Охотники в тайге добывают не только пушнину, но и мясо, птицу, рыбу. Пушнина в будущем превращалась в деньги, а мясо, птица и рыба шли на пропитание. Со временем старый охотник не хотел больше заготавливать много пушнины, он стал приносить домой всё меньше и меньше шкурок зверьков, ссылаясь на то, что зверя в лесу стало меньше. Жена сначала была недовольна тем, что заработок мужа существенно уменьшился, но, обнаружив со временем, что жить они не стали ни хуже ни лучше, успокоилась. Да, их финансовые запасы сократились, как говорят в современном мире, у них не стало финансовой подушки. Если бы жена знала, что жить ей осталось не так много лет, то она и вовсе не стала бы тратить своё время и силы на беспокойство о финансовых запасах. После смерти жены старый охотник стал добывать самое минимальное количество шкурок. Он бы и совсем ничего не добывал, но тогда администрация могла бы изъять у него право на охоту на закреплённом за ним долгие годы участке и передать право на охоту на этой территории другому охотнику. Старый охотник не хотел этого допустить, поэтому добывал некоторое количество зверя. Он всегда обнаруживал свою добычу с сожалением и благодарностью тайге, он чувствовал себя виноватым перед убитым животным, он знал, что не имеет права отнимать чью-то жизнь, но он также хорошо понимал, что если он перестанет добывать этот минимум в течение нескольких сезонов, то участок перейдет другому охотнику, который непременно убьёт гораздо больше зверей. Старый охотник был благодарен лесу, который исправно дарил ему несколько жизней своих обитателей в обмен на многие спасённые. Это было своего рода жертвоприношение цивилизованному миру, поделившему леса и реки и считавшему, что люди – Боги, решают судьбы находившихся теперь у них в подчинении существ. Даже в годы, когда промысловики, среди которых были намного более молодые и выносливые, чем старый охотник, возвращались с сезона охоты практически ни с чем, старый охотник приносил сдавать несколько добытых и хорошо выделанных шкурок. Скупщики знали, что он – надежный заготовщик, и у администрации не возникало мысли, чтобы передать его участок более молодому кандидату.

Такой же минимум старый охотник добывал и себе на пропитание. Со временем он стал заготавливать всё больше грибов и ягод и всё меньше добывал животных, птицы и рыбы. Он ел мясо крайне редко и не потому, что экономил. Как-то случилось, что он перестал понимать, почему для того, чтобы ему набить свой желудок, кто-то должен умереть. Кстати, многие охотники очень не любят, когда говорят, что они кого-то убили. В охотничьем лексиконе вообще нет слова «убивать», они предпочитают красивое слово «добывать». Даже любопытно, почему они так не любят слово «убил» на охоте. Но от употребления того или иного слова деяние не меняет смысла. «Убить» или «добыть» в любом случае означает «лишить жизни». Так вот, старый охотник более не думал, что ради своего желудка имеет право лишать кого-то жизни или участвовать в её лишении. Он даже не заметил, как перестал употреблять в пищу мясо животных, птиц и рыб. Он не читал умных книг о вреде мяса и не слышал о модном нынче веганстве, ему просто стало не настолько вкусно, чтобы ради этого лишать кого-то жизни. Существование каждого живого существа стало для него таким же ценным, как и его собственное. Нет, он не впал в старческий маразм, голова его была очень светла. Эти изменения произошли с ним довольно давно, ещё при жизни его жены, которая очень любила есть мясо и не мыслила, как можно насытиться блюдом без него. Бывало, старый охотник отказывался есть мясо, и тогда жена ему говорила:

– Ешь мясо, тебе нужны силы для работы и охоты. Ешь, иначе заболеешь.

