Благодаря связям Моретти я приобрел хорошие материалы по низкой цене – остатки плитки и гранита, оставшиеся после строительства чьего-то загородного дома, восстановленные паркетные доски от поставщика древесины и арматуру, сохранившуюся в старых сараях и фермерских домах. Возможно, не все подходило друг к другу с точки зрения дизайнерского решения, но меня это не волновало.

Единственная вещь, которую я хотел бы приобрести, – свою землю. Если я когда-нибудь смогу себе это позволить, то хотел бы иметь свое место. Всю свою жизнь мой отец говорил о том, что надо бы накопить деньги на пригодный кусок земли к тому моменту, когда он выйдет на пенсию. Он планировал уехать за город, проводить свои дни за починкой старых машин в гараже, ходить на рыбалку, когда захочет, и обучать своих внуков карточной игре «Пиночеле».

К сожалению, сердечный приступ быстро поставил точку на его жизни и его мечтах.

– Он рано закопал себя в могилу, горя на работе, – сказала мама на его похоронах. – Не делай этого, Грифф. Он не желал этого для тебя. Найди другой способ почтить его память.

Но мой отец работал до потери пульса, чтобы поддерживать бизнес своего отца, и будь я проклят, если он разрушится под моим присмотром. Если это подразумевало работать по много часов, чтобы клиенты оставались преданными нам, то пусть так и будет.

Но сегодня будет бейсбол.

Проголодавшись, я подошел к холодильнику в ожидании чуда: вдруг я забыл про свежеиспеченную лазанью, которую положил туда. Или про стейк с картошкой. Ну, или про пирог с курицей, на худой конец.

Но не повезло. Очевидно, я снова забыл сходить в продуктовый магазин.

Но у меня оставалось немного мяса с обеда и половина батона хлеба, так что я сделал себе бутерброд с ветчиной и проглотил его, пока переодевал рабочую форму.

Я торопился вернуться обратно к зданию, где был припаркован мой грузовик, когда зазвонил телефон:

– Алло?

– Как там поживает мой большой брат?

– Ты имеешь в виду, твой единственный старший брат?

Я запрыгнул в грузовик и бросил перчатку на пассажирское сиденье.

– Серьезно, Грифф, как ты? Я уже сказала тебе, как хорошо ты выглядишь сегодня?

– Мы разговариваем по телефону, Шайенн. – Я завел мотор. – Ты даже меня не видишь.

– Я думаю, ты должен прийти в шалаш, чтобы я сказала это вживую.

– А что еще? – спросил я, так как знал свою младшую сестру.

– И ничего больше, – сказала она.

– Всегда есть что-то еще, Шайенн. – Я переключил ручник и припарковался у здания. – И ты никогда не говоришь мне приятных вещей просто так. Тебе всегда что-то нужно.

– Такой недоверчивый, – огрызнулась она. – Я правда обижена.

– Ага.

– Я лишь надеялась увидеть тебя.

– Точно.

– И показать тебе кое-что.

– Что-то вроде животного, которого ты хочешь, чтобы я спас?

– Нет, мистер Всезнайка, это вовсе не животное, которое я хочу, чтобы ты спас. – Она сделала паузу. – Это просто котенок.

Я закряхтел.

– Маленький бездомный котенок.

– Хватит. Я больше не буду приглядывать за животными. Они везде гадят и жуют все подряд.

– Пожалуйста, Грифф! Ты первый привел в дом бродячую беременную кошку.

– Потому что не хотел заводить домашнего питомца, а она продолжала околачиваться у моей двери. Конечно, это было из-за того, что я ее кормил, но мне было ее жалко.

– Ну, малыши уже готовы к усыновлению, и у меня разбивается сердце, когда я их вижу там каждый день. Я бы взяла одного, но ты знаешь, какая аллергия у мамы. И я отказалась от аренды, чтобы жить с ней и ухаживать за ней после ее операций.

– Мне хорошо известна твоя жертва, Шайенн.

Моя сестра любила поднимать эту тему, чтобы пристыдить меня за некоторые вещи. И это всегда работало – я бы ни в коей мере не смог бы выжить, если бы вернулся обратно домой. Я любил свою мать, но она сводила меня с ума.

– Как долго мне придется ухаживать за ним?

– Недолго, обещаю. Пока я не найду ему постоянное жилье, а найду, думаю, сразу же, как начнется учеба, то есть через месяц.

Шайенн была преподавателем в нашем старом детском саду.

– Хорошо, – сказал я неохотно, направляясь на бейсбольное поле.

– Но я не могу его забрать сейчас, я иду на тренировку.

– Я и не думала вмешиваться в бейсбол для стариков, – сказала она, смеясь. – Просто приходи завтра в приют. Я сделаю всю бумажную работу.

– Знаешь, тебе не стоит надо мной смеяться после того, как я согласился выполнить твою просьбу. Я все еще могу изменить свое решение.

Она снова засмеялась.

