Моя (сводная) сестра

Юлия Рябинина

Глава 1

Густые клубы пара вкупе с табачным дымом заполняют легкие. Глубоко вдыхаю через нос и задерживаю глоток спертого воздуха в себе.

Черт побери! Как же хочется вдохнуть вместо этой дряни горного свежего воздуха. Выехать на байке на горный серпантин и с бешеной скоростью взобраться наверх, и дышать… дышать… дышать…

– Давид, кажется, девочки пожаловали.

Лениво потираю глаза подушечками пальцев, убирая туманную пелену, чуть приоткрываю. Щели достаточно, чтобы окинуть стайку полуголых девиц, которых Анатолий нам грозился доставить еще полтора часа назад.

– Ага, – бурчу под нос.

После расслабляющего массажа и профессионального минета заканчивать вечер с проституткой мне перехотелось.

– Артур, – обращаюсь к компаньону, – я мимо. Эти девки уже лишние. Толик припозднился немного.

Раскидываюсь на мягком диване. Вытягиваю вперед ноги и закрываю глаза.

– Ну, так я себе пару девочек отберу, Давид?! – слышу приглушенный голос Артура.

– Конечно, отбери, Ар, – киваю ему, – и распорядись, чтобы мне комнату подготовили. Сегодня слишком много дел решили, а завтра еще к отцу ехать.

– Разговаривать, скорее всего, придется с твоим братом, Давид. Мне отчего-то кажется, что Георгий Гурамович и не слышал о том, что замутил Николоз.

– Я надеюсь на это, – вопросы про брата всегда для меня были щекотливой темой, и просто так переливать из пустого в порожнее я не любил, даже с Артуром.

Одним резким движением встаю с дивана.

– Пойду освежусь, Артур. А ты насчет номера подсуетись и… – оглядываю девочек, которые до сих пор толпятся у входа, – …и эту пусть отведут туда, – пальцем указываю на ту, что стоит ближе к двери, – и пусть хорошо помоется.

***

Открываю дверь, прохожу вглубь небольшой комнаты.

– Сколько тебе лет? – задаю вопрос девке, которая, кажется, даже никак не отреагировала на мое появление.

– Девят…двадцать, – тянет она, и я понимаю по ее голосу, что она под кайфом.

– Давно работаешь? – сбрасываю с себя одежду полностью и сажусь в кресло, что стоит в дальнем углу.

Бассейн освежил, и мне вдруг захотелось бурного продолжения вечера. Да и девочек русских давно уже не имел, а особенно таких молоденьких, как эта. Хотя, пусть с виду она и юна, только вот больше чем уверен, дырки ее разработаны все как надо.

– Ты молчишь? – выгибаю бровь и одновременно чувствую, как в груди загорается злость.

Неповиновение. Единственное, чего я не приемлю, так это неповиновение. У меня на него аллергия.

– Простите, что? – лепечет она, чуть разжимая губы.

– Ты вымылась перед тем, как села на кровать?

– Отпустите меня, – вдруг ее взгляд приобретает ясность, и она вперивает в меня свои черные, почти без радужки, глаза.

Секунда… две… и меня начинает душить смех.

– Что? Что я такого смешного сказала? – девчонка неожиданно подскакивает ко мне так близко, что я могу рассмотреть каждую маленькую веснушку на ее курносом носу.

– А теперь… отошла ровно туда, где стояла, – резко обрываю смех и цежу сквозь зубы.

– Что?! Да вы… Да ты знаешь, кто мой отец? Он тебя на ленточки порежет и в каждую завернет кусочки твоей вонючей плоти…

Она не договаривает, потому что хватаю ее лицо в ладонь и с силой толкаю девку к кровати.

– Ты совсем страх потеряла, потаскушка? – встаю на ноги и подхожу к ней, возвышаясь над ее миниатюрной фигуркой в полные сто восемьдесят девять сантиметров.

– Если ты меня тронешь хоть пальцем, – шипит она, потирая ушибленное место, – ты об этом пожалеешь. Я клянусь, пожалеешь!

– На колени.

– Что? – лупит она на меня свои черные глазищи, которые закрывают практически пол-лица.

– Слушай сюда, я с тобой возиться не намерен. За тебя заплачено, и раз ты оказалась среди девушек-проституток, то вывод напрашивается сам собой. Я не знаю, как в вашей стране наказывается за отказ клиенту, но я тебе могу рассказать, как за это наказывают девочек у нас, – склоняюсь над ней и хватаю ее за волосы на макушке, дергаю вверх.

– Ай! – вскрикивает она, впиваясь короткими ногтями мне в руку.

– А за то, что ты открыла рот и начала мне угрожать, накажу тебя по-особенному, по-своему.

В ее глазах промелькнул на мгновение страх, но он тут же сменился дерзостью.

– Давай, попробуй. Что хочешь? Чтобы я тебе отсосала? А не боишься, что член откушу?

Удивление – это первое, что я чувствую, когда второй рукой перехватываю ее подбородок и фиксирую его так, чтобы она смотрела мне в глаза.

