Но этот человек все же умудряется найти на бирже свою нишу. Он начинает торговать «полезными рекомендациями». Убеждая своих клиентов, что его наводки вполне эффективны, он получает плату за свои услуги от 50 % из них. Секрет прост: он дает половине своих «жертв» одни советы, а второй половине – абсолютно противоположные. Но в итоге сам «советчик» получает по заслугам, поверив чужой плохой наводке. Тем не менее читатель жалеет Джилмартина.

В рассказе «Посоветовал.» показан крах достаточно успешного биржевика, пострадавшего от собственной страсти к игре и обмана.

«Стой или падай» знакомит нас с удивительно похожей историей. Здесь речь идет о судьбе Уиллиса Хайуарда. Дебютировав на бирже в роли телефонного клерка, он к концу рассказа дорос до совладельца брокерской фирмы. Но уже на первых шагах он пал жертвой азарта и потерял все из-за безответственных и легкомысленных операций. Автор рассказывает, как Уолл-стрит обманывает и развращает человека, внушая ему, что спекуляции на рынке – несложный способ заработать легкие деньги: «.Капитал Сэлли сколотил без труда. Это обычно и объясняет, почему деньги, накопленные игрой на бирже, так стремительно и бестолково утекают».

Несмотря на то что рассказам Лефевра уже более ста лет, ситуация на бирже не особо поменялась. Чтобы в этом убедиться, достаточно вчитаться в следующую цитату: «Сэлли жил по принципу: „Приобретайте ЛСВ. Они точно поднимутся в цене!“ ЛСВ означало – Любые Старые Вещи».

Лейтмотивом «Историй Уолл-стрит» является мысль, что создать и удержать свой капитал на бирже удается тем, кто профессионально и ответственно подходит к торговле, а все махинаторы, скупцы, советчики и их поклонники рано или поздно оставляют здесь все свои средства. Порой выскочкам удается заработать, удачно вложив свои деньги или прислушавшись к хорошей рекомендации, но этот успех заставляет их уверовать в то, что спекуляция – легкий путь к миллионам, и в итоге остаться ни с чем.

Лефевр, как на страницах своих произведений, так и в интервью, всегда проводит отчетливую границу между рыцарями наживы и настоящими профессионалами Уолл-стрит. Писатель сочно и образно рисует их нравы и судьбы. В своем последнем романе «Воспоминания биржевого спекулянта» автор вкладывает в уста главного героя такую фразу: «25 лет из прожитых мной 45 я провел на Уолл-стрит. Был – с кем-то близко, с кем-то не очень – знаком почти со всеми воротилами и магнатами своей эпохи. Поэтому могу смело сказать: ими в первую очередь двигала не жажда сколотить миллионы. Они стали великими и знаменитыми благодаря тому, что любили добиваться успеха и достигать поставленных целей».

А вот о махинаторах этот же герой (читайте – Лефевр) высказывается так: «На бирже немало аферистов, мечтающих получить что-то из ничего, и это стремление – финансовое самоубийство».

Когда писатель в 1907 году давал интервью The New York Times после выхода в свет его книги «Скала Самсона», он подтвердил эти слова: «Уолл-стрит выбрана мной в качестве места действия не случайно. Там встречаются отравленные алчностью и жаждой легких денег… Многие мечтают не просто сколотить состояние, а сколотить его стремительно и без особых усилий. Но такое дано только единицам. Как помочь людям не попадать впросак? У меня нет готового ответа. Но, может быть, „Скала Самсона“ подскажет кому-то, какое огромное значение имеют трезвый рассудок, знания и решительность в торговле на Уолл-стрит»^[4].

Лефевр лишь в очередной раз подчеркивает: скупцы и аферисты, мечтающие без усилий нажиться на спекуляциях, в конце концов лишь собственноручно перекладывают деньги из своих карманов в карманы опытных биржевиков. Тянущиеся за наживой мошенники заканчивают потерей всего, а те, для кого деньги – лишь путь к иным целям, настоящие виртуозы, приумножают свои капиталы.

Да, «Истории Уолл-стрит» вышли в свет больше века назад, но кое в чем они актуальны и по сей день.

Джек Швагер

Дама с облигациями

Мистер Фуллертон Ф. Колвелл, один из компаньонов в биржевом доме Wilson & Graves, был известен своими обширными связями и великодушием. И для своего друга Гарри Ханта он, казалось бы, устроил все наилучшим образом.

Мистер Колвелл стоял во главе десяти компаний – тех неискушенных новичков, с которых он сумел скинуть долговое ярмо и дал шанс стать на ноги. Компаньоны под его крылом могли не беспокоиться за свое будущее, и даже рядовые секретари в его конторе говорили о нем как о самом трудолюбивом человеке. Такие слова особенно приятны тем, кто знает, что его доходы и слава напрямую связаны со стараниями самых обычных клерков. Хотя, вполне возможно, что этих простых тружеников, без устали ковавших коммерческий успех Wilson & Graves, пленяло то особое достоинство, с которым держался мистер Колвелл.