– Нет, не изменишь. Я знаю тебя, Грифф Демпси. Твердый как гранит снаружи и сентиментальный внутри. Ты словно тающее мороженое в рожке, покрытом шоколадом «Волшебный Панцирь». Ты как «Яйцо Кэдбери». Ты…

Я повесил трубку, не желая ее больше слушать. Маленькая дрянь.

После практики почти вся команда собралась в пабе «Бульдог», чтобы выпить немного пива, съесть пиццу и много дерьма сказать в адрес команды «Маверикс». Я сел за столик на улице у пешеходной зоны с Коулом Митчеллом, нашим звездным питчером, и Моретти, нашим вторым бейсменом и самым быстрым бегуном.

– Мы сровняем этих придурков с землей, – сказал Коул. – Они даже не узнают, почему проиграют.

Он вздрогнул, поправляя холодный компресс на плече.

Коул был копом, оставшимся вдовцом в слишком молодом возрасте, и сейчас он живет лишь со своей любимой дочкой. Мы выросли, живя бок о бок друг с другом, и стали неразлучными друзьями с тех пор, как только научились говорить. Он был самым лучшим человеком из тех, кого я знал, прямым и честным, даже если и немного сомневался в нашей победе над «Маверикс».

Но не он один так думал.

– Черт, да, – согласился Моретти, поднимая бутылку пива.

Он работал в строительном бизнесе его семьи; мы стали приятелями, когда он со своей семьей переехал в Беллами-Крик, мы тогда учились в средней школе.

– Мы их уничтожим. Я уведу у них мяч, как в прошлый раз.

Он нервно заерзал на стуле.

Надеюсь, моя травма в паховой области пройдет к тому времени.

Я засмеялся и сделал большой глоток пива.

– Не подведите меня, идиоты. Мы хорошо играли сегодня. Меткие удары и хорошая подача. «Маверикс» – сильный противник, но мне нравятся наши возможности – если вы, конечно, не превратитесь в команду старушек за эти две недели.

– А где сегодня пропадает Беккет? – спросил Коул, потянувшись за еще одним куском пиццы. – Он думает, что слишком хорош для тренировки?

Беккет Уивер был единственным парнем из нашей четверки друзей, кто уехал из Беллами-Крик в университет и не вернулся – по крайней мере, не сразу. Нас это совсем не удивило, так как он всегда был самым образованным и начитанным в нашей группе – сплошные пятерки, лучший выпускник в потоке и к тому же получил стипендию на обучение в Лиге плюща. У него две академические степени, он переехал в Манхэттен работать в финансовой сфере и ненавидел каждую секунду своей работы. Беккет вырос на ферме и жутко по ней скучал, поэтому три года назад он уехал из «Большого яблока» и вернулся в родной город поддерживать семейную скотоводческую ферму.

Это было на пользу команде, так как Беккет всегда был лучшим подающим из всех нас. Я был на втором месте, будучи чертовски хорошим защитником на первой базе, но против «Маверикс» нам требовалось собрать все мышцы, которые мы могли бы найти.

– Нет, он просто делает то, что должен был закончить к сегодняшнему вечеру.

– Перегнать своих коров, – засмеялся Коул и покачал головой.

– Этот парень тратит все свое время на перегон коров по своему полю. Я не знаю, как он это выносит.

– Считает, что это лучше, чем быть привязанным к офисной работе, – сказал я. – Я не представляю, как он так долго протянул, работая там.

– Я знаю – он зарабатывал миллионы долларов, – сказал Моретти, пытаясь поймать взгляд официанта, чтобы заказать еще пива.

Это не заняло бы много времени – его внешность практически гарантировала прикованность взглядов особей противоположного пола в комнате в возрасте от двенадцати до девяноста лет. Он всегда был самым симпатичным в нашей команде и благодаря своей харизме мог решить любой спор – будь то стычка с преподавателями, руководителями, тренерами, девушками. Даже матери обожали его.

– Все дело в его темных глазах, – мечтательно протянула однажды моя мама. – Они горят.

И, само собой разумеется, симпатичная девушка лет двадцати со светлыми волосами и застенчивой улыбкой подбежала к нам принять заказ. Моретти включил свою харизму и попросил еще пива, а она вздохнула и, не успев еще сказать, что скоро принесет его, поспешила внутрь паба, прежде чем кто-либо еще успеет сделать заказ. Мы с Коулом закатили глаза.

– Эй, тебе Беккет рассказывал что-нибудь про своего отца? – спросил Моретти.

– Его отца? – спросил я, прищурившись. – Нет, а что случилось?

– Моя мама сказала, что на днях столкнулась с ним в продуктовом магазине, и он был чем-то озадачен. Словно не мог вспомнить, как он туда попал.

– Хм. Это нехорошо.

Коул снова поправил холодный компресс на плече.

– Стареть – это отстой.

– Не такие уж мы и старые, – ухмыльнулся Моретти, – нам около тридцати лет.

– Нам тридцать два, – уточнил я.

– Хорошо, нам за тридцать лет. Но что в этом плохого? Мы все еще хорошо выглядим.

---