Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии

Михаил Майзульс

Научный редактор Олег Воскобойников

Редактор Андрей Захаров

Издатель П. Подкосов

Руководитель проекта А. Казакова

Корректоры С. Чупахина, Е. Рудницкая

Компьютерная верстка А. Фоминов

Художественное оформление и макет Ю. Буга

© Майзульс М., 2022

© ООО «Альпина нон-фикшн», 2022

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Этой книге было бы намного труднее появиться на свет без поддержки коллег: Дмитрия Антонова, Григория Бакуса, Олега Воскобойникова, Галины Зелениной, Валерии Косяковой, Евгении Литвин, Ирины Мироненко, Андрея Пильгуна, Михаила Реутина, Михаила Рогова, Надежды Селунской, Мити Фрумина и Дильшат Харман. Они меня консультировали, вычитывали фрагменты текста, копировали в библиотеках статьи, дарили свои книги и помогали с переводами. Особую благодарность я хочу выразить Ольге Тогоевой за консультации по истории средневекового права, Михаилу Медведеву, который помог разобраться со многими сюжетами из истории геральдики, и Сергею Зотову, взявшему на себя тяжкий труд вычитать этот пространный текст. Все неточности и ошибки, безусловно, на моей совести, но без помощи друзей их явно было бы намного больше.

Христос, которого я чту,
Враждебен твоему Христу.
С горбатым носом твой Христос,
А мой, как я, слегка курнос.

Уильям Блейк.Вечносущее Евангелие.Ок. 1818 г.(перевод С.Я. Маршака)

1. Португальцы высаживаются в Нагасаки в 1543 г. Фрагмент ширмы. Япония. Рубеж XVI–XVII вв.

Lisboa. Museu Nacional de Arte Antiga

введение

другой. чужой. враг

В 1543 г. португальцы первыми из европейцев достигли Японии. Поскольку их корабли прибывали на архипелаг с юга, японцы стали называть их «южными варварами» (нанбан). На первых порах пришельцев приняли с интересом. Монахи-иезуиты начали проповедовать и обратили многих местных в христианство. Однако в первой половине XVII в. власти из страха перед иноземной крамолой, разрушением устоев и колонизацией со стороны европейцев решили закрыть страну, миссионеров изгнали, а христианство объявили вне закона. До середины XIX в. все контакты с западным миром, кроме редкой торговли с голландцами, были пресечены.

Вслед за самими европейцами в Японии появилось множество изображений, представлявших их облик, одежды и нравы. «Южные варвары» одновременно манили и пугали. Описывая внешность иноземцев, разные тексты подчеркивали их уродство и родство с нечистью. Известный японист Александр Мещеряков цитирует анонимную «Повесть о христианах», написанную в XVII в. Ее автор, рассказывая о прибытии первых европейцев на острова, отмечал, что они колоссального роста, у них большие глаза, длинные когти на руках и ногах, зубы длиннее, чем у лошади, волосы мышиного цвета, а под одеждой наверняка хвосты^[1]. Особое изумление у японцев вызывали огромные, как у «лешего» тэнгу, носы европейцев. На японских изображениях того времени иноземцы сразу же отличаются от местных не только экзотическими костюмами (высокие шляпы, широченные штаны и т. д.), но и орлиными «клювами» (1)^[2].

Тело чужака – потемки. В нем много странного, и то, что в жизни удивляет или пугает, воображение нередко утрирует и сводит к нескольким отталкивающим характеристикам. Черты чужаков переносят на враждебные силы, опасных духов и злых богов. Потому в житиях раннехристианских пустынников из Египта, Палестины и Сирии демонов так часто описывали как «эфиопов». В представлении коптов, греков и сирийцев черный цвет кожи их соседей с юга олицетворял духовное помрачение, тьму, царствующую в душе. На бессчетных средневековых изображениях бесы черны как смоль, а римлян и иудеев, истязавших Христа, нередко представляли с черной кожей и негроидными чертами лица (2). Расовая инаковость стала стигмой, знаком порока.

