Не без сожаления мы наблюдаем, что нашу профессиональную сферу все больше окутывает невероятное количество мифов. Профайлерам час то приносят только фотографию, как гадалкам, и просят рассказать – что за человек на ней изображен. Опасен он или не слишком. Кем он был в прошлом и что от него можно ожидать в будущем. Иногда просто показывают на экране смартфона чье-нибудь фото или кусочек текста, выдернутый из чьей-то переписки, и требуют – дайте полную характеристику.

А заодно просят: расскажите и обо мне. Как бы для проверки. И потом удивляются, даже обижаются, если мы этого не делаем.

Мы не волшебники и даже не учимся этому. Составить поведенческий портрет человека – большая работа. Она связана с изучением огромного количества документов, анализом тонны деталей с разных точек зрения. Быть «кофейным прорицателем» скучно и ненадежно. Хотя в детективных сериалах и книгах о профайлерах нас часто наделяют экстрасенсорными способностями. Вероятно, для сочности образа. Увы, в реальности все гораздо сложнее.

Всегда очень остро реагирую на поверхностное восприятие нашей работы, ведь лично для меня своего рода альма-матер остается «криминальный» профайлинг – суровый и без права на ошибку. О нем всегда расспрашивают студенты, он больше прочего интересует журналистов, именно из-за него обо мне чаще всего беспокоятся родные.

Разбираться в дебрях человеческого поведения очень непросто. Особенно если перед тобой изощренный преступный ум. Ты приходишь в СИЗО или кабинет следователя. Садишься напротив обвиняемого или пока только подозреваемого. Вглядываешься в человека, который не настроен общаться или, наоборот, хочет уболтать тебя, надавить на жалость, запутать, напугать. Слушаешь его, следишь за его жестами, мимикой, словами. Наблюдаешь. Вспоминаешь протоколы его допросов и результаты экспертиз. Врет он или говорит правду?

Всякий раз повторяю себе, принимаясь за изучение материалов нового уголовного дела, пересматривая фотографии убийц и их жертв: кто перед тобой, какой человек мог сделать такое; не жди, когда тебе скажут правду, жди, когда проговорятся, жди, когда язык тела выдаст истинные мысли, а реакции на твои вопросы подскажут причины и мотивы преступления.

На первый взгляд, поступки некоторых преступников необъяснимы. Но только на первый. Ведь если разговорить, вызвать доверие загнанного в угол, озлобленного существа, заглянуть в закоулки его детства, понять, почему он бравирует своим преступлением или, наоборот, делает вид, что сам жертва, отчаянно мстит или якобы очищает землю от скверны, то многое станет понятным, и событие преступления приобретет пусть сомнительную, но все-таки логику. Или место преступления, способ убийства и другие обстоятельства подскажут, кто мог совершить подобное, какой шаг он предпримет дальше, как его можно найти и остановить.

Профайлеры не допрашивают, как следователи. Мы опрашиваем. С точки зрения большинства наших «подопечных», опрос выглядит как простая беседа, а потому кажется безопасным. Это дает нам гораздо большую свободу действий для того, чтобы проникнуть в мир злодея и его преступления, понять его мотивы, разглядеть мельчайшие детали, стать на время им самим.

Иногда приходится вместе с ними плакать или смеяться, демонстрировать силу или проявлять слабость, угощать их купленными заранее или припасенными после самолета бутербродами, если случается командировка в другой город.

А командировок много. Порой, просыпаясь в новом городе, сразу не можешь понять – где ты, какое сейчас время года, какой часовой пояс, какая гостиница…

Возвращаясь домой, «куски» этого злодея неизбежно привозишь с собой. Но надо переключиться. Постепенно. На обычную жизнь, где за тебя волнуются близкие, где светит солнце, где кто-то наряжает елку, ходит по магазинам или пьет чай на кухне. Помогает дом: запах свежего ужина, распахнутый балкон и гирлянда на книжном шкафу.

По пути из очередного аэропорта в очередной следственный отдел, смотря на размеренную жизнь, которой живут люди вокруг, иногда невольно вспоминаю, как меня занесло в мир преступлений и преступников, их жертв и историй, следователей и экспертиз.

Будучи школьницей, я обожала читать биографии писателей. С интересом погружалась в обстоятельства жизни Достоевского и Гоголя, Булгакова и Кафки. Причудливая реальность, порой мрачная и пугающая, в которой они жили и откуда вырастали необыкновенные сюжеты, вызывала у меня огромное любопытство. Попав однажды со школьной экскурсией в музей МВД, я подумала, простите за такое сравнение, что фантазии изощренных преступников во многом схожи с литературными своей непредсказуемостью и желанием совершить то, что обычному человеку будто бы недоступно.

