Начиная с того факта, что от нас требовалось обращаться к нему по имени, продолжая его креативными наказаниями, если мы забывали домашние задания или опаздывали, и заканчивая часами, которые мы проводили на полу, на столах или на лужайке в кампусе, – Нолан все делал не так, как от него ожидали. То же относилось и к темам, которые мы рассматривали на его курсе. Насколько поверхностным выглядел преподаватель на первый взгляд, настолько глубокие и отчасти болезненные задачи он перед нами ставил. Я не раз задавалась вопросом, есть ли причина, по которой он выбирал именно такие темы.

Нолан меня восхищал. Он был шарадой, которую я непременно хотела разгадать, и именно поэтому по средам я так спешила в аудиторию.

После того как я уселась на полу рядом с Доун, я снова посмотрела вперед – туда, где был Нолан. Он закрыл ручку и положил ее на стол.

Его лицо было таким же необычным, как и все остальное – мягким и запоминающимся одновременно, с серыми глазами и вечно задумчиво изогнутой линией рта. Светло-русые волосы средней длины он чаще всего завязывал на затылке, что никогда не казалось мне настолько привлекательным у других мужчин. Вместе с легкой щетиной это придавало ему какой-то дикости, невероятно контрастируя с дружелюбным поведением и теплой улыбкой.

Я медленно опустила взгляд вниз. Чтобы лучше рассмотреть принт на футболке, пришлось сесть ровнее. Как правило, это первое, что я делала, когда приходила в среду на занятие, – Нолан питал слабость к всевозможным фанатским футболкам. В этот момент он чуть откинулся назад и вытянул руки над головой. Черная ткань слегка натянулась на груди. Рисунок состоял из разноцветных гирлянд-лампочек с алфавитом под ними. Я еле сдержала улыбку. Дома у меня лежала почти такая же футболка, потому что я просто обожала сериал «Очень странные дела». Мой взгляд прошелся по всему алфавиту до самого низа.

Если бы не мешала кафедра, я бы наверняка увидела полоску кожи у него на животе. Стоило промелькнуть этой мысли, как я сама себя одернула.

Затем снова подняла глаза… и застыла. Нолан смотрел прямо на меня, во взгляде светился вопрос. Щеки у меня тут же убийственно вспыхнули, и я так быстро отвернулась, что чуть не свернула себе шею.

Возможно, существовала конкретная причина, почему я так ждала этого семинара в среду, но она была тайной, которую Доун – или любая другая живая душа на этой планете – не должна узнать.

Глава 2

Я возилась с сэндвичницей, когда вдруг зазвонил мобильник. Растерянно бросив взгляд на дисплей, я увидела на нем мамино имя. Странно. Обычно мы не созванивались по средам, потому что она ходила на йогу, а мне нужно было сделать гору домашних заданий. Я поднесла телефон к уху.

– Привет, мам, – сказала я и свободной рукой открыла сэндвичницу. Сейчас в ней готовилось единственное блюдо, которое я освоила безупречно: сэндвич с сыром. Для всего остального мне не хватало умений и мотивации. Есть люди, обладающие выдающимся кулинарным талантом, как моя почти-сводная-сестра Доун. Другим же людям, напротив, приходится довольствоваться едой из столовой, полуфабрикатами и сэндвичницей. Например, мне.

– Привет, родная, – заговорила мама. – Как у тебя дела? Как прошел день?

Нахмурившись, я закрыла сэндвичницу.

– У меня все хорошо. Среда – мой любимый день. А ты как?

– Я… – Она прочистила горло. – Я сегодня получила плохие новости от издательства.

Я почувствовала, как участился пульс.

– Они тебя уволили?

– Слава богу, нет. Однако они провели несколько сокращений. Теперь я буду работать меньше часов в неделю.

Я тихо выругалась. У мамы была хорошая должность в издательстве научно-популярной литературы, но случались месяцы, когда денег все равно катастрофически не хватало. Мы взяли кредит на мою учебу в Вудсхилле, а дому, который достался нам в наследство от бабушки, уже больше пятидесяти лет, и он постоянно требует расходов на ремонт.

– На сколько часов тебя сократили? – спросила я, крепко вцепившись одной рукой в столешницу.

– Не забивай себе голову этим, мы сведем концы с концами. Я просто хотела тебе рассказать. И мне кажется… – Я буквально ощутила, с каким трудом она произносила следующие слова. – Мне кажется, будет хорошо, если ты подыщешь себе подработку в Вудсхилле. Просто на всякий случай.

– Конечно, я так и сделаю, мам, – мгновенно ответила я.

Между нами повисла тишина. Через какое-то время она откашлялась.

– Так не должно быть, родная, – пробормотала мама. – Тебе следовало бы полностью сконцентрироваться на учебе, а не идти из-за меня работать.

