассматривает мои плетения. Его взгляд, такой напряженный, в то же время казался пронизанным легким неверием. Интересно, о чем он сейчас думает?.. Он помог мне подняться, мягко убрал волосы со лба, но мои плетения, точнее – то, что от них осталось, так и притягивали его взгляд. Потом он снова поцеловал меня. Только уже не в губы, а куда-то в уголок рта. Быстро и коротко. После чего усмехнулся, выглядя при этом очень довольным.

– Бастиан многое отнял у тебя, Эбби, – серьезно сказал Тристан, слегка сжимая мою руку. – Но теперь появилось место для чего-то нового, – он посмотрел мне прямо в глаза. – Возможно, все не так уж плохо, – добавил парень и повел меня в сторону кассы. Я так ему ничего и не ответила.

– Бастиан?! – крик Тристана пронесся по вилле Тремблэев, когда мы наконец прибыли. – Ты здесь, брат?

Я слегка поежилась: из дома повеяло приятной прохладой. Господи, столько всего произошло… Как будто весь день на американских горках прокаталась. Я уже просто не знала, что думать. Не понимала, что чувствую. Я целовала Тристана, и мне понравилось. Я думала, что после этого буду испытывать угрызения совести, но… нет. Вряд ли можно назвать их чувством вины. Или раскаянием. Сожалением. Я была измучена, обессилена, зла и разочарована, но чувствовала только эту жалкую пустоту. А все остальные чувства просто напоминали какие-то бледные отголоски.

Только пустота. А я этого не просила! Не хотела сейчас ощущать эту пустоту. Скорее всего, я этого просто не вынесу. Бастиан украл огромную часть моей души. А говорил, что мне станет легче, если он заберет мои страдания, заберет то, что меня угнетает и тревожит. Я буду чувствовать себя лучше, а он сможет утолить голод. Довольно-таки равноценный обмен.

Пока мы с Тристаном ехали на поезде обратно в Лондон, я все думала о словах Бастиана. Ведь он оказался прав. Мне было абсолютно безразлично, что человек, работавший здесь, в Даркенхолле, учителем, убил мою мать. Я почти не ощущала боли, хотя мой отец, которого я тоже считала мертвым, вероятно, остался в живых, только вот он, похоже, во мне совершенно не нуждался, раз за все те годы, что я моталась по приемным семьям, он обо мне даже не вспомнил. Я вообще ничего не чувствовала! Немыслимо! Господи, мне кричать хотелось, настолько неправильным все это казалось! И чем дальше мы отъезжали от Уэймута, тем более обременительной казалась мне эта пустота внутри меня, и я уже просто не знала, что делать. Я воспринимала все вокруг каким-то расплывчатым и приглушенным. И это пугало меня.

– Похоже, его здесь нет, – несколько озадаченно заметил Тристан и потянулся к мобильнику. – И никаких пропущенных звонков, никаких смс-сообщений…

– Мне вообще все равно, – пробормотала я, потирая руки. Хотелось испытать хоть что-то. Шагнув ближе, я прислонилась к Тристану, потому что рядом с ним я, по крайней мере, чувствовала тепло. Тепло, исходившее от его взгляда. Я знала, что он думает о нашем поцелуе. Как и я.

Тристан провел руками по своим белокурым волосам, ощупывая свежую рану на виске.

– Слушай, не мешало бы тебе врачу показаться, – предложила я и робко коснулась его волос над виском. – У тебя наверняка сотрясение мозга.

Слабая улыбка заиграла на его губах, и глаза снова стали ярко-синими.

– Ты что, переживаешь за меня? – спросил он и подмигнул мне с гримасой боли на лице.

– Не смешно! – я ткнула его кулаком в бок и кивнула в сторону стеклянной лестницы. – Я испугалась до смерти, когда Кросс ударил тебя этим молотом. Не делай вид, будто ты этого не понимаешь.

---