Он всегда находил время поинтересоваться у каждого подчиненного, как много работы предстоит ему выполнить сегодня. И всякий понимал: от того, как он постарается, будет зависеть благополучие всей фирмы. Безусловно, в глазах работников мистера Коллвелла поднимало и то, что в его обязанности входило увеличивать заработную плату, это делало его самым почитаемым начальником.

Нельзя сказать, что компаньоны мистера Колвелла пользовались такой же популярностью у служащих. Джон Д. Уилсон транжирил деньги без счета, разъезжая по курортам в погоне за вечной молодостью. Прижимистый Джордж Б. Грейвз мучился несварением и был просто вспыльчивым комком нервов. Хотя это именно он тащил все на себе, когда Уилсон занимался основанием компании. Фредерик Р. Дентон практически носа не казал из зала фондовой биржи. Там он не только выполнял различные распоряжения и вел активы, которые были доверены компании, но и по роду служебных обязанностей, и в силу природного любопытства собирал информацию, касавшуюся Wilson & Graves, но совершенно не предназначенную ему лично.

И только Фуллертон Ф. Колвелл успевал повсюду – правил бал и на бирже, и в конторе. Он манипулировал ценными бумагами Wilson & Graves, контролировал большую часть всевозможных пулов, организованных клиентами компании, разбирался в тонкостях управления разнообразными корпорациями. Изо дня в день он встречался с полутора десятком людей – «солидными тузами», желавшими провести несколько операций на бирже. И этот достаточно могущественный и занятой человек, чьи минуты стоили отнюдь не дешево, а ум был вообще бесценным, взялся за запутанные дела своего бесшабашного друга, которому и в голову не приходило вести счет своим долгам. Естественно, он с блеском решил эту проблему и даже не взял причитавшийся ему гонорар. Когда кредиторы ушли, совершенно удовлетворенные, выяснилось, что на счете несчастного Гарри Ханта есть еще 38 тысяч долларов. И вся эта сумма вложена в трастовую компанию Trolleyman’s в интересах миссис Хант с годовой ставкой 2,5 процента. Плюс бедной вдове достался дом, свободный от долгов, полученный ею от Гарри, пока он еще был жив. Когда все имущественные вопросы были улажены, безутешная вдова заглянула к мистеру Колвеллу.

Денек был тот еще. Словно по сигналу из своих берлог повылезали и угрожающе встали на дыбы биржевые «медведи». Alabama Coal & Iron – лакомый кусочек Wilson & Graves – подвергся атаке как со стороны Long Tom Сэма Шарпа, так и трейдерской компании Mazims. Колвелл только и мог, что объяснить Дентону, находившемуся на первой линии огня, по возможности «дать опору» акциям Alabama Coal & Iron, чтобы зарвавшиеся «медведи» засомневались, но при этом не приобретать все бумаги компании, гуляющие по рынку. Тогда он как раз совершенствовал особый метод биржевой спекуляции. Метод состоял в том, чтобы скупать тогда, когда «медведи» уже изодрали ваш кошелек до того, что золото валится им в лапы. Любое слово, обрывок сведений, мельчайшая деталь были в тот момент бесценны. А каждый дюйм ленты телеграфа для опытного биржевика мог поспорить по накалу страстей с рвущими душу трагедиями классиков. Пропустить сейчас хоть один знак на ленте было смерти подобно.

– О, мистер Колвелл, рада видеть вас!

На миг лента задержалась в его руке. Он стремительно повернулся. В самый разгар яростного противостояния на бирже переключать внимание на даму было не просто несвоевременно, но даже досадно.

– Миссис Хант, это вы! Доброе утро! – ответил Колвелл крайне учтиво. – Я тоже очень рад видеть вас. Как ваши дела?

Колвелл успевал повсюду – правил бал и на бирже, и в конторе. Он манипулировал ценными бумагами, контролировал пулы, разбирался в тонкостях управления корпорациями.

Он галантно помог своей гостье расположиться в громоздком кресле. Его корректность и достоинство располагали к себе даже беззастенчивых акул Уолл-стрит, привлечь интерес которых можно было только филигранными рассуждениями истинного виртуоза биржи.

– Надеюсь, что все у вас обстоит прекрасно, миссис Хант. Не так ли?

– В общем-то… Да. – неуверенно протянула расположившаяся в кресле дама. – Насколько об этом можно говорить после случившегося.

– К сожалению, милейшая миссис Хант, только время может залечить эту рану. Но вы должны держаться. Уверен, сам Гарри хотел бы этого.

– Конечно, конечно, – печально кивнула она. – Я должна держаться.