Кругом высились небоскребы: в Востополисе они, казалось, действительно скребли небеса, поднимаясь до самого купола, а у их подножья всегда царил полумрак, а смог скрывал верхние этажи в дымке. Множество стеклянных окон отражали и будто перебрасывали друг другу солнце, как мячик, с этажа на этаж, и в какой-то момент Рёкин зажмурился от отблесков. Быстрым шагом он прошествовал к самому высокому небоскребу, привычно обогнул его и оказался у небольшого серого здания, на котором уныло сияли буквы «Техобслуживание». В общем-то, сияли только «Т», «х» и «бслуживание», потому что буквы «е» и «о» давно перестали гореть, придавая зданию еще более унылый и захолустный вид. Каким именно техобслуживанием занималась эта фирма, из вида его было не понять, но Рёкин знал, что без этой бетонной коробки накрылись бы медным тазом все банковские операции в небоскребах, вытягивавших колоссальное количество энергии и только что не искрившихся от обилия электричества. Именно обеспечением электробезопасности и обслуживанием центральных небоскребов города, а также устранением аварий занималась фирма Рёкина. Однако сам он был лишь офисным служащим, который смотрел за камерами слежения и получал за это свою минимальную зарплату.

Приложив пропуск к турникету, парень прошел внутрь. Теперь можно было снять фильтратор, и он с облегченным вздохом поспешил к лифтам.

За его спиной у входной двери остановилась девушка, чье лицо также было наполовину скрыто маской, а белые волосы закрывали остальную половину. Поправив рюкзак на плечах, она будто бы незаинтересованно обвела здание глазами, фиксируя скрытые камеры, провела рукой по волосам, убрала челку с лица и проводила взглядом спину молодого человека в черной куртке. В одной руке у нее был зажат странный маленький прибор, который периодически попискивал. Она еще раз сверила координаты, дождалась, пока парень зайдет в лифт, видный из-за стеклянных дверей, и направилась прочь быстрым шагом, ни разу не обернувшись.

Глава 2

С тяжелым вздохом Рёкин опустился на свой стул, где ему предстояло провести следующие восемь часов. В офисе уже было полно людей, но никто не обратил на его присутствие внимания, только сосед парня, имя которого он даже и не помнил, приветственно кивнул ему. Рёкин хмуро кивнул в ответ и включил компьютер. Перед ним стояло три монитора, за которыми ему предстояло следить. Пока компьютер жужжал, включаясь, брюнет откинулся на стуле и потянулся.

Почему-то в голове все еще играла реклама фильтров «Свежий дух», и он невольно принялся размышлять о том, откуда производители знают, как пахнет в Альпах, если уже как три года горы полностью погрузились в облака смога, а озоновые дыры не позволяют там находиться людям. Он вспомнил уроки истории в школе, где им рассказывали, что это люди былых поколений довели экологию планеты до такой кондиции, что появление на улице без фильтратора означало немалые проблемы для здоровья, а многие места Земли оказались выжжены солнцем, как муравейники под лупой. Катализатором стала авария в одной из восточных стран мира, из-за чего загрязненный воздух быстро распространился на Азию, а затем, перешагнув горы, опустился на Европу. Спасаясь от экологической катастрофы, перенаселенная планета вспыхнула войной, чтобы отвоевать себе оставшиеся островки, пригодные для жизни. Американские континенты держались как могли, пока знаменитый супервулкан² внезапно не подал признаки жизни, и людям пришлось спасаться бегством. В те времена даже Антарктида уже превратилась в привлекательное местечко (к слову, один из оставшихся Великих полисов), но поговаривают, что озоновые дыры не позволяли ни одному живому существу находиться там без защитного костюма.

«Свежий дух», как же, хмыкнул себе под нос Рёкин, глядя, как мигает экран, предлагая ему ввести пароль. Будто бы свежий воздух теперь был кому-то доступен. Мало того, что у половины оставшегося после всех этих потрясений населения Земли волосы были, как это называли раньше, перец с солью, поскольку пигмента попросту не хватало (не избежал такой участи ни Рёкин, ни его младший брат), так еще и после войны, завершившейся вынужденным миром из-за вулкана, Мировое правительство из уцелевших лидеров создало альянс из двадцати Великих полисов – все, что осталось от некогда перенаселенной планеты. Все Великие полисы накрыли куполами, дабы оградить от загрязненного воздуха и позволить оставшимся землям постепенно очиститься. И теперь все жители Земли каждый день варились в своем смоге, поскольку перспектива покинуть полисы и уйти в леса не привлекала никого, кроме нано-хиппи – нового движения, утверждавшего, что Мировое правительство на самом деле врет людям, и спустя тридцать лет после войны природа достаточно очистилась, чтобы можно было покинуть купола. Они же выходили на митинги, выступая против «платного воздуха» и «купольной тюрьмы». Но Рёкин лично не представлял, может ли существовать жизнь за пределами полисов. Нано-хиппи, по его мнению, были не более чем клоунами, которые пропагандировали свои идеи, но сами их городов не уходили. А те, кто уходил, – никогда не возвращался. Поэтому и жители Востополиса о возможности жизни за пределами городов не говорили, не представляя, возможно ли это вообще. Так что увы, на чистый воздух для собственных легких приходилось зарабатывать в офисах, а производители фильтров буквально делали деньги из воздуха. Вот и приходилось каждому жителю, если ему уж так хочется жить на достойном уровне, а не скитаться по выжженным лесам и селам, как дикое животное, горбатиться на такой жизненно важный ресурс, как обыкновенный воздух, которым можно дышать.