Путь в тысячу ли начинается с первого шага. Это был мой первый шаг.

К сожалению, наша страна «богата» убийцами самых разных мастей. Помните строки из песни: «В подворотне нас ждет маньяк. Хочет нас посадить на крючок»? Конечно, это не так. Точнее, не совсем так. Статистически, по сравнению с другими преступниками, маньяки встречаются не так уж часто. А иллюзия, что они на каждом шагу, появляется, потому что про их преступления больше всего говорят и пишут. К тому же в России научились лучше ловить серийников. Появились базы данных, методологии поиска, новые виды экспертиз, техническое оснащение, какого раньше не было. Камеры слежения на каждом шагу. Сегодня в столице их, кажется, больше, чем уличных фонарей.

Мы живем в мире, перенасыщенном информацией, – ходим и засыпаем в обнимку с телефоном. Так, любимые нами смартфоны – это круглосуточно бодрствующие доносчики, ведь включенная геолокация всегда услужливо подсказывает наше местоположение. Где и что рядом – нам сообщат. А потом еще спросят наше мнение – хорошо ли там было. Удобно? Вполне. Но это также удобно и преступнику, который накинул крючок на нас или на кого-то из наших детей. До чего комфортная ловушка! И если всем этим пользоваться бездумно, то в подворотне нас точно будет ждать маньяк.

Мы постим в соцсетях все, что приходит в голову. Иные не начинают завтракать, не выложив на своей странице снимок накрытого стола. Справедливости ради надо сказать, что интернет иногда оказывает и преступнику медвежью услугу.

Пустяковая фотография, например, сделанная им с балкона своего дома и выложенная просто так, может дать ключ к разгадке запутанного убийства или помочь найти место, где держат в заложниках истерзанных людей.

Но, несмотря на эти «досадные оплошности», современные злодеи в нашем мобильном пространстве чувствуют себя невероятно вольготно. Они тоже получили возможность «работать» онлайн. Они переписываются с подростками и заманивают их в свои сети – в прямом и переносном смысле слова не выходя из дома. Они заводят аккаунты, притворяясь сверстниками наших детей.

Чикатилы прошлых лет могли только мечтать о такой интернет-вольнице.

Психопаты наперегонки рвутся к славе. Им нужна скандальная публичность. Они добиваются признания любыми способами, хотят прокричать о своем преступлении на весь мир, продемонстрировать собственную крутость и непохожесть с помощью провокационных постов, громких манифестов, скандальных заявлений.

Подобные прецеденты существовали и раньше: послания в полицию о своих следующих преступлениях, анонимный контакт с журналистами, письма жертвам и их родным. История знает примеры такого «звездного» поведения, но именно сегодня социальные медиа дали настолько широкие коммуникативные и мультимедийные возможности, что впору говорить о «духе времени». Слишком уж много появилось желающих во всеуслышание сообщить о своих невероятных планах, извращениях, злодеяниях, харассменте, чтобы стать героем желтой прессы или YouTube-блога с популярным ведущим.

Жестокость теперь равнозначна силе. Если ты жесток, значит, крут, а если добрый, то слабак и никому не интересен. Есть и такие, кто снимают на камеру свои зверства и выкладывают в сеть. Для них это равнозначно крутости. Со временем эти «модники» в погоне за легкой и шумной славой входят во вкус, и гнусные дела превращаются для них в привычку. Не факт, что они станут серийными убийцами, но преступниками – почти наверняка.

Часто спрашивают: откуда берутся маньяки? Может, они созревают еще в утробе матери? Обречен ли сын убийцы пойти по тому же пути? Реально ли вылечиться от преступных наклонностей, если в раннем возрасте они стали заметны родителям или соседям?

Это сложные вопросы, ответы на которые специалисты ищут уже довольно давно. Для начала давайте разберемся в терминологии. Маньяки, психопаты, социопаты, девианты. Какие они? Как выглядят? Как действуют? Чем руководствуются? Чем отличаются?

Маньяк – человек, одержимый манией или страстным влечением к чему-либо. Если такая одержимость не выходит за рамки нормы, то маньяком можно назвать и увлеченного коллекционера. Однако сейчас данный термин стал бытовизмом, которым, как правило, называют лиц, совершающих преступления против половой неприкосновенности.

Психопат и социопат – этими терминами принято называть людей, страдающих диссоциальным расстройством личности. В соответствии с российской классификацией психических расстройств МКБ-10^[5], это расстройство личности, характеризующееся пренебрежением к социальным обязанностям и равнодушием к окружающим. К этому классу относятся следующие расстройства: