Он давно грозился «пристроить меня в жизни», но все не доходили руки. Последней каплей, переполнившей его чашу терпения, стало мое задержание с несанкционированного митинга. Ну да, мы, наверное, погорячились в тот раз, и публичное сжигание чучела действующего мэра было лишним. Но ведь Масленица! А на Масленицу на Руси издревле сжигали чучело. Какая разница, чье это чучело? Главное ведь – отпугнуть беду. А чучело мэра для этого более чем подходило.

Правда, полиция посчитала иначе, хотя народу понравилось.

Меня посадили в автозак и привезли в «обезьянник». Не скажу, что я испугалась, но впечатление на меня это произвело неслабое.

Я сидела на скамейке в камере и рассматривала представителей электората, которые, я была просто уверена в этом, случайно, как и я, стали жертвами системы.

Тут к камере подошел лысый мужик в форме полицейского и, показав на трех девушек, включая меня, проскрипел:

– На «субботник»!

Я даже не шелохнулась, хотя остальные уже вышли из камеры.

– Тебе что? Особое приглашение? – поинтересовался лысый.

– Сегодня четверг, – заметила я. – До субботы еще два дня.

– А у нас «субботник» – это не когда суббота, а когда стоит, – загоготал лысый и вслед за ним вся дежурная часть.

Он приблизился ко мне и, схватив за локоть, рявкнул:

– Пошли.

Но буквально через секунду изменил свое мнение и испуганно отшатнулся от меня. Мой аргумент на него подействовал. Или это просто ему так не понравился ножик в моей руке?

– Твою мать, – обратился он уже к своим коллегам, – ее что, не досматривали?

– Да, не до этого было, – отозвался кто-то. – Погрузили всех и привезли. Она одна баба среди этих политических была. Ну, ее сюда и засунули, к девчонкам.

– Так, она не проститутка что ли?

Чего? За кого меня вообще приняли?

– С митинга она. Политическая.

– Мать твою!

Не знаю, чем бы все это закончилось, но в этот момент в дежурной части появился подполковник, который прислуживал моему отцу. Я его хорошо помню. Он иногда приезжал к нам домой. Помогал решать какие-то вопросы. И я вдруг почувствовала, что сегодня таким вопросом буду я.

И от предчувствия того, что скажет папа, у меня похолодела спина.

Подполковник молча подошел ко мне, взял из рук ножик, сложил его и убрал в свой карман. Потом взял меня за плечо и повел куда-то по коридору. Завел в пустую комнату и, бросив:

– Посиди тут пока, – закрыл меня там на ключ.

Не знаю, сколько времени я так просидела, но мои ожидания меня не обманули. Дверь открылась и на пороге появился папа. Он лишь кивнул мне головой, чтобы я следовала за ним. Все также, не проронив ни слова, мы покинули дежурную часть, сели в автомобиль отца и приехали домой.

И это его молчание убивало гораздо больше, чем крики и обидные фразы. Я вдруг поняла, что все, это рубеж. Я переступила черту. Оставалось лишь ждать, когда отец, наконец, отойдет и обрисует мне мою дальнейшую жизнь.

Вечером, после ужина, на котором присутствовали и мои старшие братья (все настолько серьезно, что отец пригласил даже их? Они давно живут отдельно и нечасто навещают нас), отец позвал меня в свой кабинет.

– Ксения, – начал он, когда я несмело уселась в указанное мне кресло. То, что он назвал меня Ксения, а не Ксюша, как обычно, было плохим знаком. Но я уже была готова ко всему. – Я не хочу обсуждать то, что произошло сегодня. Но ты переступила черту.

Ну, как я и думала. Эта чертова черта, переступить которую все боятся, но никто не знает, где она нарисована.

– Лишь хочу, чтобы ты живо представила себе, что бы с тобой произошло, не заметь тебя Игорь Сергеевич.

Это, наверное, подполковник. Игорь Сергеевич, значит.

– Тебя приняли за проститутку и «субботник» в «обезьяннике» – это не мытье стен дежурной части. Еще и этот нож. Тебе грозил реальный срок за покушение на сотрудника полиции.

Я слушала, опустив голову. Отец, похоже, был несколько удивлен происходящим, так как обычно я гордо смотрела ему в глаза и отчаянно защищалась.

– Так вот, – продолжил он. – У тебя есть два варианта. Первый: ты уезжаешь в интернат для девочек в Англии и не покидаешь его стен, пока не закончишь там обучение. Никаких отпусков на Родину. Мы сами будем тебя навещать. Я уже договорился, тебя возьмут, несмотря на то, что учебный год уже в разгаре.

Услышав про интернат в Англии, я вскинула на него глаза. Нет, только не это. Моя русская душа не приживется там. Мы это уже проходили в частной школе Бельгии и Швейцарии. И обе попытки заканчивались тем, что меня там больше не хотели видеть ни за какие папины деньги. Но, судя по решительному настрою папы, я поняла, что он приложит все усилия, чтобы я осталась в Англии до конца обучения.

