Читать онлайн «Очерки истории корейского кино (1903–2006)»

Часть первая
История кино Кореи (1903–1948 гг.)

Благодарности

Москва, декабрь 2002 года. Я отправилась на улицу Моховая в Международный центр корееведения, в ИСАА МГУ им. М.В. Ломоносова. Мне нужно было взять интервью у двух профессоров, решивших реализовать эпохальный проект – перевод на русский язык лучших образцов корейской литературы начала и середины XX века.

Вот так я познакомилась с заслуженным профессором МГУ, основателем советского и российского корееведения Пак Михаилом Николаевичем (1918–2009) и одним из самых авторитетных литературоведов Южной Кореи, специалистом по переводу корейской классической средневековой литературы, основателем литературного жанра эссе в Республике Корея профессором Ким Сыну (Kim Seun-woo, 1923–2012).

Оба профессора были почтенного возраста. Впервые, меня не смутил их более, чем «зрелый» возраст. Меня поразили их энциклопедические знания о корейской истории и культуре, с древнейших времен и до наших дней. И, конечно, меня восхитила их энергичность и убежденность, что нет никакой дряхло-маразматической старости, а есть постоянное желание сделать что-то важное и грандиозное. Например, перевести на русский язык корейских писателей Нового и Новейшего времени.

В общем, мы подружились. Вернее, оба профессора снизошли до моей скромной персоны. И мне было доверено редактирование русских переводов корейской и южнокорейской литературы.

Известно, что дипломатические отношения между СССР (Российской Федерацией) и Республикой Корея были заключены 30 сентября 1990 года^[1]. В Международном центре корееведения ИСАА МГУ я впервые увидела множество журналов и книг, изданных в РК. Я стала листать южнокорейские журналы: общественно-политический «Korea now», журнал о культуре и искусстве РК «Koreana», журнал о кино РК «Cinema Journal» и многие другие.

В 2002 году, когда я начала собирать материал для книги по истории корейского кино, мне, как киноведу, было понятно: без знания истории, хотя бы краткого знакомства с основными политическими, социальными и экономическими событиями страны, в которой жили и творили первые корейские кинематографисты, невозможно понять содержание многих фильмов. А что говорить об истории Республики Корея, о которой большинство граждан Советского Союза не знало ничего до 1988 года, до летних Олимпийских игр в Сеуле?

В библиотеке Культурно-информационного центра посольства Республики Корея в Москве мне любезно выдали две книги о корейском кино: «Популярную историю корейского кино» (2001) Ким Хва^[2] на корейском языке и сборник статей «Корейское кино» (1990) под редакцией Ан Пёнсыпа и Адриано Апра^[3] на французском языке.

В Международном центре корееведения ИСАА МГУ, Культурном центре посольства РК в Москве и буддийской школе «Вонгван» (РК) я просмотрела все CD- и DVD-диски с южнокорейскими фильмами (с английскими субтитрами). Все книги, журналы и буклеты об истории и культуре Республики Кореи на английском языке я нашла в Международном центре корееведения. И кстати, все интернет-ресурсы, посвященные южнокорейскому киноискусству, также были представлены на нескольких языках, в том числе, и на русском.

Сначала я планировала написать три части истории корейского кино: рождение (1903–1949), развитие киноиндустрии в Республике Корея и КНДР, и, наконец, триумф корейской Новой волны (Халлю \ Hallyu) в Южной Корее.

Советская и современная постсоветская, российская школа востоковедения считается самой авторитетной в мире. Благодаря работам советских и российских корееведов (историков и филологов), которые я также изучала в Международном центре корееведения, мне удалось составить представление: в каких условиях жили, формировались и творили кинематографисты Южной Кореи, начиная с 1949 года.

Просматривая южнокорейские фильмы всех жанров я поняла, что кино в Республике Корея – это не только развлечение. Со времен возникновения национального кино, находившегося в оппозиции к колониальному японскому правительству, корейские кинематографисты мужественно пытались зафиксировать подлинные чувства своих современников. В основном, на протяжении ста с лишним лет прослеживается главная художественная традиция: искренне сочувствовать, утешать, смешить, учить размышлять и, разумеется, отвлекать от горестных мыслей своего зрителя. Конечно, в истории южнокорейского кино были пропагандистские антикоммунистические фильмы. Но никто не принуждал под страхом смерти выпускать фильмы-иллюстрации генеральной идеи партии и правительства.