Но старый охотник замечал, что силы и легкость он чувствует, как раз когда не ест мясо, но убедить в этом его жену было невозможно, а он и не пытался вовсе. Не любил он спорить и переубеждать кого-то. В конце концов, каждый волен жить так, как ему хочется. Раньше старый охотник заготавливал мясо и для собак, которых обыкновенно держал много в те времена, когда он охотился, так сказать, на полную катушку. А когда собак не стало: кто-то погиб на охоте, кто-то умер своей смертью, то так случилось, что совсем скоро не стало и жены. Охотник не стал более заводить никакого хозяйства, кроме огорода, который и давал ему пропитание. Старый охотник боялся, что с ним может что-то случиться и животные останутся никому не нужными. Он не хотел рисковать. Тоскливо и одиноко сначала было старому охотнику, но постепенно он начал замечать, как много живности вокруг, которой раньше он не видел. То стайка птичек прилетит, то ласка повадится. Старый охотник понял, что одиночества не существует, и с этого момента никогда больше не был одинок. Когда очень редко ему доводилось бывать в гостях и ему предлагали мясо, то охотник вежливо отказывался, ссылаясь на то, что переел его недавно. Он не говорил никому, что не ест мяса, не хотел слушать нравоучений о том, что невозможно жить в суровых таёжных условиях и не есть мясо, что это крайне вредно для организма и он может серьёзно заболеть. Старый охотник даже не задумывался, полезно или вредно для организма есть или не есть то или иное. Он в общем жил так, чтобы в первую очередь было легко и приятно на душе. Охотник давно заметил, что когда спокойно и радостно душе, то и телу хорошо и легко. Ему было хорошо от осознания того, что он более не причастен к убийству ради своих пищевых утех. Он не осуждал тех, кто живёт иначе. С годами он перестал осуждать кого-либо за что-либо. Охотник вспоминал себя в прошлом, в молодости, когда он был совсем другим, мыслил иначе, с лёгкостью и даже удовольствием убивал дичь и ещё мерился с другими мужиками, кто добыл больше. Оглядываясь назад и сравнивая себя прежнего и настоящего, он видел перемены, на которые ушли годы. Как можно осуждать человека, в котором не произошли ещё перемены и, возможно, никогда не произойдут. Это ведь вовсе не вина этого человека. Непонятно совсем, почему некоторые люди меняются в лучшую сторону, некоторые – в худшую, да и кто определил, где лучшее, а где худшее. Возможно, этими изменениями заведуют какие-то неведомые силы, о которых написано много религиозных книг. Существует много учителей и наставников, готовых изменить жизнь человека к лучшему, и некоторым людям удаётся самим или с такими учителями изменить самую свою сущность и свою жизнь к лучшему. Некоторые же остаются или становятся жестокими сердцем и душой, обозлёнными на себя и весь мир то ли от неудачных попыток стать счастливее, то ли вообще не пытаясь что-то изменить. Отчего так происходит, не известно никому. Ясно одно – лучше пытаться что-то изменить в себе, в своей жизни, нежели не делать ничего и страдать. Хотя… страдать… это бывает очень удобно, жалость самого себя к себе же, жалость со стороны окружающих, бывает, становится привычкой, от которой и не хочется, а даже если и захочется, очень сложно избавиться. Есть темы, о которых можно думать и рассуждать вечно. Бывало, целый день, делая какую-нибудь работу, старый охотник мог провести в подобных размышлениях о добре и зле, о том, что есть хорошо и что есть плохо. Эти мысли уносили его очень далеко. Бывало, так утомят его эти мысли, что и хочется уже вернуться к делам земным и перестать размышлять, но от них было сложно избавиться порой, мысли увлекали всё дальше и дальше. Однако старый охотник не нашёл за все прожитые годы ответа ни на один вопрос о том, что такое добро и зло, хорошее и плохое. Понял охотник лишь одно: что одному хорошо и добро, другому может быть плохо и зло. Не стоит спорить с другими и доказывать им, что твоё «хорошо» хорошее для всех, а их «плохое» плохо для всех. Не докажешь всё равно, а время потратишь и отношения, возможно, подпортишь. Не лезь ни в чужую голову, ни в чужую жизнь и другим в свою лезть не позволяй. Было бы огромное благо, если бы каждый разобрался сначала в своей жизни и голове, прежде чем лезть в другие. Только если спрашивают твоего совета или мнения, можно объяснить свою точку зрения, не вступая в спор и доказательства. Однако каждый мнит себя умнее другого и точно знает, как следует всем поступать. За советом приходили к старому охотнику крайне редко, чему он был несказанно рад, поскольку не считал себя особо умным и не хотел бы совершать ошибку, давая совет. Если всё же обращались к нему с просьбой научить чему-то, то обычно он начинал с фразы:

– Я обычно делаю вот так, но, возможно, я делаю неправильно.

А если спрашивали совет или мнение, то – так:

– Я думаю так, но, возможно, я не прав.