Весь второй курс я готовилась к этой поездке в Штаты и одновременно хотела найти подработку на полдня. Как раз в то время, в 2003 году, в России стали появляться инвестиционные компании, которые набирали трейдеров-студентов. Конечно же, я откликнулась на такую вакансию: работа была с 15:00. Идеально! Все остальные слова в вакансии я не поняла, главное, было написано, что берут без опыта. Никогда больше я не проходила таких жестких собеседований, как тогда. Было пять интервью, все в разные дни. Я успешно прошла четыре из них: тест на IQ, на знание английского языка, собеседование на русском и английском. Осталось последнее – сочинение на русском по теме «Текущая экономическая ситуация в России». Как сейчас помню, дали чистый лист бумаги, в голове на эту тему у меня тоже было «чисто», лишь звучали слова моей мамы: «Когда не знаешь, что отвечать, рассказывай, что помнишь на приближенную тему». Я вспомнила урок географии в десятом классе и на двух листах расписала плановую экономику в СССР. Из слов по заданной теме было лишь «На данный момент в России все совсем по-другому». Точка! Как вы догадались, меня не взяли на работу.

Собственно, к концу второго курса в свои 18 лет я выиграла грант на стажировку в Айове, сдала TOEFL на высшие баллы и была страшно собой горда. Уже считала дни до отъезда. Мне оставалось только принести подписанное заявление от родителей, поскольку в США взрослыми считаются люди, достигшие 21 года, я же была для Америки несовершеннолетней.

И знаете что? Родители не подписали! Когда они отказали мне в поездке, им звонили даже преподаватели и пытались выяснить, почему меня не отпускают. Мама ответила, нет денег, педагоги настаивали, что вся поездка оплачена принимающей стороной, а потом она сказала: «Мы решили, не поедет». Обидно, ведь именно тогда мои постоянные слова о нелюбви к физике сыграли против меня! Родители умело ввернули аргумент: «Ты же ненавидишь физику. Зачем тебе тратить на нее целый год аж где-то в Айове и потом возвращаться на курс младше в Петербурге?» И добавили: «Но физику в институте не бросай, мы оплатим тебе любое второе высшее, какое захочешь». И я выбрала вторую вышку! По принципу «сказали же любое, вот пусть и будет самое дорогое». Это была моя первая мотивация выбрать экономический факультет СПбГУ, вторая – наконец-то узнать, что я неправильно написала в том эссе, из-за которого меня не взяли на работу.

В результате с 2004 года днем я училась на физфаке, вечером бежала на экономический факультет, где, кстати, и познакомилась с будущим мужем. Мы сидели за одной партой и строили друг другу глазки. Ну ладно, я строила. Физику я так и не бросила, наверное, именно для того, чтобы сейчас показать вам свой диплом в «Инстаграме» (там же вы найдете и мой диплом об окончании экономического факультета).

Выбор эконома стал во многом судьбоносным. Тогда я ничего еще не знала про биржи, в России только-только стали открываться первые инвестиционные компании, включая ту, в которой я не прошла собеседование. А еще в метро появилось очень много рекламы: «Форекс! Форекс!» Именно с этим словом я и отождествляла биржу. На лекциях по ценным бумагам я замучила всех, и особенно преподавателей. Постоянно поднимала руку, все время что-то уточняла, переспрашивала. Не стеснялась задавать глупые, как потом оказалось, вопросы: «Форекс – это фьючерс или облигация?»

На этом самом «Форексе» я начала торговать в 19 лет на свою стипендию в 200 рублей. Это было лучшее время, чтобы обучиться трейдингу, не боясь совершать ошибки и терять деньги. Во-первых, я тогда жила с родителями, мне не надо было переживать о съеме квартиры, покупке продуктов и т. д. Во-вторых, я могла потерять всего лишь маленькую стипендию, которую пускала в трейдинг. Любой начинающий трейдер учится только на своих ошибках и никогда не слушает советы опытных коллег. Новички уверены, что вот уж с ними такое никогда не случится, но всегда вспоминают предупреждения, когда становится поздно. В мои 19 лет прикрытые родителями тылы позволили спокойно совершить первые ошибки. Поэтому я рада, что сейчас становится все больше и больше совсем молодых инвесторов. Когда еще учиться, если не сейчас, пока ты беззаботен в родительском доме?