Копии нескольких фильмов из КНДР находятся в Государственном фонде кинофильмов Российской Федерации (Госфильмофонд). Разумеется, чтобы составить более-менее полное представление о кино Северной Кореи (КНДР) этих фильмов недостаточно. К тому же, никакой информации о северокорейских кинематографистах в открытых источниках найти не удалось. Поэтому в этой монографии не хватает существенной части истории корейского кино – истории кинематографа Корейской народной демократической республики.

В течение двух лет под руководством профессора Ким Сыну я работала редактором в Международном центре корееведения, подготовила к изданию три книги русских переводов корейской классической литературы и написала первую часть книги об истории корейского кино. А заслуженный профессор МГУ Михаил Николаевич Пак написал в Корейский фонд (Korea Foundation) РК рекомендацию к публикации моей первой книги. Только благодаря замечательным корейцам – россиянину М.Н. Паку и гражданину РК Ким Сыну, в 2007 году в издательстве «Восточная литература» была издана первая часть истории корейского кино «Очерки истории корейского кино (1903–1949)».

Особая благодарность замечательному востоковеду-переводчику, выпускнику философского факультета МГУ, автору первого корейско-русского словаря технических терминов Ли Иртину за помощь в работе над первой частью книги.

Также благодарю сотрудников Культурно-информационного центра Республики Корея и буддийской школы «Вонгван» (Республика Корея) за предоставленные материалы.

Благодарю Корейский киноархив (KOFA) за возможность просмотреть на ютьюб-канале Korean Classic Film для бесплатного стриминга классические фильмы южнокорейского кино.

Очень благодарна моей доченьке Юлечке за поддержку и помощь в моей многолетней работе над этой книгой.

Самое главное, первую книгу «Очерки истории корейского кино» успели прочитать мои родители – Хван Георгий Александрович (1927–2014) и Лем Антонина Петровна (1932–2014).

Памяти моих родителей я и посвящаю эту книгу.

Алла Георгиевна Хван.

Ташкент, август 2021 года.

О русских и английских транскрипциях корейских фамилий и имен

Трудности в переводе личных имен испытывали все путешественники, писатели, миссионеры, разведчики и ученые, пытавшиеся фонетически и буквенно передать звучание иностранного имени. Но, к сожалению, на протяжении веков, по разным причинам, имена искажались иноязычными исследователями и переводчиками.

Например, имя знаменитого китайского философа Конфу́ция – автора древней философско-этической системы Китая, Кореи, Японии и других стран Восточной Азии – это русский перевод латинизированного имени философа Confucius. Впервые имя знаменитого китайца на латыни записал итальянский миссионер-иезуит М.Риччи (ит. Matteo Ricci, 552-1610)^[4].

В русском языке известно другое имя философа – Кун-цзы́, записанное по транскрипционной системе китайского языка на русский язык архимандрита Палла́дия (1817–1878).

Проверено лично, что имя Кун-цзы́ китайцам и корейцам понятно. Ни у кого не возникало сомнений, что речь идет о великом философе, создателе древней этической системы синоиероглифического культурного региона (Китая, Кореи, Японии и других стран).

А вот у китайцев и корейцев, не занимающихся профессионально историей философии и религии, имя Конфу́ций вызывало недоумение: «Это что? Или кто?» Европейцы, не знакомые с историей и философией Китая, удивлялись, что Конфу́ций и Кун-цзы́ – это два варианта имени одного и того же великого китайского мыслителя.

Другой пример из рассказа Дениса Драгунского «Трудности перевода. Таинственный Автор»: «Одна дама рассказывала, как в начале 1980-х она была на Кубе, студенткой, на стажировке. Там ее позвали на выставку книжной графики. Человек, который ее пригласил, сказал (по-испански, разумеется):

– Вы увидите подлинники знаменитых иллюстраций знаменитого кубинского художника NN к романам Хулио Берне.

– К чьим романам? – осторожно спросила она.

– Хулио Берне! – сказал он.

– А-а-а, – сказала она. – Угу.

– Погодите, – сказал кубинец. – А вы что, не читали Хулио Берне?

– Честно говоря, нет, – сказала она. – Даже не слышала.

– Не может быть! – вскричал темпераментный кубинец. – Вы не слышали о Хулио Берне? Поразительно! Неужели в СССР не переводят Хулио Берне? Непостижимо! Его читают во всем мире! Уже сто лет!»^[5]

Для тех, кто не догадался, речь шла о замечательном французском писателе-фантасте Жюле Верне (фр. Jules Verne, англ. Jules Verne, 1828–1905). Жюль Верн – Хулио Берне в испанской практической транскрипции.