– Котеночек, ну это ведь ты и была? Разве кто-то еще знает меня так хорошо? – он потрепал меня по щеке.

– Но ты с ней флиртовал!

– Слушай, я со всеми флиртовал, это ничего не значит. Это просто чатик в интернете, там так принято. Ты первая перешла к намекам пожестче. Разве я когда-нибудь мог перед тобой устоять?

Холодный твердый камень, застрявший в сердце, никуда не делся, но облегчение разливалось по венам горячим молоком.

Он меня любит, любит же?

– Артем, я тебе надоела? – жалобно спросила я. – Может, тогда бросишь меня?

– Даже не думай, котеночек, – он обнял меня крепкой ладонью за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать – смачно и громко. – Куда я без тебя?

Поверить хотелось так сильно, что я зажмурилась и бросилась с головой в этот омут.

– Так значит в субботу…

– Конечно. У кинотеатра. В чулочках! – хохотнул Артем. – Пойдем в бильярд играть, я тебя научу. Тебе понравится…

Глаза его потемнели, и я задохнулась, уже представляя, какая горячая ночь меня ждет.

У всех пар бывают такие времена, когда кажется, что чувства прошли и истлели. Просто мы оба немного устали за долгую зиму, но если бы я была ему не нужна, он бы меня бросил, я сама не раз это предлагала.

3. Неделимая неделя

– Соевый латте с малиновым сиропом для Инны! – я поставила стаканчик на стойку и улыбнулась подруге. – Надеюсь, вам понравится.

– Но я хотела имбирный сироп! – надула она губы.

– Что ж вы не сказали?

– Надо было догадаться! – Инночка потрясла зонтиком-тростью в воздухе. – Дождь на улице, все нормальные люди пьют имбирный латте!

– Прошу прощения! Наша политика – чтобы покупатели уходили от нас полностью довольными! Сейчас переделаю ваш кофе.

Я отправилась заново делать большой латте – на этот раз с имбирным сиропом.

Больше никого, кроме меня и Инночки, в закутке торгового центра, где пряталась наша маленькая кофейня, не было. Утренняя волна покупателей схлынула, лекции в институтах еще не закончились. Инночка всегда приходила перед парами – выпить кофе и поболтать. Ждала, когда у меня закончится смена и мы вместе шли на учебу.

Инночка поступила на вечернее, потому что на дневном слишком рано вставать.

Я – потому что конкурс был меньше, плата за обучение ниже и оставалось время для того, чтобы зарабатывать на институт, а в свободное время раскручивать свой ютуб-канал. Конечно, я мечтала, что однажды канал начнет мне приносить достаточно денег, чтобы не торчать полную смену баристой в кофейне, но пока у нас было всего двенадцать тысяч подписчиков.

Мы устроились у единственного окна в этом закутке, выходящего на зеленый садик на заднем дворе торгового центра. Инночка с имбирным латте, я с отвергнутым ею малиновым.

– И что – ты ему поверила? – скептически спросила она. Я с утра написала ей, чем закончился наш завтрак с Артемом, и она примчалась пораньше, чтобы обсудить проблему вживую. – Ярин, это не мое дело, но…

– Прекрати… – я сморщила нос, в нем щипало от подступивших слез. – Он все правильно сказал. Мне ничего другого не нужно было. Только успокоиться и знать, что мы все равно будем вместе.

– И тебя устраивает, что он тебе изменяет?

– Он мне не изменяет! Теперь и не изменит, будет в каждой девке из чата подозревать подставу.

– Ярин, я тебя не понимаю… – она качнула головой, слизывая взбитые сливки с длинной ложечки.

– Конечно, не понимаешь… – я опять почувствовала, как свербит в носу и быстро отхлебнула кофе. – Ты никого никогда не любила. Ты не знаешь, как это – существовать только рядом с ним.

– Ну объясни мне! Журналист ты или где?

Я вздохнула. Журналист. Но нас учат, что журналист должен наблюдать со стороны, а не участвовать. Он не должен вмешиваться. Изнутри не расскажешь историю так, чтобы все прониклись, запутаешься в деталях, расплачешься сама вместо того, чтобы заставить плакать всех остальных…

– Не знаю, Ин… Это какая-то неделимая неделя. Она всегда начинается в субботу вечером. Мы встречаемся, что-то пьем, где-то танцуем, потом едем ночевать к тебе, и это те часы, которые я даже не помню. Абсолютное сияющее счастье. Зато утром у Артема звонит телефон, он смотрит на меня грустными глазами и говорит: «Прости, котеночек», и я провожаю его до остановки и ухожу, не оглядываясь. И улыбаюсь. Еще час или два улыбаюсь, пока меня не скручивает от невыносимой боли. Потом я называю это: «Я немного скучала по тебе, радость моя».

Я судорожно вдохнула, чтобы загнать слезы внутрь. Самая острая тоска всегда сразу после счастья, потом немного привыкаешь к боли, уже полегче. За толстым стеклом весенний дождь немо барабанил по новеньким, свежевылупившимся листьям. Вот пусть дождь плачет, а я потерплю.