После универа я видела себя в корпоративной культуре, мне хотелось, как в кино, по-взрослому иметь восьмичасовой рабочий день. Поэтому я устроилась на завод Heineken аналитиком. И то! Здание находилось в соседнем от меня доме, и на обед я приходила есть папины борщи. Но довольно быстро пришло осознание, что быть шестеренкой в огромном механизме не так уж интересно. Все настолько удачно сложилось, что через год знакомые предложили мне должность финансового директора в маленькой развивающейся IT-компании (сейчас она, кстати, стала огромной). Это было мое золотое время, я обожала ту работу. Мы занимались только зарождающейся электронной валютой, о которой не упоминалось в законодательстве. Это было одновременно и странно, и потрясающе, ведь мы стояли на пороге чего-то нового.

У меня была отличная зарплата, поэтому часть денег я пускала на трейдинг и делала стабильные 20 % в месяц! Для двадцатиоднолетней девушки это очень круто. Я даже предлагала своему начальству запустить проект на тему инвестиций. Но только спустя пять лет они это осуществили. #аяговорила! Параллельно с этим открыла свою компанию по обмену электронной валюты и стала гарантом Webmoney, к 2008 году, в 22, у меня уже был отличный капитал, потому что я перешла с «Форекса» на фондовую биржу, где было больше инструментов. Мы с молодым человеком решили пожениться. Я вывела все деньги и грянул кризис. Все, что вам надо знать про мое везение!

А в 2010 году я перестала торговать на бирже, потому что вышла в декрет. Знаете, беременные разные бывают. В ту беременность я была блаженной. Мозг из сахарной ваты, странная улыбка. У меня началось настоящее гнездование. Приближающееся материнство меня полностью захватило. Я думала только о будущем ребенке, скупала все розовое и могла беспокоиться лишь о том, как будут ползунки сочетаться с боди. Ходила по театрам, в оперу и на балет. Какой там трейдинг?! Я делала ремонт, покупала новые занавески, развешивала картины.

Когда родилась Аня, у меня началась послеродовая депрессия, о которой тогда еще не было известно, как и не были популярны психологи. Я жила в этом состоянии и не понимала, что со мной происходит. Мой мозг страдал от усталости и отсутствия торговли на бирже – моего удовольствия, которым я не могла заниматься из-за плохого психологического состояния и нехватки времени. В любую свободную минуту я пыталась поспать. Поэтому, когда меня спрашивают, как трейдерить в декрете, я всегда отвечаю: «Никак! Лучше поспите». А если вы-таки узнаете способ, расскажите мне.

Меня мучила мысль, что ребенку надо дать все лучшее. И речь не о самом крутом столике для кормления и дорогущих игрушках. Я внезапно осознала, что могу составить Анику долгосрочный портфель. Да, я не занималась трейдингом, но на счете лежал депозит, который я пустила в долгосрок, чего раньше никогда не делала. Только с появлением первого ребенка я задумалась о том, что есть старость, что у моих детей к совершеннолетию должен быть капитал. Во время беременности я об этом не думала, поэтому свои декретные я потратила на занавески и обустройство дома. Со вторым и третьим ребенком я уже откладывала эти деньги на отдельный брокерский счет. Долгосрочные портфели детям я какое-то время собирала по наитию, тогда я не знала столько, сколько знаю сегодня и преподаю тысячам людей. Если бы я могла вернуться в тот период с теми знаниями, которые у меня есть сейчас, я бы покупала в портфель дочери больше дивидендных компаний.

Когда Анику была неделя, мы узнали о страшной болезни моей мамы. Мое психологическое состояние того периода невозможно описать.

В 2013 году родился Демид, я уже была не такой тревожной матерью, как с первым ребенком, и стала понемногу возвращать трейдинг. Но когда сыну было 8 месяцев, умерла моя мама, мне было так больно, казалось, что внутри разрывается каждая клеточка. Я не могла уйти в проживание горя, потому что на руках у меня было двое маленьких детей. Анику тогда исполнилось три года. Вся семья страшно переживала утрату, папа безмерно горевал. Мне пришлось остаться для всех тем сильным человеком, который не имел права расклеиться, я должна была оставаться с ясным умом. Эта боль терзала меня и не имела возможности вырваться наружу. Конечно, ни о каком трейдинге речи не шло, в таком состоянии можно только лежать и рыдать, а мне каждые два часа требовалось кормить грудью ребенка.