После разговора с Бушиным ехать домой, да и вообще оставаться в Москве совершенно не хотелось. Алексею нужно было хорошо подумать и переосмыслить полученную информацию. Известие о том, что Елена – полковник юстиции, совсем выбило его из колеи.

Заехав в первый попавшийся супермаркет за алкоголем и кое-какими продуктами, Хабаров отправился в загородный дом. Только там, вдали от душной столицы, он мог привести мысли в порядок.

После того, как пакет был разобран, а бренди налито в стакан, Алексей набрал номер секретарши и устало опустился в кресло.

– Слушаю, Алексей Николаевич.

– Свет, что у меня на сегодня?

– В четыре часа встреча с представителем «Строй-Инвеста», в пять презентация нового проекта, а в семь подписание договора с Гавриловым, – на одном дыхании произнесла Голковская, она знала наизусть расписание дня своего босса.

– Отмени все.

– Как отменить? А Гаврилов? Мы же месяц вели переговоры. Нельзя терять такого важного клиента.

– Я что, неясно сказал? Отмени нахер все вообще! – Хабаров повысил голос, сомнений в его решительности не осталось.

– Леш, что-то случилось? – робко поинтересовалась Светлана, надеясь, что это ее шанс вновь сблизиться с ним. Когда возникали трудности на работе, она всегда была рядом, знала, как его успокоить, и умела подобрать нужные слова. Но теперь дела обстояли иначе.

– Ничего. Меня не будет сегодня. Завтра, скорее всего, тоже. Никого не соединять и не звонить мне, даже если наступит конец света.

– Может, я могу тебе чем-то… – Леша не дослушал ее фразу до конца и завершил соединение.

Одним глотком осушив бокал, он прикрыл глаза и вскоре почувствовал, как обжигающая жидкость распространяется по телу, притупляя нервные окончания. Всю свою жизнь Хабаров никому не доверял, этому закону его научили еще в детдоме, к существованию любви, в общем-то, тоже относился скептически. Пока не встретил Елену.

Невероятно красивая, яркая и солнечная, она с первых секунд знакомства приковала к себе все его внимание. И тогда он пропал, просто не мог оторвать взгляд от ее огненно-рыжих волос и пьянящих похлеще любого коньяка карих глаз. С каждым днем потребность в ней возрастала, справляться с навязчивым состоянием не было ни сил, ни желания. Леша искал поводы, чтобы увидеть ее, но не раз нарывался на отказ. Это лишь сильнее заводило его, пробуждало внутри охотника, который во что бы то ни стало должен поймать свою добычу. И он поймал. По крайней мере, ему так казалось.

С Леной всегда было легко и в то же время очень интересно. Не приходилось строить из себя того, кем он не являлся на самом деле. Они узнавали друг друга ближе и привыкали к совместному времяпровождению, но недосказанность в их отношениях все же присутствовала. Каждый хранил свой секрет и думал, что, если он откроется, придет конец. Они оба так сильно боялись потерять это зыбкое счастье, что страх материализовался.

Ложь губила их, будто камушек, попавший в стекло. Постепенно трещины все больше разрезали его, до тех пор, пока оно не рассыпалось на мельчайшие частицы. И сейчас, стоя на осколках собственного счастья, Алексей испытывал ужасную боль, проникавшую в самые потаенные уголки души, отравляющую, уничтожающую.

Он боролся с возникшим порывом послать все к чертям и поехать к Елене. Не мог без нее дышать, ведь она стала его кислородом, его антидотом от одиночества и тоски. Все в этом доме напоминало о ней, даже стены насквозь пропитались ее запахом, и он бы наверняка сошел с ума, если бы не отрезвляющие мысли, так вовремя прокравшиеся в сознание: Зимина использовала его в своих целях, специально подобралась так близко, чтобы усыпить бдительность. Она просто играла с ним, как с марионеткой, дергала за веревочки, а он слепо подчинялся.

Больше всего на свете Хабаров не хотел, чтобы это оказалось правдой. Лена была первым и единственным человеком, которому он поверил и которого искреннее полюбил. Он боялся не сесть в тюрьму, а разочароваться в ней. И пока она сама не подтвердит его догадки, надежда в его сердце будет жить, а значит, будет жить и он.

Стрельцов проснулся от звука входящего сообщения и, открыв глаза, был рад обнаружить любимую девушку рядом. Она сидела, облокотившись на спинку кровати, и увлеченно листала фотографии в планшете. Всего несколько дней назад они снова стали жить вместе. Олег не торопил, не настаивал, ждал, когда Вера сама будет готова к этому шагу. Но теперь, преодолев все трудности, он с уверенностью мог назвать себя счастливым человеком.

– Доброе утро, – улыбнулась Смирнова и отложила устройство в сторону.

Вместо ответа Стрельцов притянул ее к себе и крепко обнял.

