Девушка из дома напротив

Кэтрин Бейн

Джеймс

Вытянув перед собой руку, кончики пальцев которой было почти не видно, я медленно и почти на ощупь пробирался сквозь серый плотный туман. Мне отчаянно хотелось выбраться из него, чтобы глотнуть свежего легкого воздуха, но он не хотел выпускать меня из своего плена. Казалось, что я бродил по кругу уже несколько часов, слыша лишь легкий хруст замерзшей травы под ногами. Надежда на освобождение уже почти умерла внутри меня, как вдруг что-то привлекло мое внимание в окружающем мраке. И в надежде на спасение мои ноги понесли меня навстречу свету. Шаг за шагом туман постепенно рассеивался, и дышать стало немного легче. Пройдя еще несколько десятков метров уже более быстрой и уверенной походкой, я смог рассмотреть очертания небольшого и светлого дома.

Подойдя к нему вплотную, я осмотрелся вокруг и глубоко вдохнул чистый и прозрачный воздух. Не заметив никого рядом, я поднялся по ступенькам, чтобы постучаться в дверь. Но после моего первого удара костяшками пальцев по деревянной поверхности, дверь поддалась мне и немного приоткрылась. Пальцы аккуратно толкнули ее чуть сильнее, чтобы дать возможность мне заглянуть внутрь.

– Кто-нибудь есть здесь? – громко спросил я, и через мгновение услышал гулкое эхо моего голоса, вернувшееся ко мне обратно.

Аккуратно переступив через порог, я зашел в дом.

– Эй! – еще раз крикнул я, но в ответ не услышал никаких признаков присутствия другого человека.

В комнате все было белого цвета: стены, легкие полупрозрачные занавески на окнах, одинокий диван, стоящий по центру помещения, и даже пол. Занавески нежно развевались от задувающего в открытые окна прохладного ветра. Сделав несколько шагов, я плюхнулся на мягкий диван. И стоило мне откинуть голову назад и расслабиться, как мой слух уловил слабый, писклявый звук. Он раздавался как будто издалека, но со временем становился все громче и отчетливее, острой дрелью въедаясь мне в голову. Пошарив глазами в пространстве, я заметил моргающий экран сотового телефона, лежащего на полу в углу комнаты. Звук тем временем становился все назойливее. Нехотя поднявшись с дивана, я подошел к нему, и, придержав руками бушующую от ветра тюль окна, присел на корточки. Увидев на экране заветную фотографию звонившего абонента, я распахнул от удивления глаза и резко схватил телефон руками. Замерзшие пальцы неистово пытались попасть по зеленой кнопке и взять трубку, но телефон не поддавался. А потом еще раз и еще. За своими тщетными попытками я даже не заметил, как в комнате стало резко темнеть. Из вида пропали стены, окна и диван. Через несколько секунд погас и экран телефона, и осталась только темнота, заполненная едким звуком, причиняющим нестерпимую головную боль.

В конце концов, мой крепкий и безмятежный сон начал неохотно рассеиваться от звуков разъяренного будильника, который резал тишину уже несколько минут, и мое тело сдалось, вернув меня в реальность. А я так и не узнал, зачем же она звонила мне и что хотела сказать.

Открыв один глаз и сделав им круговое движение, мой еще наполовину спящий мозг пытался сообразить, где мое тело очнулось на этот раз. Из меня вырвался облегченный вздох, когда моему взору открылись знакомые темно-синие обои спальни. Я просто ненавидел просыпаться с похмелья не дома. Будильник продолжал разрываться все громче, отдаваясь пульсацией в висках, и я, пошарив рукой в пространстве, хаотично хлопнул несколько раз ей по тумбе в надежде заткнуть его или сломать к чертовой матери. Что-то с грохотом упало на пол, но после третьего удара будильник, наконец, заткнулся. Стараясь не делать резких движений, я медленно перевернулся на спину и попытался сфокусировать свой взгляд на потолке. Мне пришлось потратить полминуты, чтобы изображение в моих глазах стало более ли менее четким, я сделал глубокий вдох и с опаской попытался почувствовать, насколько хреново мне было в тот день. Лишь на секунду мне показалось, что все было не так уж и плохо, но стоило мне подняться, как от смены положения моя голова начала раскалываться и кружиться, а к горлу подступил ком с привкусом выпитого вчера виски.

Жалобный стон сорвался с моих губ, когда у меня получилось принять вертикальное положение. Трясущиеся руки автоматически схватились за голову, пытаясь удержать ее на месте, ноги не слушались, но я, волоча их по полу, поплелся в душ, придерживаясь за стены. Резким движением я включил воду и, не удосужившись проверить ее температуру, заполз за перегородку прямо в трусах.

