Для нашей истории важно то, что на рисунках с изображением охоты четко прослеживается связь между кровью и смертью. Других красок, кроме черной, полученной из угля, и красной – из раздробленных камней, у первобытных художников этой пещеры не имелось. Вполне возможно, что они смешивали жир и кровь убитых животных для получения более стойкой краски. После схожих находок в Нио и Альтамире было выдвинуто предположение, что первобытный человек, возможно, использовал собственную кровь для рисования. Точно так же поступали мастера Ренессанса, которые нередко использовали кровь животных или их собственную при смешивании красок для получения особых оттенков бурого.

Доисторические пещеры выполняли литургическую функцию: мастера, вероятно, хотели отдать дань животным, которых им пришлось убить ради пищи и выживания. В то же время пещеры были почитаемым местом в тяжелые времена палеолита. Первобытные охотники слишком хорошо осознавали свою зависимость от животных: те должны были умереть, чтобы обеспечить выживание племени. Это неизбежно приводило ко всевозможным ритуалам. Кроме того, охота на большого зверя была общим событием, для которого требовались организованность и командная работа. Совместное проливание крови животных стало символом единства. Переход к ритуальным убийствам поздними поколениями в этом отношении не так далек от своих истоков.

Непонимание сути природных явлений и страх перед ними постепенно привели к возникновению понятия высшего духа (Мать-Земля, Солнце), ответственного за благополучие и несчастья, и таких духов старались задобрить дарами, самый ценный среди которых – кровь.

Наши предки, кстати, использовали в ритуалах не только кровь животных. Из находок неандертальцев, датированных 40–50 тысячами лет до н. э., в пещере Спи (Испания), видно, что первобытным племенам был не чужд и каннибализм (древние отметины от ножа на костях тому доказательство). Вполне возможно, в жертву приносили самых слабых – и все для выживания клана. И то, что при этом пили кровь принесенных в жертву, весьма вероятно, но истины мы, разумеется, уже не узнаем.

В XI–VIII тысячелетиях до н. э. жизнь примитивного человека резко изменилась. Благодаря первым земледельцам в Леванте появилась возможность выращивать большие урожаи зерна и других схожих культур, что вызвало невероятный рост численности населения. Появилось понятие частной собственности, и различие между имущими и неимущими быстро привело к иерархии и эксплуатации человека человеком, к созданию образа врага (который дошел и до наших дней). Ритуалы и мифология были очень удобны правящему классу – так появились посредники между высшими силами и земными правителями, среди которых оказались шаманы и колдуны, а позже – священники. В их ритуалах кровь играла ключевую роль.

Многие первобытные религии представляли Мать-Землю жадной до крови. Вспомните, например, богинь Иштар в Месопотамии, Деметру в Греции, Исиду в Египте и Анат в Сирии. Последняя сокрушала своих врагов и разбрасывала кровавые останки по полям, а изображалась в красных и бордовых оттенках, с ожерельем из отрубленных голов и рук, по колено в крови… Сельскохозяйственные инструменты считались оружием, которое ранит Мать-Землю. Поля представлялись полями крови, к которым наши предки должны были проявлять уважение и почтение.

Жители всех ханаанских поселений были захвачены и казнены «избранным народом» – израильтянами.

Ранние китайские династии (такие, как Шан, около 1500 до н. э.), возможно, первыми использовали ритуальные жертвоприношения сотни животных за раз, чтобы успокоить богов (и в то же время давали всем хорошую мясную пищу). Они также убили несколько сотен заключенных, когда один из их правителей умер. Философия Конфуция (551–479 до н. э.) оказывала значительное влияние на политическую и общественную жизнь в Китае до революции 1911 года, при этом сам он решительно выступал против обычных ритуалов кровопролития. Напротив, он акцентировал внимание на поиске и стремлении к «рен». Это трудный для перевода термин, который, возможно, лучше всего понимать как «добродетельность», ассоциирующуюся с библейским утверждением «Никогда не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступили с тобой». Но, к сожалению, эта концепция не помешала последующим китайским императорам и правителям (до времен Мао) проливать кровь тех, кто не был к ним благосклонен.

Примерно в то же время в Средиземноморье возникли не менее кровожадные культура и религия. Еврейская традиция начинается с убийства Каином его брата Авеля, что побудило Яхве превратить ранее чрезвычайно плодородные поля в поля крови, которые теперь должны были возделываться с потом и кровью, чтобы удовлетворить каждодневные потребности.

В еврейской истории, изображенной в Ветхом Завете, немало кровавых сюжетов.

