Маски сбежавшей невесты

Анастасия Волжская

Глава 1

С самого рассвета дворец, только-только погрузившийся в сон после воскресного бала, встрепенулся, ошарашенный невероятной новостью. Она шепотом передавалась из уст в уста, кружила по галереям, где вощили паркет неутомимые служанки, влетала почтовым голубем в раскрытые окна секретарской, чтобы секунду спустя выпорхнуть из гостиной второго советника самого императора. Одни утверждали, что письмо привез мальчишка-посыльный, сын истопника, который, разумеется, ни одним глазком, но все-таки слышал, как он – да-да, тот самый он – запечатывая конверт, бранился вполголоса. Другие спорили, что видели в сером предрассветном небе магическую вспышку, а ведь никто, кроме него – да-да, именно него, – не был достаточно силен, чтобы пропустить вестника сквозь энергетический купол. Но в любом случае все сходились в одном.

Он возвращается.

Возвращается после медового месяца.

И через несколько дней его кортеж прибудет к воротам императорского дворца.

Чудесная новость застала меня на кухне. Лорри – леди Лоррейн, младшая дочь графа Хенсли, при которой я исполняла роль компаньонки во время ее дебютного сезона, – любила принимать завтрак в постели и никому, кроме меня, не доверяла приготовление утренней чашки какао. Порция порошка, щепотка корицы, чуть-чуть имбиря и ровно три ложки сахара, ни больше ни меньше, добавлялись в теплую смесь молока и сливок. Служанки вечно что-нибудь путали, а я еще в первый месяц службы смогла подобрать идеальный рецепт и с тех пор неизменно радовала Лорри ее любимым напитком. За три недели, что мы провели на Дворцовом острове, кухарки привыкли к моему присутствию и спокойно пускали в святая святых – на императорскую кухню, изредка позволяя утащить заодно и сдобную булочку.

Но сегодня вместо привычного оживления с моим появлением воцарилась могильная тишина. Кухарки, прежде позволявшие себе поболтать с приближенной ко двору компаньонкой графской дочки, молча поджали губы в немом осуждении. Провожаемая тяжелыми взглядами, я тихо прошла к своему столику, где стояла банка какао-порошка и остальные ингредиенты. Молоко, уже подогретое, ждало на подносе рядом с завтраком леди Лоррейн. Обычно я сама смешивала его со сливками, но, кажется, в этот раз никто не горел желанием подпускать меня к огню. Будто знали…

Нет, тогда на кухне меня ждали бы уже не поварихи, а стража.

Или…

Кровь отхлынула от лица. Улучив момент, я будто невзначай поправила на шее атласную ленту с камнем силы, ловя взглядом слабый отблеск. Серебристый.

Свет был тусклым – все-таки маг воздуха из меня вышел так себе, – но главное, ровно такой, как надо. Можно было выдохнуть.

Но отчего же тогда добрые поварихи так переменились ко мне всего за одну ночь?

Словно в ответ на мой немой вопрос, дверь кухни распахнулась настежь, впуская в душное помещение свежий воздух и младшего поваренка, прижимавшего к животу тыкву весом, наверное, в половину его самого. С верхней ступеньки лестницы видны были только тощие коленки, конопатые руки и рыжие вихры, торчавшие над зеленым черенком.

– Слышали?! – раздался взволнованный крик из-за тыквы. – Слышали?! Герцог Эдельберт Голден возвращается во дворец аккурат к новому сезону! И вы не представляете, почему он вдруг решил прервать медовый месяц и вернуться! Его жена…

– Корин, тебе язык укоротить? – не дав поваренку закончить, оборвала его старшая кухарка. – Кончай болтать! Мастер Бестер уже заждался!

– Да я что, Кэти… – Тыквенное «тело» на тонких ножках увенчала вихрастая голова. – Я ж ничего. Я только поделиться заскочил, а ты в крик. Фу, скучная! Тут такое, тако-о-ое!

Мальчишка округлил глаза, обводя взглядом недовольных кухарок. И вдруг заметил меня.

– Ты! – Поваренок взмахнул рукой так активно, что едва не выронил тыкву. – Ты ж Вестерс! Еще одна! Ты ведь все знала, не поверю, чтоб не знала! Расскажи! Ну!

Увлеченный допросом, юный сплетник не обратил внимания на тучную фигуру, выросшую за его спиной. Мясистые пальцы с силой сомкнулись на оттопыренном ухе.

– Вот ты где, негодник! – прорычал старший повар. – К разделочному столу, живо! Суп сам себя не приготовит. А вы, – он грозно оглядел замерших кухарок, – за работу. Планировать прием по случаю приезда его сиятельства – не вашего ума дело.

Корин ушел, и выяснять подробности стало не у кого. Но главное я услышала: герцог со дня на день должен быть здесь. А значит, вместе с ним вернется ко двору и юная жена доверенного императорского советника. Леди Мэрион Голден, урожденная Вестерс.

Моя сестра-близнец.

