– Пап, может, ты уже остепенишься? А? Женишься, наконец? – спросила я у его спины, когда он обернулся к раковине, чтобы сполоснуть кружку.
Спина окаменела. Зря, зря, зря я подняла эту тему. Вздохни, успокойся и перестань уже крутить кольцо на пальце. Нужно перевести все в шутку.
– Понимаешь, – черт, голос дрожит. – Я уже с малыми понянчиться хочу. А если братьев-сестер не будет, придется своих заводить.
Он расслабился и хохотнул.
– А я что ли против, – и ехидненько так. – Рожай, воспитаю.
Сказать, что моя челюсть отвисла, ничего не сказать. Она со стуком покатилась по полу. Кто мне это говорит? Человек, после знакомства с которым, все парни прекращали со мной любое общение? Тот, кто вместо свидания, устроил моему последнему молодому человеку полуторачасовую лекцию о правильном использовании презервативов? И часа два после этого ржал надо мной, потому что парень сбежал от меня быстрее, чем скоростной экспресс Москва-Владивосток. Поборник нравственности собственной дочери, без оглядки на себя любимого.
– А?
– Ну тебя же воспитал, смотри какая миленькая получилась?
Он дернул меня в коридор и выставил перед собой как щит, чтобы я могла полюбоваться на себя в зеркало.
А ведь и правда, миленькая. Самое подходящее слово. Я невысокая, до ста шестидесяти всего пары сантиметров не хватило, но при этом, как говорит Верка, фигуристая. В жизни это очень мешает, потому что попа вечно не влезает в брюки, а уж если влезла, то в поясе можно еще парочку меня запихать. Да и с грудью тоже самое. Классе в десятом был у меня эксперимент – одеваться женственно и сексапильно, но… провалился с треском. Папа, правда, даже в ателье возил, мне там одежду шили. Но… Разбитое сердце, покалеченные нервы, несколько новых врагов – и я вернулась к своим обычным джинсам и рубашкам.
Да и внешность у меня самая обычная, славянская. Светлые волосы, может чуть темнее, чем у отца, и длинные, ниже лопаток. Вот только я почти не ношу их распущенными. Глаза голубые с зеленью. Как сказал один из бывших парней – невинный взгляд порочного ребенка. Я с ним не согласна, но на тот момент он, наверное, был прав, а уж после знакомства с папочкой… Да, после знакомства с ним, все мои кавалеры сбегали. Особенно, если, придя ко мне в гости, обнаруживали сценку пикантного свойства прямо на диване в зале.
Единственное, что мне нравится в себе без всяких ограничений, это губы. Полные, розовые, будто нарисованные. Не знаю, в кого они такие, но, пожалуй, это единственная вещь, которую я не хотела бы в себе поменять.
– Красавица моя, – улыбнулся папа, и на глазах у него появились слезы. Понятно, он вспомнил ее.
Я – живое напоминание кошмара, который ему пришлось пережить. Ради меня, ради нас.
Грудь сдавило, стало больно дышать. Хотелось зареветь и уткнуться в подушку как в детстве. Хотелось не знать всего этого. Хотелось обычной жизни. Но я сильная, я всегда буду улыбаться для него. После всех этих лет, всего, что он для меня сделал, я просто не могу иначе.
– Ты мой вечный Ангел, – крепко прижимая к себе, сказал он. – Если бы тебя не было рядом, не знаю, чтобы со мной стало.
– Я всегда буду рядом, папочка, всегда. И со мной никогда ничего не случится, обещаю.
Глава 2. Познакомимся?
Я не знаю, какие силы столкнут нас,
Как случится, что я решу перейти дорогу.
И с вероятностью меньше сотой на час
Мы стоим на одном пороге…
Сколько раз говорила себе – не обещай то, что не можешь выполнить. Конечно, я-то имела ввиду, что не буду ввязываться в сомнительные истории. Кто ж знал, что моя паталогическая везучесть даст сбой именно сегодня и именно сейчас.
1 сентября – день знаний.
Я в волнении стояла на ступенях университета. Нет, не так, в предвкушении. Я ждала этот день с нетерпением и представляла, как начну интересную жизнь, полную новых друзей и впечатлений. Казалось, нет ничего проще, шагнуть в новое и неизведанное, во взрослую жизнь.
– По-о-оберегись, – закричали рядом.
Мимо промчался парень с транспарантом. Прочитать надпись я не успела, он уже исчез в здании.
Я улыбнулась. Думаю, здесь будет весело.
Сжала цепочку амулета. Не думаю, что мне он понадобится здесь, но лишняя защита – это ж хорошо, правда?
На верхней площадке лестницы какая-та женщина активно привлекала к себе внимание.
– Первый курс, – махала флажком она. – Первый курс! Налоги и право!
О, значит мне к ней. Улыбаясь своим мыслям начала продвигаться к ней и тут…
В общем, я, кажется, говорила, что везение меня оставило?