Рёкин снова тяжело вздохнул и ввел свой пароль. Наскоро проверил камеры, не заметил ничего необычного и пошел налить себе чаю. Кухня, как и много лет назад, все еще была святая святых любого офиса, именно здесь сходятся сотрудники со всего этажа и обмениваются последними сплетнями и новостями, и именно здесь можно ощутить подлинную жизнь офиса, которая совершается за кружкой кофе, а не за пыльными мониторами. Рёкин, однако, никогда не чувствовал себя частью коллектива, потому что он а) не сплетничал; б) не пил кофе; в) и, в целом, практически не разговаривал. Сотрудницы считали его симпатичным, но недалеким и неспособным поддержать банальный разговор о погоде, которая, по мнению самого Рёкина, никогда не менялась, а потому приравнивалась к пустословию.

Он утопил пакетик чая в горячей воде, обвел глазами столешницу и холодильник. На кухне никого не было, только гудел автомат со снеками около двери. Рёкин прикрыл глаза, помассировав точку между бровями. Отчего-то сегодня у него невероятно болела голова, и может, поэтому ему привиделось, как гул автомата стал сильнее, и он будто затрясся, а затем немного сдвинулся вперед, издав неприятный скрежет по полу. Брюнет открыл глаза: автомат был на месте, призывно моргая батончиками из-за стекла. Допив чай, он направился обратно в офис, но проходя мимо автомата, заметил пару длинных царапин на его боку, словно кто-то провел острыми когтями. Сердце резко застучало где-то в ушах.

Возможно, они были всегда, хладнокровно рассудил Рёкин, и он просто никогда их не замечал. Успокоенный этим, он захлопнул за собой дверь.

Девушка закинула ногу на ногу и устроилась поудобнее. Здесь, на крыше недостроенного небоскреба, сидеть было не очень безопасно из-за резких порывов ветра, зато вид открывался самый завораживающий. Однако ее, казалось, он совершенно не интересовал. Ее глаза были прикованы к все тому же датчику, закрепленному на запястье. Датчик хранил молчание, однако только что маленький экран показывал аномальные всполохи энергии совсем неподалеку. Она задумчиво подтянула колени вверх и обхватила их руками, уставившись на небольшое здание техобслуживания. Взгляд ее, усиленный специальными очками, был прикован к одному окну, откуда можно было рассмотреть темную макушку парня. Буквально десять минут назад эта самая макушка уселась за свой стол, заставив перед этим ее датчик неистово трезвонить на всю округу. День обещал быть долгим.

День Рёкина проходил как нельзя обычно. За три часа до обеденного перерыва не произошло ничего примечательного, разве что смог за окном несколько рассеялся, и можно было рассмотреть желтое тусклое солнце. Если бы его оно интересовало. За обедом он вяло поковырял готовый, конечно же, полный витаминов и прочих нужных элементов брикет, съев всего пару-тройку ложек. Как обычно он принялся фантазировать, что ест что-то, рекламируемое на огромных щитах по пути на работу и в рейсовике: свежие овощи, соевое мясо, идентичное натуральному (но кто вообще в нынешнем поколении знал, что такое натуральное мясо, если почти вся скотина давно приказала долго жить и теперь была на вес золота?), или, скажем, пирожное из бобов, как там говорилось, «один раз куснешь – и вы больше ни дня не захотите прожить без него!» Возможно, именно поэтому Рёкин и не пробовал его, задумался парень, потому что есть такое каждый день больно бы ударило по его кошельку.

Замечтавшись, он неосознанно перевел взгляд на автомат со снеками. Нет, все-таки он и правда немного сдвинулся, подумал он, но потом выбросил эту мысль из головы. Жутко хотелось спать, но это было его обычное состояние, к которому он давно привык, да и до конца рабочего дня оставалось еще много времени, поэтому он быстро доел обед и отправился обратно на рабочее место.

Девушка жевала батончик, запивая его водой. Она качала ногой, свесив ее над пропастью в метров сто, что простиралась под ней. Боязни высоты у нее явно не было. Только что она проверила сообщения от команды, где ей было приказано возвращаться, как закончит здесь, потому ей не терпелось покинуть стройку, но объект явно не собирался уходить с работы пораньше. Она даже не была уверена, что это именно он, ведь в его доме она не обнаружила ничего необычного, кроме остатков соноплазмы. Но такая была у большинства людей, обладающих какими-то зачатками энергии, то есть, практически у всех. Она решила выждать до конца рабочего дня, проводить его до дома, а затем вернуться. Бросив фантик от батончика с высоты, она допила остатки воды, быстро вернула фильтратор на место и приготовилась ждать.