Ледяная вода начала скатываться по моему телу, немного покалывая кожу, и я, сделав глубокий медленный вдох, прикрыл глаза. Тяжелыми руками я нанес на голову шампунь, попутно размазывая его по всему телу. Намокнув, мои боксеры стали невыносимо тяжелыми и стали тянуть меня вниз, а я и так еле мог стоять на ногах. Если бы они не повисли на мне тяжелым грузом, то, клянусь, я бы так и надел сверху джинсы и ушел на работу. Чуть пошатнувшись, я стащил их с себя и бросил с глухим шлепком на пол ванной, продолжая стоять под потоком холодной воды и пытаясь вспомнить, чем же закончился прошлый вечер. Перед глазами начали хаотично всплывать картины событий прошедших выходных, и я старался расставить их, как унылый пазл, в последовательном порядке. Отчетливо помнилось, что в пятницу мы с коллегами после окончания рабочего дня пошли в бар. И все начиналось очень культурно. Вот только они начали сливаться уже через пару часов домой, слабаки. Моя же вечеринка продолжилась вплоть до воскресенья. Как и всегда, в принципе. Вставать в восемь утра каждый понедельник после таких мероприятий было адски тяжело, но годы моих тренировок не прошли даром.

Не завернувшись в полотенце после душа, я дополз до кухни, оставляя за собой огромные лужи на полу. Налил себе огромную кружку крепкого кофе, открыл полку сверху, где меня ждало мое спасение – аспирин. Достал две таблетки и бросил в кофе вместо сахара.

Взглянув на часы, я понял, что уже давно должен был быть на работе. Я надел первые попавшиеся джинсы и рубашку, на кармане которой красовался красно-коричневый след от соуса, капнувшего с пиццы вчера. Или позавчера. Проходя мимо зеркала в прихожей, я поднял свой взгляд и посмотрел на свое отражение. Мои еще невысохшие и от природы каштановые волосы выглядели почти черными. «Прямо как моя душа», – подумал я. С челки стремилась упасть капля воды, и я быстро смахнул ее тыльной частью ладони. Я сделал шаг по направлению к зеркалу и всмотрелся в свои глаза. Они были настолько красными, что с трудом можно было разглядеть голубой цвет радужки. Трехдневная щетина сделала меня похожим на бродягу, но делать с этим я ничего не собирался. От моего видочка к горлу подкатил первый позыв рвоты, но я, мужественно сдержав его, накинул куртку и вышел на улицу.

Холодный мерзкий ветер пробирал до костей, как будто специально направляя ледяные капли дождя мне в лицо. С максимальной скоростью, на которую я был способен, я добрался до машины и плюхнулся на водительское сидение. Слава мне, что я всегда запасался минеральной водой и сигаретами, оставляя все это на заднем сидении. Сделав несколько глотков прохладной воды, я достал сигарету, закурил, чуть приоткрыв окно, и выехал с парковки.

– Куда ты прешь? – злобно крикнул я, резко затормозив и почти уткнувшись своей любимой Ауди в выезжающее с обочины такси. – Придурок, мать твою! – продолжил я, высунувшись из окна.

Я ненавидел понедельники больше всего. Хотя, если быть честным, я ненавидел каждый божий день. Но каждый понедельник я был максимально раздражителен, ведь начало недели означало, что впереди меня ждало еще четыре долгих дня, когда я должен буду просыпаться в эту несусветную рань по будильнику, ехать на работу, заниматься нудными расследованиями, вместо того, чтобы лежать на своем диване, попивая виски и периодически уходя в небытие.

По пути на работу, через два квартала от моего дома, я, как и всегда, заехал в кофейный киоск, не теряя надежды, что еще одна порция кофе вылечит меня от трехдневного похмелья и спасет день.

Я подъехал к полицейскому участку, припарковался и бросил взгляд на часы на приборной панели.

09:43

Рабочий день начинался в девять, и я опоздал всего на сорок минут. Мои регулярные опоздания не удивляли уже никого, поэтому я достал еще одну сигарету и закурил в машине. Пара минут ничего не решало. И я знал, что мой начальник, многоуважаемый лейтенант Тейлор Брайс, тряпка и подкаблучник, не станет меня увольнять, ведь хоть у меня и были проблемы с самодисциплиной, зато были лучшие показатели по раскрываемости дел. Да и при необходимости его женушка Лили замолвила бы за меня словечко. По крайней мере, так она мне обещала, пока мы развлекались с ней у меня в кабинете.

Зайдя в участок, я встретил несколько приветственных и как всегда сочувственных кивков от сослуживцев. Не придав им никакого значения, я равнодушно прошел мимо. Как будто они хоть что-то смыслили в этой жизни.

– Леннокс, выглядишь, как всегда… – встал на моем пути Прэстон, – обворожительно. А ваш амбре идет впереди вас, – чуть ближе подался он, принюхиваясь, – что это? Бурбон?

– Отвали, Прэстон, – я оттолкнул его за плечо и быстрым шагом прошел в свой кабинет, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из своих коллег.