2. Бичевание Христа. У левого истязателя зловещий крючковатый нос и очень темная кожа. У правого кожа светлее, но черты лица явно показывают, что он «мавр».

Псалтирь Латрелла. Англия. 1325–1340 гг. London. British Library. Ms. Add. 42130. Fol. 92v

В Средние века европейские художники использовали великое множество приемов и знаков, призванных отделить христиан от иноверцев, праведников от грешников, своих от чужих. С их помощью маркировали иудеев, язычников, мусульман, еретиков, реже – преступников, прокаженных, проституток и других чужаков или маргиналов, которых считали нечистыми и опасными. Некоторые из этих знаков использовались не только на изображениях, но и в реальном мире – на улицах средневековых городов^[3].

Несколько лет назад, разыскивая что-то на сайте Британской библиотеки, я увидел одну гравюру, которая подтолкнула меня к идее написать книгу о средневековой символике инаковости и ее принципиальной неоднозначности. В 1508 г. Иоганн Штамлер, ректор приходской церкви в немецком городке Киссинг, опубликовал сочинение под названием «Диалог о сектах различных народов и религиях мира». На его титульный лист помещена гравюра, выполненная известным художником Гансом Бургкмайром из Аугсбурга (3)^[4].

В центре под высоким балдахином восседает Святая Матерь Церковь в короне и с нимбом. За ее спиной – крест. Поскольку она повелительница мира, ее ноги покоятся на земном шаре. Под ним из трубы течет Источник истинной мудрости, который изливается на доктора Оливерия – папского протонотария. По обе стороны от торжествующей Церкви на коленях стоят властители: по правую руку, под знаменем с ключами св. Петра, – римский понтифик, похожий на Юлия II (1503–1513), а по левую, под знаменем с двуглавым орлом, – император Священной Римской империи, в котором нетрудно узнать Максимилиана I (1508–1519). Церковь вручает папе ключи от Царствия Небесного (Мф. 16:19) – символ его духовной власти и миссии по спасению душ, а государю – меч, напоминающий о его светской власти и обязанности охранять христианскую империю.

3. Титульный лист книги Иоганна Штамлера «Диалог о сектах различных народов и религиях мира» (Аугсбург. 1508 г.)

Доктор Оливерий, восседающий на высоком кресле прямо под фигурой Церкви, защищает правоту христианства в споре с двумя иноверцами: Арнестом Отступником – христианином, который в турецком плену принял ислам (потому на его голове тюрбан), и Самуэлем Иудеем (на его плаще пришито кольцо – опознавательный знак, который с XIII в. был введен для евреев во многих католических землях). Доктору Оливерию помогают другие христиане – Бальб Историк, Рудольф Мирянин и Трифон Физик. В тексте Штамлера после долгих, трудных и увлекательных споров Арнест с Самуэлем признают правоту христианства и принимают крещение.

На гравюре Бургкмайра по обе стороны от Церкви внизу разместились четыре дамы. Это персонификации других вер. На их головах тоже короны. Рядом с ними стоят щиты, на которых написаны их имена, а в руках они держат флаги. Однако, в отличие от триумфальных знамен Церкви, их древки сломаны, что напоминает об их поражении и бессилии перед лицом торжествующего христианства.

Со стороны императора сидит дама Язычество (Gentilitas) – на ее флаге написано имя греко-римского бога Юпитера. Рядом с ней – Татарская вера (Tartarica) c именем Чингисхана (Chingista). Со стороны папы – Синагога (Synagoga) с завязанными глазами и Сарацинская вера (Saracena Thur) – ислам, вера турок.

Однако с флагами явно что-то не так. Ведь в руках у Синагоги знамя с именем пророка Мухаммеда (Machometus), а у Сарацинской веры – флаг с юденхутом, шапкой, которая с XI в. в католической иконографии служила главным атрибутом иудеев. Только их сломанные древки перекрещены так, что Мухаммед все же оказывается над персонификацией ислама, а юденхут – над персонификацией иудаизма^[5]. Порядок восстановлен.