– Ну, я больше не могу придумать логического объяснения: свет не включай, еду не готовь, распаривай, сыроедение какое-то постоянно практикуешь, книжки странные читаешь…

– Они не странные, они по саморазвитию.

Рафаэль придвинул к себе тонкую брошюру, скептически отозвался, прочитав название:

– «Солнце в себе» – это про саморазвитие?

Карина резко обернулась к нему, прислонилась бедром к столешнице и скрестила руки на груди:

– Что ты хочешь от меня? Я стараюсь сохранить те осколки тепла, что есть между нами! Но ты не помогаешь мне, ты пытаешься препарировать, ломать, докапываться до того, что я из последних сил стараюсь сгладить и сравнять…

Раф ее не узнавал: яростный, непримиримый взгляд, плотно сомкнутые губы, обострившиеся скулы, расширяющиеся ноздри. Карина была в бешенстве и плохо скрывала это.

– Карин, – примирительно начал Рафаэль. Но осекся, опустил голову. И принялся тереть лоб, разгоняя некстати начавшуюся боль.

– Что «Карин»? Что, я не права? Не смей смотреть на меня, как на сумасшедшую!

– Но я не…

– Знаешь, с меня хватит, – Карина сорвала с талии передник, бросила его на стол.

– Карин, не истери.

– Значит, я еще и истеричка?! – девушка взвизгнула. Смерив Рафа презрительным взглядом, горестно проговорила: – Верно мне говорили, что ты меня никогда не понимал.

Рафаэль потерял дар речи. Но Карина, кажется, высказалась, и в дальнейшем споре участвовать не захотела. Решительно вышла их кухни.

– Карин, я знаю, когда женщина голодная, она злая, – крикнул ей вслед Раф. – Давай по пельмешке?

Дверь в спальню тихо затворилась и… щелкнула задвижка.

Рафаэль не помнил, чтобы у них была на двери задвижка – откуда ей там взяться, зачем? Но характерный звук ни с каким другим перепутать было невозможно. посидел в тишине, прислушиваясь. Поднялся, выключил газовую конфорку и включил свет. Прошел в коридор, толкнул дверь спальни – да, и правда, заперта изнутри. Постучал костяшкой указательного пальца в косяк и позвал:

– Карин? Ну ты чего ушла-то? Я же шутил… Карин?

Она не ответила. Прищурившись Раф посмотрел через причудливые узоры вставленного в полотно двери узкого стекла – кажется, Карина лежала на кровати, отвернувшись к окну. Кажется, в одежде. Он постучал еще раз. Подождал. И направился в гостиную. Включил свет и телевизор, нашел новостной канал – снова наводнение, вспышка неизвестной инфекции, политические выступления во Франции, умные и печальные лица. Выключил звук и опустился на диван.

– Черти что, – пробормотал рассеянно, интенсивно растирая лицо.

Усталость накатила, накрыв с головой, придавила потяжелевшие плечи к спинке дивана, опустила затылок на подголовник. Прислушиваясь к тому, что происходит в квартире, Рафаэль задремал.

Сквозь сон он слышал голос Карины. Будто она говорила с кем-то по телефону – тихо и напряженно. Потом слышал шаги. Скрип мебели. Шорохи.

Хотелось встать и выяснить, что там происходит, но сон не отпускал, усталость забирала свое. Рафаэль спал, вытянув ноги и раскинув руки по дивану…

Рафаэль проснулся от головной боли – шея затекла, онемение растеклось от затылка по шее и предплечьям, от напряжения свело мышцы. Молодой человек с трудом пошевелился – тело не слушалось, будто чужое. С трудом повернул голову влево-вправо, растер виски. Прислушался. Осторожно встал и прошел на ватных ногах в ванную.

Проходя мимо спальни, заметил, что дверь приоткрыта. Помешкав всего пару мгновений, легонько толкнул ее и заглянул в комнату. Кровать оказалась не расправленной. Чуть примятая подушка Карины, сдвинутый и немного сморщенный плед, который обычно лежал в изножии. Рафаэль распахнул дверь сильнее, осмотрел комнату – она оказалась пуста.

– Карина… – позвал.

Он вернулся в коридор, постучал в ванную и туалет – тихо, свет выключен. Оглянулся на вешалку у входа – отсутствовала куртка Карины и ее осенние ботинки. В этот момент сердце почувствовало неладное.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Рафаэль.

Он и в самом деле ничего не понимал. Хватаясь за это непонимание, как за соломинку, Раф прошел на середину комнаты.

Уперев руки в бока, огляделся: все лежало на привычных местах – книга, косметичка Карины, средства для укладки волос и расческа – на прикроватной тумбочке, шкатулка с украшениями на комоде.

Открыл дверцу шкафа – почти вся одежда Карины оказалась на своих местах. Пустовали несколько полок с ее свитерами, купленными недавно. Кажется, отсутствовал темно-серый свитер, крупной вязки, и еще бежевый джемпер. Оба довольно странные и бесформенные, Рафаэль удивился, увидев их на Карине, – прежде она никогда такие не носила. Карина пожимала плечами и уклончиво отвечала, что они удобные.

