– А к чему растягивать? Вы руководите восстанием, и просто так меня сюда не пригласили бы, – он сделал акцент на слове «пригласили», – но я, на правах сотрудника Харбоны, участие в войне принимать не намерен.

Королева промолчала, протягивая руку к стоявшей на низком столике бутылке с малиновым вином и наливая в бокалы. Взяла один из них. Отпила глоток. Бросила задумчивый взгляд в огонь тихо потрескивающего камина.

– А на правах моего племянника? – и сразу же подняла глаза на его лицо, будто желая увидеть реакцию, вызванную словами.

А посмотреть было на что! Ойр отшатнулся, откидываясь на спинку кресла, кровь отхлынула от лица, сосредотачивая жар в области груди. В глазах королевы не было и намека на шутку, но сосущее под ложечкой чувство витающего в воздухе обмана распаляло злость. Тема семьи всегда была его слабым местом. Не зная о родителях ничего, кроме того, что их жестоко убили, он учился жить самостоятельно, рано повзрослев и закалив сердце. Ограждая его от чувств, способных нанести удар, хоть на миг схожий с тем, что пришлось пережить. И вдруг появляется человек, да не абы кто, а сама королева, заявляющая ему о вполне еще живых родственных связях.

– Будем считать, что я посмеялся, – ледяным голосом проговорил Ойр, поднимаясь, – если это все, я пойду.

– Присядь, Ойр, – торопливо произнесла она, отставляя бокал, – у меня есть, что сказать. И доказать правдивость своих слов я смогу.

Любопытство пересилило пульсирующее в груди напряжение, и он уселся назад.

***

Элария вновь сжала бокал двумя ладонями, опасаясь, что дрожь ее пальцев будет замечена мужчиной, напряженной струной сидящем напротив. Одним Богам известно, чего ей стоило это невозмутимое спокойствие, скрывающее бурлящий океан эмоций. Она еще не отошла от буквально сбивших ее с ног событий прошедших дней и не хотела отпугнуть свой единственный спасательный круг лихорадочно трусящимися руками.

«Король скончался, да здравствует король» – язвительные слова Маржаны до сих пор набатом били в голове, а строки короткого письма, в котором Ренар признавался о своей причастности к смерти отца плыли перед глазами. Зачем он сказал ей это? Да еще так холодно и отстраненно, будто сообщал о переменах погоды. Почему торопился занять престол, зная, что в этом случае становится во главе сопротивления собственной матери? Элария была шокирована, сбита с толку, утоплена в собственных разрушенных планах и не знала, как выбраться из этого омута.

Не такой должна была быть смерть короля. Она не принесла Эларии ни отмщения, ни покоя. И уж точно, со свержением монархии, возглавляемой сыном вставали серьезные проблемы. А ведь он даже не попытался встретиться с ней, предложить мир или хоть как-то затупить выросшие между ними шипы. Словно чужой человек, он молчаливо принимал условия войны. Жестко. Без намека на эмоции и чувства. Это ранило, заточенным клинком врезаясь в сердце.

– Предположим, я поверил во все, что вы мне рассказали, – вклинился в поток мыслей напряженный голос Ойра. Его, похоже, не слишком впечатлило родство с королем, – И все же мой вопрос остался без ответа: зачем я здесь?

– Мне ожидалась немного другая реакция, – дернула уголком губ Элария, – тебе совсем не хочется по расспрашивать у меня о своей матери? Отце? Прошлом твоей семьи?

Он немного помолчал, пристально вглядываясь в ее глаза. Именно таким запомнился ей Золан Габринг. Холодным, прямолинейным, себе на уме. Возможно, она ошиблась, посчитав племянника копией Дэлии. В нем было гораздо больше от отца. Удивительна все же магия крови! Человек, не знающий родителей так похож на них. От внешности, до интонаций в голосе.

– Простите, Ваше Величество, но прошлое так и осталось прошлым. Состоись этот разговор лет пятнадцать назад, я бы визжал от радости и хлопал в ладоши. Сейчас же… Мне всего лишь стало известно несколько печальных фактов, так и не проливших свет на гибель родителей. Вы сказали, их убили по указке погибшего ныне короля – не слишком продуктивное заявление, совсем не объясняющее использование ритуального ножа, пожара, который охватил мою мать еще живой и каким-то чудом спасшегося меня. Если король желал избавиться от носителей Пятой стихии, почему первым убили отца? Почему ритуальным ножом? И почему не удостоверились в смерти самой хозяйки Пустоты и ее ребенка?

Элария нахмурилась. О том, что говорил Ойр она слышала впервые и это зарождало в душе неприятное скребущее чувство ожидания чего-то нехорошего. Племянник между тем, не замечая ее затуманенных глаз продолжал:

– От того, что вы оказались моей родственницей, ближе мне не стали. О принце, простите, теперь уже короле, и говорить нечего. Мы с вами чужие люди, при чем находящиеся по разные стороны баррикад. А сейчас, я бы хотел уйти.