Все внутри запело от счастья. Еще немного – и Мэр будет здесь. Моя дорогая Мэр, с которой мы почти всю жизнь были неразлучны.

Я не видела ее год – целый бесконечный год. Прошлой весной Мэрион удостоилась чести стать младшей фрейлиной самой Луноликой императрицы, тогда как мне удачно отыскалось место компаньонки молодой графини Хенсли, чей дебют при дворе ожидался лишь в следующем сезоне. Я была безутешна. Но Мэр, моя милая Мэр, утерла мои слезы.

– Все будет хорошо, Эверли, вот увидишь, – уверенно пообещала она. – Попасть в услужение к императрице – такой шанс выпадает раз в жизни. А потом года не пройдет, и ты снова будешь рядом со мной.

Фрейлина императрицы. А сейчас, подумать только, уже герцогиня. Настоящая леди. Я не попала на свадьбу – семейства Хенсли не было в числе приглашенных, но не один раз в полумраке тесной спаленки перечитывала короткие строки письма Мэрион, воображая, как сестра, должно быть, была счастлива в тот день…

Теперь меня не трогали ни косые взгляды, ни перешептывания в дворцовых коридорах. Герцог Голден, обаятельный, сильный и облеченный невероятной властью, всегда был предметом разговоров как во дворце, так и далеко за его пределами. Увлеченный охотник, любитель азартных игр, дорогой выпивки и экзотических увеселений, лорд Голден, герой затяжной войны с Герией, прославившийся как один из самых беспощадных и свирепых офицеров, сегодня слыл первым затейником Айонской империи. О закрытых вечерах в его Доме удовольствий ходили легенды одна другой непристойнее. Ему завидовали мужчины, а придворные дамы, от последней горничной до старой маркизы Бенуа, которая нянчила внуков еще при прежнем императоре, тайно сходили по нему с ума.

Вот только в любви герцогу катастрофически не везло. Не везло вплоть до прошлого сезона, когда он встретил Мэрион. Я была уверена: рядом с ней любой мужчина мог познать настоящее счастье.

Мурлыча под нос веселую песенку, которую в детстве пела Мэр, я легкой птичкой взлетела на третий этаж, где располагались покои высокородных дебютанток. Отыскала нужную дверь, перехватила поднос, постучала, предвкушая, как поделюсь с Лорри радостной новостью. Но вместо Марты, прислуживавшей с утра юной графине, дверь открыла леди Норра, гувернантка леди Хенсли.

– Стой, где стоишь, мисс Эверли Вестерс! – с раздражением проговорила она, выдергивая из моих рук поднос. Противно звякнули ложечки. Шапка густой темной пены сорвалась с края чашки и растеклась уродливым пятном по белоснежной салфетке. – С сегодняшнего дня тебе запрещено общаться с леди Хенсли. Это приказ.

Я растерянно моргнула, совершенно, абсолютно ничего не понимая. Да, леди Норра всегда меня недолюбливала, считая, что безродной выскочке не место рядом с высокородной леди. Но чем же я досадила Лорри, а то и вообще самому лорду Коулу, ее старшему брату, отвечавшему во время сезона за благополучие юной графини?

– Компаньонка, – наставительно проговорила гувернантка, не скрывая презрения, – должна представлять собой образец порядочности, рассудительности и добродетели. Видят боги, ты никогда не являлась ни тем, ни другим, ни третьим, раз вместо того, чтобы наставлять юную леди Лоррейн на путь истинный, потакаешь всем ее капризам. Но теперь-то наконец всем стала видна твоя порченая натура. После всего, что случилось, ни один уважающий род не потерпит тебя в своем доме. Ты вернешься туда, где самое место таким, как ты, – в работный дом. А то и куда похуже – вместе со своей беспутной сестрицей.

– Но… что вы такое говорите? – Я посмотрела на злорадную улыбку леди Норры, совершенно сбитая с толку. – Я ничем не оскорбила вас, чтобы заслужить подобные обвинения. И Мэрион… Как вы посмели так отзываться о жене герцога?! Он скоро будет здесь, и не думаю, что ему понравится такое пренебрежение в отношении любимой супруги.

– Так ты не знаешь? – Губы гувернантки презрительно изогнулись. – Твоя обожаемая сестрица бросила своего сиятельного супруга прямо посреди медового месяца. Сбежала с каким-то конюхом, презрев священные обеты и навеки опозорив и себя, и все семейство Вестерс, если вас, безродных оборванок, вообще можно так назвать. Его сиятельство лорд Голден возвращается для того, чтобы аннулировать брак.

– Что?

«Нет-нет-нет! – вихрем пронеслось в голове. – Нет-нет, это не может быть правдой! Кто угодно, только не моя Мэр!»

Мэрион не могла так поступить с мужем, которого любила. Последние ее письма, в противовес обычным суховатым посланиям, были преисполнены чувств и теплых слов о сиятельном женихе – как он заботлив, внимателен, чуток, как она жалеет, что меня не будет рядом в сладостный день ее свадьбы. Что же должно было случиться, чтобы Мэр решилась на побег?

---