Молодой человек заглянул на антресоль, где хранились чемоданы и дорожные сумки – одной из них, самой маленькой, не хватало.

«Ушла?» – он сам себе не верил.

Но все выглядело именно так. Ушла налегке, оставив практически все свои вещи.

Что означает? Что она вернется? А из-за чего ушла?

Из-за вчерашней ссоры ушла? Или что-то случилось раньше, а он не заметил? Или заметил, но не сумел разговорить ее и узнать? Или это вообще не предназначалось для его ушей?

Он прошел в гостиную, взял в руки забытый на диване мобильный телефон, набрал номер Карины – аппарат оказался «вне зоны действия сети». Рафаэль открыл приложение-мессенджер, посмотрел, когда Карина заходила в него в последний раз. Под ее именем значилось «Была вчера в 19–43». Это как раз, когда он звонил из продуктового магазина.

Что происходит – Рафаэль не мог понять.

Почувствовав тяжесть в ногах, он вернулся в спальню, сел на то место, на котором Карина обычно спала, обхватил голову руками.

Ведь хорошо все было. Ну, спорили в последнее время, но ведь все пары через это проходят. Спорили всегда тихо, без особой злобы.

Или проблема как раз в этом?

Вот вчера, может, ему стоило насторожиться, когда Карина не хлопнула дверью, не вернулась, чтобы обругать его, но вместо этого замкнулась, ушла, защелкнула задвижку…

Сердце пропустило удар – получается, она поставила задвижку в спальне, заранее, сама. Получается, от него – других жильцов в их квартире не было.

Зачем? Карина всерьез думала, что ей нужно от него защищаться? Что он может причинить ей зло? Рафаэля бросило в холодный пот – он никогда ее пальцем не тронул, никогда не повышал голос, всегда поддерживал, ему самому было важно, чтобы в душе горел огонь, чтобы тепло было в груди. И берег эти огонь и тепло их отношений с Кариной… А вот эта задвижка на двери их общей спальни – хуже, чем пощечина.

Выходит, он так сильно обидел Карину, что она перестала ему до такой степени доверять, что решила поставить эту самую задвижку? Тайком?

«Когда она ее поставила?» – нелепый вопрос, ответ на который ничего не давал, но хоть как-то оттягивал неизбежное – вывод, что Карина просто от него ушла. Рафаэль зацепился за него, потому что ему это казалось важным – найти ту точку невозврата, которую он пропустил.

Позавчера он был на работе – делал съемку на природе. Уехал очень рано, Карина еще спала. До этого его тоже часто не бывало дома – последние дни зимы, когда еще много снега за городом, но уже довольно тепло – горячая пора для фотографа, многие хотят «экзотику» в сочетании снега и легкого летнего платья с букетом цветов. А тут он еще договорился на серию фотографий для обложки журнала – модель приехала из Москвы, они делали ночную съемку, на черной от холода воде, околели до костей, заехали всей группой – с костюмером, ассистентом, водителем и визажистом – в кафе, чтобы выпить горячего чая и согреться. Когда вернулся – Карина равнодушно отвернулась и ушла спать, сообщив, что ужин на плите.

«Приревновала?» – спросил себя, препарируя каждую мелочь, каждый косой взгляд. И тут же сам себе ответил: «Вряд ли». Он ничего не скрывал, показал фото, даже фото из кафе. Карина равнодушно скользнула по ним взглядом и бросила: «Чего это тебя на мрачняк потянуло?». И, не дождавшись ответа, повернулась и ушла.

Она всегда последнее время уходила, уклонялась от разговоров, утекала, словно вода сквозь пальцы.

«Может, Карина обиделась, что я ей мало внимания уделяю», – несмело предположил Раф. Но с другой стороны, они всегда так жили: кто-то же должен оплачивать ипотеку, Каринино обучение, кредит, который они взяли на ремонт и мебель… Он больше работал, но у них и возможностей для интересного отдыха стало больше.

…Голова шла кругом, когда взгляд зацепился за уголок листа, торчавшего из-под шкатулки с украшениями. Руки задрожали, когда Рафаэль аккуратно потянул его к себе, разглядев знакомый почерк подруги.

«Раф, не вини себя, не занимайся самоедством и самокопанием. Никто не виноват. Мне это следовало сделать давно. – Ровные буквы, как в тетради по каллиграфии. – Мы просто очень разные. Я этого раньше не понимала. Разные во всем. Такое бывает. Спасибо тебе за все. Не ищи меня. Карина».

Письмо. Которое должно было все объяснить, все еще больше запутало. В чем разные? Что значит «давно»? Почему не понимала?

Он схватился за голову, крепко сжал ее, тихо раскачиваясь, застонал.

Глава 2
Без нее

Прошло 3 недели, середина апреля

– Ты едешь? – из динамика раздался мурлыкающий девичий голос, чуть кокетливый.

---