Он встал, разбивая на мелкие кусочки ее надежду. Подобного исхода столь откровенного разговора она не ожидала. А ведь рассказала ему практически все, что знала! О семье, не одно поколение противостоящей короне, о чистой и добродушной Дэлии, которую сгубила ее же наивность. О Пятой стихии, принесшей им всем лишь горе. Могла ли она так просто его отпустить?

– Я знаю об Алесане Волонской, – бросила в спину уходящего мужчины, поднимаясь следом и удовлетворенно отмечая, что он замер, – и то, что мой сын наверняка пожелает использовать ее силу в своих целях. Так же, как это сделал его отец.

Ойр обернулся. Жесткая маска его лица не давала возможности прощупать истинные чувства, но одно то, что он остановился говорило о многом. Понимая, что начинать издалека у нее нет времени, Элария перешла сразу к сути:

– У тебя лишь один шанс ее спасти. Вы должны вступить в магически брак. Брачная ночь передаст тебе силу Пятой стихии. И девушка станет абсолютно безразлична Ренару, что непременно увеличит ее шансы выжить. А ты… станешь моим союзником в этой войне. С силой Пустоты у тебя все шансы победить моего сына, сохранив при этом ему жизнь.

Теперь сдержать эмоции у племянника не вышло. Губы дрогнули, брови сошлись на переносице, а взгляд устремился куда-то сквозь Эларию.

– Значит вот оно как. И что же останется ей, после… передачи Пустоты? Она лишится магии? Станет мерзнуть даже в летний зной, подобно вам? Превратится в жалкую пародию на саму себя?

Сердце Эларии неприятно кольнуло чувство обиды. Совершенно не учтиво с его стороны говорить ей подобные слова. Но он был прав, а то, что излагал мысли прямо, без словесных зигзагов… что ж, спасибо его папочке с невероятно сильными генами.

– Другого способа я не знаю. Его просто нет. Иначе я позабочусь, чтобы ее сила не досталась никому. Моего сына она окончательно разрушит. А доверять столь могучую энергию неизвестному… слишком рискованно. Придется ее убрать.

Ойр опустил взгляд, сосредоточено думая. Элария молилась, чтобы он пошел навстречу. Ей не хотелось насылать на Алесану Химер или мерзкого переродка Соло. Как и отказываться от, годами вынашиваемой цели свержения монархии. Если же племянник не согласится, можно смело складывать оружие, пока жертв не стало еще больше. Она не желала воевать с сыном, ей нужен человек, способный делать это за нее. Сильный, достойный Ренару противник.

– Мне нужно время, – наконец заговорил он, поднимая свинцовые глаза. Если бы они могли убивать, Элария лишилась бы жизни.

– До полуночи.

Она протянула ему гладкий черный камень – отобранный Холдом портал Памяти. Если девчонка Ойру не безразлична, он сделает правильный выбор. А скрываться, прятаться или пытаться переиграть Эларию совершенно не в его интересах. Она была уверенна в этом.

***

Ойр вошел в дом практически бесшумно. На улице не были встречены ни крылатые монстры, ни следы их недавнего пребывания. Пройдя по коридору, нырнул в проем кухни и устало опустился на стул. Осиротевшие без кукушки часы показывали час дня, а ему хотелось лечь в темный угол и уснуть на несколько лет. Вываленная королевой информация сильно давила на плечи, сжимала грудь в стальные клешни, не давая свободно дышать. Значит, со стороны матери он отпрыск давно воюющего с монархией рода. Об отце Ойр узнал лишь имя и должность солдата при короне. Ко всему прочему, бывшая королева оказалась родной тетушкой, а неуравновешенный некромант, сидящий в данный момент на троне никто иной, как двоюродный братец. Какая ирония.

Но это все меркло в сравнении с тем, что сказала Элария об Алесане. Над ней зависла смертельная опасность. И решение, предложенное королевой Ойру совершенно не нравилось. Если навязать ей замужество в целях сохранения ее жизни он еще мог, то вот за одно с невинностью лишить еще и магических сил наотрез отказывался. Это было бы слишком жестоко и эгоистично по отношению к ней. Когда человек долгое время живет с магией в сердце, уничтожение ее равносильно смерти. С таким же успехом можно задуть свечу, а затем жать от нее света и тепла.

– Какие люди! – взорвал усыпляющую тишину скрипучий голос возникшего из ниоткуда Баича, – а чего прокрался так тихо?

Ойр скривился, чувствуя тупую боль в виске.

– Будь добр, помолчи…

Домовой вздохнул и потупил взгляд.

– Еще один! То «уйди, не мешай», то «помолчи». Сговорились, что ли? Есть будешь?

От еды не отказался бы, но слова Баича насторожили, заставив пробуравить его взглядом сощуренных глаз.

– В доме есть еще кто-то?

– А как же! Пришла вчера ночью, бледнющая, словно с могилы вставшая! На вопросы отвечать отказалась, засела за книги, оставленные тобой в лаборатории и не выбиралась оттуда до утра. Зато потом…

– Алесана? – перебил его Ойр, поднимаясь.

---