– А ты, я посмотрю, укурилась в говно, не так ли? Совсем инстинкт самосохранения отсутствует.

Разглядываю ее лицо и вижу, как черты заострились, значит, не первый день уже усаживается. Под глазами залегли черные тени, хотя она их и попыталась скрыть под слоем штукатурки, но от меня такое не укроешь, и это тоже доказывает, что кукла употребляет дурь вот уже несколько дней подряд.

– А ты, я смотрю, знаток?! – ерничает она в ответ.

И я до сих пор не понимаю, почему она еще жива! За ее колкие словечки мне бы стоило вырвать ее язык с корнем, но меня отчего-то, напротив, заводит ее непокорность. Возможно, все потому, что за последние лет пятнадцать она первая, кто посмел мне в ответ дерзить.

– Открой рот, – командую я, не сводя с нее взгляд, – и только попробуй сомкнуть зубы сильнее, чем это требуется. А пока ты будешь отрабатывать свои деньги, я тебе расскажу одну легенду про болтливую овцу, которая очень популярна в моих краях.

– Я не хочу слушать твои сказки. И поверь, когда мой отец найдет тебя, ТЫ будешь стоять на коленях…

Я сдавливаю ее челюсть так, что в уголках глаз девчонки выступают капельки слез.

– Следи за своим языком, сука, – чуть склоняюсь над ней, – знаешь, ты еще жива лишь только потому, что мне любопытно узнать, насколько хватит моего терпения слушать тебя. И если ты будешь хорошей и послушной девочкой, то уйдешь отсюда на своих двоих и без повреждений. Но у этой медали есть и другая сторона.

Мой голос становится ниже. Опаснее. Девочка перегнула палку. Преступила ту грань, за которой я не приемлю компромиссов ни с какой из сторон медали.

– А теперь открой рот и начинай работать. И мой тебе совет, малютка: прежде чем говорить о своих родственниках, подумай, в такой ли они безопасности, как ты себе возомнила?

Девка только было открыла рот, видимо снова хотела возразить, но взглянув мне в лицо, тут же захлопнула, наконец-то поняв, что я до нее хочу донести.

– Я не проститутка. И оказалась здесь случайно, – почти шепотом проговорила она.

– Угу, я тебе верю. А теперь открой свой рот, я хочу проверить, настолько глубоко ты берешь.

Она дергает головой, когда провожу головкой члена по ее губам.

– Соси.

– Нет, – отклоняется она в сторону.

– Я не намерен спорить с тобой… – отпускаю ее лицо и отхожу обратно к креслу. – Уходи, – показываю ей на дверь.

– Правда? – она медленно поднимается на ноги, и в этот момент у меня есть возможность рассмотреть ее фигурку.

Модельная внешность угловатой девочки-подростка ей идет. С первого взгляда можно и не заметить, насколько эта девка лощенная, но стоит присмотреться внимательнее, и сразу понятно, что к чему. Гламурная дива. И я даже готов поверить в то, что она действительно попала сюда каким-то странным, случайным образом, но… внутреннее чутье еще никогда не обманывало меня.

И то, что девочка совершенно голая без стеснения двигается перед чужим мужчиной, говорит только об одном. Она врет.

Пока она натягивает на себя шмотки, достаю из кармана брюк, что висят на спинке кресла, черный квадрат, кладу на подлокотник.

– Ну, тогда я пошла, – пряча взгляд от меня, задом пятится она к выходу.

– Иди, – хмыкаю ей.

– Спасибо тебе. Не ожидала, что ты нормальным окажешься.

– Не окажусь, – губы растягиваются в оскале, а девочка разворачивается на пятках и выскальзывает за дверь.

Наивная. Одно касание экрана. Один гудок и…

– Да, Давид?! – отзывается, пыхтя, Артур.

– Сейчас от меня вышла девка. Хочу ее обратно. И пусть ей там вставят мозги. Анатолий в этот раз останется без чаевых.

Отключаю телефон, прежде чем Артур мне что-то отвечает.

В то же время. Алита.

Шумно выдыхаю. Прижимаю к горящим щекам ладони.

Сукин сын! Как только доберусь до Макса, прикончу эту сволочь собственноручно. Так подставить меня! И за-за чего?! Отказалась встречаться с ним?!

Да я, изначально совершила огромную глупость, когда согласилась поехать на вечеринку, которую закатил его продюсер. Скотина!

Еще пару секунд я постояла, прислонившись лбом к стене. Напрягая память, попыталась вспомнить, в какой момент Макс мне мог подлить или подсыпать эту дрянь.

– А, вот и ты! – кто-то хватает меня за локоть и резко поворачивает к себе.

– Что тебе надо? – упираюсь ладонями в грудь мужику.

– А я тебе сейчас расскажу, что, – он с силой прижимает меня одной рукой к стене, а второй хватает за шею.

– Отпусти немедленно, подонок! – хриплю я, извиваясь в его руках.

– Как только отработаешь то, что за тебя заплатили, – цедит он сквозь зубы и, оглядываясь через плечо, одним рывком перемещает наши тела в соседнюю комнату, дверь в которую почему-то оказалась открытой.

---