– Олег! – только и успела воскликнуть Вера, как он уже коснулся ее губ нежным утренним поцелуем.

– Вот теперь оно точно доброе.

– Дурак!

– Чего ты там делала?

– Платье выбирала.

Смирнова до сих пор не свыклась с мыслью о том, что она теперь невеста, что все это происходит именно с ней. За последний месяц ее жизнь кардинально менялась несколько раз, как в лучшую, так и в худшую сторону. Судьба будто проверяла ее на прочность множеством испытаний. Этот непростой период напоминал даже не зебру с ее черными и белыми полосами, а, скорее, американские горки – неожиданные взлеты и резкие падения, крутые повороты и замедленное движение вперед. Наверно, столько разных эмоций Вера не испытала бы и за год. Конечно, некоторые моменты хотелось бы навсегда вычеркнуть из памяти, и у нее это почти получилось. Наконец все ошибки превратились в бесценный опыт, а тернистый путь привел к сказочному финалу. Ей непросто было решиться на отчаянный шаг навстречу. Она заново училась верить, когда само понятие «доверие» практически стерлось, потеряло всякий смысл, училась летать после того, как крылья беспощадно обломали, но тем приятнее и ценнее был первый полет. Теперь она, как птица, парила в небе заслуженного, выстраданного счастья.

– Покажешь? – с интересом спросил Стрельцов.

– Вообще-то до свадьбы нельзя, плохая примета.

– Я не верю в приметы, давай сюда.

– Ну ладно, уговорил, – сдалась Вера и, разблокировав экран планшета, начала листать фотографии. – Вот это тебе нравится?

– Нет.

– А это? – она показала следующее платье.

– Тоже нет.

– Ну Олег!

– Да шучу я, шучу, – добродушно засмеялся Стрельцов. – Они оба красивые, но ты мне больше нравишься без платья, – недвусмысленно намекнул он, запуская руки под тонкую сорочку и невесомо целуя обнаженное плечо.

– Кстати, я позвонила тете, она нас ждет, – радостно сказала Вера и повернулась к нему лицом.

– Отлично. Завтра я закончу одно дело и поедем.

– Какое дело?

– Да так, по работе, – отмахнулся Олег, давая понять, что сейчас это не имеет никакого значения.

– Ну мы же договорились, никакой работы, – обиженно напомнила Смирнова. Она так не хотела рушить то хрупкое спокойствие, воцарившееся в их отношениях.

– Я помню, это в последний раз, – заверил ее Стрельцов.

– Опять обманешь.

– Ну не дуйся, я, правда, не могу отказаться, я обещал.

– Мне ты тоже обещал…

– Вер, ну перестань, давай не будем ругаться, – примирительно проговорил он. – Нам еще вещи собирать…

– Точно! Во сколько ты вернешься? – спросила Вера.

– Пока не знаю, – неопределенно ответил Олег и теснее прижал ее к своему телу. – Иди сюда.

Оставив телефон на столе, Елена вышла в прихожую и щелкнула замком.

– Привет, Лен.

– Дима? – она не верила своим глазам, но на пороге действительно стоял Страхов. Второе потрясение, а день еще только начался.

– Ну что, так сильно изменился?

Сколько времени прошло с их последней встречи? Полгода? Или даже чуть больше? Сейчас это уже не имело значения. Между ними была пропасть. Огромная. Зияющая.

Внешне Дмитрий остался прежним: грустная улыбка, усталый блеск в глазах, разве что немного оброс.

– Зачем ты пришел? – обожгла холодным тоном Зимина. Это был, пожалуй, единственный вопрос, который ее по-настоящему интересовал.

– Даже в квартиру не пустишь? – усмехнулся он, еле заметно кивнув в сторону кухни.

– С какой стати? – Лена скрестила руки на груди, инстинктивно защищая свое личное пространство.

– Че мы, так и будем на пороге разговаривать?

– Говори, зачем пришел и уходи.

– Я не могу без тебя… – хрипло произнес Дима, облокотившись о дверной косяк. Все тот же виноватый взгляд исподлобья, будто испортил очередной протокол допроса, а не пропал на полгода. И вроде бы ничего существенно не изменилось, только они стали совсем чужими.

– Столько времени мог, а сейчас вдруг занемог? – усмехнулась Елена, поражаясь его наглости. Не знала, какие эмоции перевешивали: злость, жалость или глубоко зарытая обида?

– Я виноват перед тобой, но дай мне все объяснить.

– А ты уверен, что я хочу слушать твои объяснения? Я несколько месяцев, как идиотка, ждала от тебя звонков, надеялась, что вернешься. А ты просто исчез… И сейчас ты думаешь, что имеешь право вот так ко мне заявляться? – голос не дрогнул, но сердце неприятно кольнуло. Неужели ее так задело внезапное возвращение бывшего любовника, или причина кроется совсем в другом?

---