– В понедельник он часто звонит мне ночью, и я сбегаю на холодную кухню, закрываю плотно дверь и сижу там, подобрав ноги, засыпающая, но счастливая. Просто смотрю, как он занимается своими делами, попутно рассказывая о своих проблемах, и не могу закончить разговор. Хочется поцеловать его, обнять, напомнить, что я всегда рядом, что помогу, что люблю его… Но это невозможно, и я плачу в ванной, включив воду, чтобы не разбудить родителей.

– Во вторник я прощаю его за вчерашние слезы, а он вдруг шлет мне голосовое прямо посреди дня, когда у меня ни секунды свободной, чтобы послушать. Но я выскакиваю в туалет и на записи только шум метро и болтовня, а потом он так небрежно: «Я просто подумал, что давно не говорил, что люблю тебя». И все. И я переслушиваю его пять раз вместе со всем шумом, ради этих слов. В среду мы встречаемся и я снова живу рядом с ним, а в четверг мечусь по квартире, ломая ногти, но ничего не могу с этим сделать – в следующий раз я увижу его только в субботу…

– Ярин… – Инночка сочувственно накрыла мою руку, но я отдернула ее, чтобы вытереть все-таки пролившиеся слезы.

– И понимаешь – между средой и субботой, между субботой и средой ничего не вклинить. Я пыталась не встречаться с ним в очередную среду, но когда он мне звонит и спрашивает: «Ты хочешь меня видеть?» губы сами выговаривают: «Да!» Мне его мало! Я счастлива, только просыпаясь рядом с ним по утрам. Все остальные пять дней я ищу его теплое плечо рядом в полусне, не нахожу и…

Сегодня четверг.

– Ярин, но это же не нормально уже, – Инночка придвинула ко мне свой кофе, его я тоже выпила – холодный, одним глотком, и попыталась высморкаться в салфетку и вытереть слезы одновременно. – Нельзя так на мужиках циклиться, они же чувствуют и борзеют.

– Это не какой-то мужик, это мой Артем… Он обалденный, он… просто мечта, у меня такого никогда не было и уже не будет.

Инночка вздохнула. Некоторые вещи ей действительно было сложно понять – за ней бегала вся мужская часть журфака, но ее не интересовало вообще ничего – ни цветы, ни подарки, ни приглашения на редкие концерты и VIP-вечеринки.

– Ну попробуй как-то переключиться. Разнообразить. Сходи на свидание с кем-нибудь другим.

– Не хочу! – всхлипнула я. – Зачем мне другие?

– Чтобы вспомнить, что на одном твоем Артеме мир не заканчивается! – рассердилась она. – Он же видит, что ты ради него на все готова. Конечно, ему становится неинтересно, ему хочется веселья и игры.

– Я не хочу ему изменять…

– И не надо! Просто походи по свиданиям, пофлиртуй. У тебя даже взгляд другой станет, ты изменишься, и он это почувствует.

– Просто на свидание сходить? – недоверчиво спросила я.

Если это вернет интерес Артема, я смогу.

Я вообще на все готова, чтобы спасти наши отношения.

4. Пашка и сайты знакомств

– Всем привет, с вами Солнечная Кошка, и сегодня я расскажу вам, какие породы кошек самые умные!

На экране ноутбука я повела нарисованными розовыми ушками и махнула пушистым хвостиком.

– Лапку лизни! – посоветовал Пашка.

Я высунула язык и сделала вид, что облизываю тыльную сторону ладони. На экране на моих щеках тут же расцвел румянец, а глаза стали большими и глупыми.

– На десятом месте, вы не поверите, обычная сибирская кошка! – я поймала огромного мехового зверя, которого Пашка кинул мне в руки и показала его в камеру.

Сибирский кот Одиссей сощурил зеленые глаза и с глубоким наслаждением на всю длину воткнул когти в мое предплечье.

– АААААА! – я тут же выпустила Одиссея и рассказала ему, как он от своей матери произошел, как она произошла от своей матери, как поучаствовали в процессе их отцы, и что сделали они это совершенно зря.

Но запись пришлось остановить.

Во-первых, обработать мои рваные раны.

Во-вторых, успокоить ржущего напарника.

В-третьих, все равно этот дубль придется клеить из кусочков, потому что наши зрители не поймут всей моей экспрессии. Нас же дети смотрят!

Канал на «Ютубе» мы завели два года назад. Пашка, мой коллега-бариста, все пытался нащупать секрет успеха и делал каналы то про игры, то про кофе, то про то, как он ест яичницу, стоя на голове. Нет, не шучу.

Но почему-то их никто не смотрел.

Но однажды он сделал простенький ролик про то, как я мяукала с уличной кошкой и та мне отвечала – и он стал вирусным!

Сотни тысяч просмотров! Горы лайков!

Куча мерзких комментариев про меня и кошку!

Успех!

---