– А можно узнать про второй вариант? – робко поинтересовалась я.

Отец выгнул бровь и четко произнес, выделяя в своей речи некоторые слова:

– Второй вариант: ты восстанавливаешься в институте в сентябре и продолжаешь учебу, пока не принесешь мне диплом экономиста, а до сентября у тебя есть четыре месяца, чтобы поработать.

Я скривилась, что не осталось незамеченным отцом.

– Да, поработать, Ксения. Кем, решай сама. На полный рабочий день. Так, какой вариант выбираешь ты? Только тебе решать, как дальше жить, – с издевкой произнес отец.

Я задумалась. Нет, в Англию ехать мне однозначно не хотелось. Но и перспектива опять вернуться на ненавистный экономфак, да еще и работать все лето тоже не выглядела как реализация всех моих тайных желаний. Но надо выбирать меньшее из зол.

Поработать, значит? Можно. Только кто же меня возьмет? Без образования и опыта. Я мысленно ухмыльнулась. А ведь все просто: я изображу бурную деятельность по поиску работы, даже, может, съезжу на пару собеседований, а там, глядишь, и папа забудет о своих вариантах.

– Я выбираю второй вариант, – озвучила я свое решение.

– Хорошо. Поиск работы начнешь сегодня же вечером.

– Но, папа, я хотела сегодня к Анжеле съездить, – посмела поделиться своими планами я.

– Ах, да, – как будто что-то вспомнив, улыбнулся отец, – у тебя теперь комендантский час. В 20.00 ты должна быть дома.

– Но, пап…

– Все, Ксения, не заставляй меня закручивать гайки! – твердо произнес родитель.

А сейчас это что было? Подбор винтика что ли?

– Все, иди, займись поиском работы в интернете. Завтра с утра представишь мне отчет.

Зашибись! Комендантский час плюс ежедневный отчет о поисках работы. И так все лето? Может, лучше, все-таки податься к монашкам в Англию?

Глава 4
Ксюша

Прошла неделя после нашего с папой разговора. Как обычно, после ужина я готовлюсь представить отцу свой отчет о поисках работы. Оказалось, это не так и сложно – выполнять требования отца. Надо лишь скопировать отчет за прошлый день, изменить дату и придумать названия фирм.

Конечно, я не искала работу. Еще чего не хватало. Все ждала, когда же отец забудет о своих вариантах и отстанет, наконец, от меня.

Захожу в кабинет отца и сажусь на кресло рядом с камином.

– Ну, что, Ксения, как продвигаются поиски работы? – спрашивает отец, присаживаясь на кресло рядом и расставляя на столике шахматные фигуры. Отец любит разбирать шахматные партии. Так он, по его словам, отвлекается от работы и проблем.

– Сегодня я позвонила в три компании, а именно… – начинаю я свою уже заученную речь, но отец прерывает меня.

– Это все понятно. Ты мне скажи без этих ненужных прелюдий, работу нашла?

Я делаю максимально печальное лицо и громко вздохаю:

– Нет. Никто не хочет меня брать на работу. Без опыта и образования.

– Да-да, – как будто не вникая в сказанное мной, говорит отец, задумавшись над очередным ходом.

– Ну, я пойду тогда? – с надеждой спрашиваю, сбросив с лица маску печали. Поспешила. Отец резко переводит взгляд на меня и, как будто уловив мои мысли, ухмыляется. А потом спокойно произносит:

– Я решил помочь тебе.

Началось…

– Я вижу, что ты прилагаешь колоссальные усилия, чтобы найти работу, и не могу больше видеть, как ты переживаешь по этому поводу.

Люблю папу за сарказм. Он видит меня насквозь. Поэтому я даже не перечу, а молча жду свою участь.

– Поэтому я поговорил с Константином Михайловичем. Он возьмет тебя в свою фирму.

Доброй души человек этот Константин Михайлович. Интересно, кем. Поскольку с сентября меня опять ждет ненавистный экономфак, предполагаю, что в финотделе. Вот, скукотища. Опять эти озабоченные отчетами и ЕБИДТой тетки и очкастые мужики.

– Поскольку ни образования, ни опыта у тебя нет, – продолжает отец, прервав мои мысли, – поработаешь эти четыре месяца ассистентом в отделе АХО.

– А что это?

Отец вскидывает на меня глаза и качает головой:

– АХО – это административно-хозяйственный отдел.

– То есть не финотдел? – обрадовано спрашиваю я.

– Нет, – строго отвечает папа. Похоже, ему не нравится моя реакция. Он опять смотрит на свои фигурки.

– Иди, – спустя пару минут произносит. – Завтра начинаешь. В первый раз Гена отвезет тебя. Будь готова к 8.00. Потом сама будешь добираться.

Я встаю и направляюсь к выходу.

– Рабочий день у тебя до 18.00. Час – на дорогу. Так что, комендантский час, надеюсь, ты нарушать не будешь, – напоминает мне отец, – а то вариант с Англией еще в силе.

---