Рядом с ней, вся из себя такая правильная и строгая, в новеньком костюмчике, стояла брюнеточка трехдневной давности из папиной спальни. И смотрела на меня. Злобно смотрела, не отрывая взгляда. Я подходила ближе, а сердце опускалось все ниже к пяткам. На груди у нее был приколот беленький бейдж, а это значит…
– Так, ребятушки, первый курс, меня зовут Вероника Александровна, я заместитель заведующего кафедры налогообложения и права. Поздравляю вас всех с поступлением в наш замечательный университет…
Интересно, смогу ли я превратиться в невидимку на следующие четыре года, если эта брюнеточка станет моим преподавателем? Угораздило же меня так попасть, да и папусик тоже хорош. Ведь наверняка знал, где его очередная пассия работает. Вот жеж черт! А если он с ней специально замутил, чтобы она ему потом все обо мне рассказывала? Нет, бред, он на такое не способен. Или все-таки способен?
– А чего эта выдра на тебя так таращится?
Я вздрогнула и неловко обернулась. Всегда пугаюсь, когда ко мне обращаются незнакомые люди. А уж тем более в такой толпе…
– Что?
– Ну, эта выдра крашеная, рядом с завкафедры, смотрит на тебя, будто ты съела последнее пирожное, спасенное от фашистов.
– Да? Ну, наверное, так и есть.
Я разглядывала девчонку, которая ко мне обратилась, и думала, что сегодня я не одна такая, кто заставил себя нарядиться по глупому поводу. Милая голубая юбочка и блузка с рюшками смотрелись на ней… в общем, никак не смотрелись. Черные волосы с разноцветными прядками разной длины в сочетании с довольно ярким, но органично подходящим ее внешности, макияжем, вызывали чувство полного и глубокого диссонанса.
– Тебе родители одевали? – вырвалось у меня.
– Э, да, – округлились темно-карие глаза. – А как ты узнала?
– Стиль не твой, абсолютно.
– Я им тоже сказала, но меня разве кто слышит? Девочка должна быть женственной, а юбки – это же так…
– Мило, – одновременно закончили мы и рассмеялись.
– Так что с этой выдрой?
– Она с моим отцом встречалась. Недолго. Очень недолго. И я этому очень поспособствовала. Очень, – вздохнула почти счастливо.
– Тогда держись. Она еще та дрянь. И жутко злопамятная.
– Ты ее знаешь?
– И да, и нет, – девушка неопределенно пожала плечами. – Она брата моего пыталась завалить. Причем во всех смыслах. И как препод, и как… ну поняла.
– О, твой брат тоже здесь учится?
Эта девочка мне нравилась, я была бы совсем не против с ней подружиться. Мне не хватало простого человеческого общения. Верка не в счет. Но в голове, как всегда бывало в таких случаях, уже звенел звоночек. У нее есть брат. Плохо, очень плохо. Когда я уже смогу нормально воспринимать это? Липкие коготочки страха снова прошли по спине, оставляя ощущение чужого взгляда. Недоброго и опасного. Захотелось сжать амулет, но я знала, что не нужно, только привлеку внимание. Вот дурочка! Надо было, как в школе, примотать на запястье в виде браслета.
– Да, он на последнем, правда, уже. Ой, а мы же так и не познакомились! Меня Инга зовут.
– Лана, – улыбнулась я, надеясь, что на моем лице улыбка выглядит естественно.
– О, круто, я на налогах, а ты?
– Тоже.
– Вдвойне круто.
Инга подпрыгнула и обняла меня. Я засмеялась и оглянулась. Почти все, кто стоял в толпе занимались тем же, чем и мы – знакомились. Завкафедры продолжала что-то вещать, но ее никто не слушал. Как оказалось, зря.
– А теперь, ребятушки, подходим ко мне и Марии Вадимовне и получаем распределение по группам. Те, у кого фамилии от «А» до «О» ко мне, остальные к Машеньке.
И тут я, наконец, поняла, как крупно попала. Если до этого я надеялась не попасться на глаза к бывшей любовнице моего отца, то теперь все мечты эти покрылись толстым слоем не то что праха, а огроменным бетонным монолитом.
– О, тебе к кому?
– К выдре, – я даже сделала шажок назад, раздумывая не поддаться ли временной панике. Хотя с чего бы это? Никогда не пасовала перед препятствиями, а тут такая мелочь.
– Сочувствую, – в карих глазах появилось сожаление. – А я Князева, мне к Веронике. Держись, встретимся после распределения. Надеюсь, попадем в одну группу.
– Я тоже.
Черт, почему я чувствую себя так отвратно, вроде ничего плохого ей не сделала. Отец бы все равно ее бросил, у него такие выдры долго не задерживаются. Так что, считай, совершила благое дело.
Подошла моя очередь.
– Тихонова, – пропела она. – Вот уж кого не чаяла здесь встретить.
– Здравствуйте, – буркнула я и протянула руку за листочком с расписанием.
Но выдра наклонилась ко мне и так, чтобы только я могла услышать, прошипела:
– Я превращу твою жизнь здесь в ад. И плевать на Пашу.
Она практически кинула листок мне в лицо, а я поспешила отойти.