В самом начале Яхве остановил Авраама и не дал ему пролить кровь своего сына Исаака (однако пролить кровь ягненка оказалось приемлемо), но позже отдал приказ покинуть Месопотамию и пойти в землю Ханаан. Миграция в Египет закончилась кровавым рабством при фараонах, после чего Моисей совершил исход из Египта и после 40 лет скитаний по пустыне наконец достиг Земли обетованной. И тогда все существующие ханаанские поселения и их жители были захвачены и встретили свой кровавый конец от меча «избранного народа» – израильтян. Это мало известно, но дает пищу для размышлений.

В первых пяти книгах Ветхого Завета (известны как Тора, или Пятикнижие) Яхве представляется весьма кровожадным богом войны. Так, например, во время осады города Иерихон случилось чудо: его стены рухнули, когда народ затрубил в трубы. После этого израильские воины никого не оставили в живых: женщины, дети, животные – все пали от их меча.

Внутриплеменные усобицы, в том числе битва против племени Вениамина, превозносят кровопролитие. И когда Давид побеждает Голиафа, за этим следует зверское обезглавливание великана. Брызги крови встречают ликованием.

Так было положено начало новой религии. Той религии, которая могла бы положить конец многовековым кровопролитиям и привнести долгожданный мир, уважение, солидарность и альтруизм. Но даже здесь кровь сыграла главную роль, ибо кровь Мессии была пролита за грехи верующих.

Христианство очень быстро набрало популярность в древнем мире, где изначально кровь использовалась как символ. Страдания пришли спустя несколько веков, когда отцы Церкви захотели создать иерархическую структуру, возглавляемую непогрешимым лидером – папой римским. Это, естественно, произвело эффект красной тряпки на мировых лидеров, чья власть была подорвана. Они с досадой наблюдали за растущим влиянием и богатством Церкви.

Римский император Диоклетиан был первым, кто начал кровавые массовые гонения на христиан. Они же, в свою очередь, использовали концепцию мученика: мужчина или женщина, которые умерли за веру, часто самым ужасным образом, превозносились. Невозможно представить христианско-католическую традицию без поклонения крови мучеников. К счастью, один из последующих римских императоров, Константин, занял более терпимую позицию и положил конец кровопролитию по религиозным причинам. Он также перенес свою столицу из приходившего в упадок Рима в Византию, Константинополь (сегодняшний Стамбул), подальше от варварских набегов. Таким образом, религиозная власть оставалась в Риме, где последующие папы переживали кровопролитные века, наполненные хаосом.

Примерно через 600 лет после того, как вестготы огнем и мечом захватили Западную Римскую империю, Византия также оказалась под угрозой. Турецкие мусульманские войска взяли Иерусалим в 1077 году и, по словам папы Урбана II, угрожали существованию Церкви. В 1096 году Ватикан выступил с призывом к священному крестовому походу (не по заветам Иисуса Христа, который призывал нас быть гуманными и добросердечными), пропитанным мстительной и кровожадной риторикой и требованием справедливой войны. Папа в буквальном смысле призывал к «убийству и насилию в отношении как можно большего числа неверующих». Джихад avant la lettre^[7]… Урбан обращался в своем призыве к Каролингам, наследникам старых франков. Он дипломатично забыл о том моменте, когда Карл Мартелл^[8] в 732 году остановил нашествие мусульман (которые хотели напасть на французский город Тур), а позже сам превратился в варвара и разграбил этот город.

В Германии направлявшиеся в Святую Землю рыцари нападали по дороге на евреев, по-прежнему считавшихся убийцами Иисуса.

Так, многие рыцари и искатели приключений отправились в Святую Землю не ради Карла Мартелла. Следует признать, что такие люди, как Готфрид Бульонский, возможно, отправились в путешествие по чисто духовным и глубоко христианским мотивам. Однако его брат Бодуэн не скрывал, что шел туда ради славы, богатства и захвата земель. В любом случае он не рисковал отлучением от церкви, так как с позволения папы реки крови могли течь свободно.

Все это происходило на фоне борьбы за главенство между светскими и религиозными властями. Европейские державы постепенно одержали верх, и во время турецкого вторжения папы увидели прекрасную возможность создать образ общего беспощадного врага и таким образом втянуть каждого в свою религиозную борьбу. Древнеримская поговорка «Хлеба и зрелищ» внезапно превратилась в «Добычи и крови». Там, где бедных еще можно было заманить такими понятиями, как паломничество и индульгенция, аристократов и растущий средний класс интересовали экономическая выгода и удовольствие от самой битвы.

Но пролита будет не только мусульманская кровь. Особенно в Германии, где рыцари, направлявшиеся в Святую Землю, нападали по дороге на евреев, которых по-прежнему считали убийцами Иисуса, и таким образом тысячи евреев тоже погибли от их меча. Некоторые рыцари развернулись и отправились обратно еще в Германии, потому что посчитали, что уже выполнили свой основной долг «убивать неверных» при уничтожении еврейской общины. (Основной причиной такой неорганизованности было отсутствие единого контроля над армией.)