– Я тебе еще сто лет назад говорила, что для меня не проблема найти работу. – Я старалась разговаривать с ней так мягко, как только могла, поскольку ее все это явно очень расстраивало. Меня мучил вопрос, не скрывала ли она от меня что-нибудь – может быть, ее должность вообще находилась под угрозой.

– Жду не дождусь, когда мы наконец со всем этим справимся и займемся нашим большим проектом, – сказала мама и вздохнула.

Мне с трудом удалось выдавить из себя короткий звук в знак согласия и натянуть улыбку, пусть мама и не могла ее видеть. Так же как и пот, который выступил у меня на затылке от ее слов.

Мама мечтала создать собственное литературное агентство – со мной в качестве партнера, – сколько я себя помню. Раньше после школы я всегда приходила в ее издательство, где часами сидела рядом с ней за письменным столом и наблюдала за работой. И там, и дома мы вместе читали, оценивали и редактировали рукописи, обмениваясь мнениями о сильных и слабых сторонах авторов и их потенциале. Мое рвение она интерпретировала как искренний интерес к ее работе и не только организовывала мне летнюю практику в других издательствах, но и придумала план, как основать со мной собственное агентство, – и таким образом осуществить величайшую мечту всей своей жизни.

– Прости, родная. Знаю, это не входило в наш план, – продолжила мама, выдергивая меня из оцепенения.

– Не переживай. Я найду подработку, – ответила я, чтобы ее успокоить.

– Ты молодец, спасибо! – Тихий мамин голос звучал наигранно радостно.

Я наморщила лоб.

– Все правда хорошо, мам? – спросила я. – Или мне завтра заехать?

– Нет-нет. Я просто немного не в себе, в офисе сегодня царил настоящий хаос. И хотя это был удар в спину, я все еще уверена: после того как ты окончишь университет, мы откроем собственное агентство.

Я отчаянно искала более безобидную тему, чем мое профессиональное будущее или наше плачевное финансовое состояние.

– Как дела у Стенли? – поинтересовалась я.

– Стенли, милый, Эверли спрашивает, как у тебя дела? – Мне было слышно, как Стенли прокричал ответ, затем мама пробормотала: – Хорошо, спасибо, что спросила.

– Он у нас?

Она ненадолго замешкалась с ответом.

– Да.

У меня образовался комок в горле. Стенли – лучший из мужчин, с которыми когда-либо встречалась мама, и тем не менее я ничего не могла поделать с растущим во мне беспокойством.

– И часто он приходит? – тихо уточнила я.

Она не отвечала, и ее молчание вдвое усилило неприятное ощущение у меня в животе. Я судорожно подбирала правильные слова.

– Пожалуйста, будь осторожна, мам, – произнесла я наконец.

Мама вздохнула:

– Эверли.

– Я всего лишь волнуюсь за тебя.

Это чувство настолько укоренилось внутри меня, что я уже не представляла жизни без него. Да, Стенли хороший человек. Он в одиночку вырастил Доун, она унаследовала его теплую манеру общения и доброе сердце… но маме все равно нужно вести себя осторожно. Просто необходимо.

– Тебе не о чем волноваться, – прервала мои рассуждения мама.

Но я буду, – хотелось ответить мне, однако я промолчала. Тишина между нами затянулась настолько, что стала почти неловкой. Я судорожно придумывала слова, которые бы разрядили обстановку между нами и развеяли горький привкус прошлого, но в голову ничего не приходило.

Меня спасла маленькая голубая лампочка сэндвичницы.

– Мне пора заканчивать разговор, еда готова.

– Ты сделала что-то вкусное? – спросила мама. На заднем фоне послышался голос Стенли. У меня ускорился пульс.

– Да. – Ложь быстро сорвалась с моих губ. Порой меня саму пугало, насколько легко мне это теперь давалось. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – в конце концов, в течение нескольких месяцев я ничем другим не занималась.

– Не забудь про ужин в субботу, – добавила она.

– Уже сделала пометку в календаре.

– Супер. – Мама немного помедлила, и мне показалось, будто она прочла мои мысли через телефон. – Пожалуйста, не беспокойся. Мы справимся.

– Мы обязательно справимся, мам, – ответила я, хотя беспокойство меня буквально переполняло. Хотелось сейчас же запрыгнуть в автобус до Портленда, чтобы быть рядом с ней.

– До скорого, родная. – Она чмокнула трубку, и я повторила за ней, прежде чем мы закончили разговор.

Минуту я пялилась на прожилки кухонной столешницы. В голове всплывали обрывки воспоминаний. Зажмурившись, я загнала их обратно в глубины своего подсознания, где им самое место. Трясущимися пальцами достала из холодильника диетическую колу и села в кресло цвета охры, стоящее у меня в гостиной.

Потом сделала глоток напитка и уставилась на плавленый сыр в сэндвиче. Голод, от которого еще совсем недавно у меня урчало в животе, резко пропал.

---