Исключили. И что теперь? Эта каторга позади. На самом деле ситуация сыграла мне на руку. Хотя в принципе мне все равно. Плевать. Может, это знак. Избавление. Сама я никогда не осмелилась бы бросить. Иногда даже лучше, что решение принято за тебя. И это как раз тот случай.

– Дорогая, что случилось? – Этот акцент, с каким он произносит до смешного милые слова. Слышу, но я где-то далеко. – Ты как будто не здесь.

– Так сделай что-нибудь! – Я немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. Разводы от моей темно-красной помады обрамляли его и без того чувственный рот. Джеймс втянул немного воздуха, пока я скользила взглядом дальше. По его губам, по бледной коже, слегка порозовевшей от возбуждения. Его светлые глаза сверкали с вожделением хищника, рассматривающего свою добычу. Я ждала, когда и в моей груди разгорится желание. Но сегодня оно отсутствовало.

Джеймс притянул меня к себе, я обвила руками его шею и прижалась плотнее. Почувствовав его руки на своих ягодицах, я позволила схватить себя еще крепче. Целуясь, я терлась об него, и его стоны тонули во мне. Джеймса била дрожь.

Его возбуждение не заводило меня, я зависала в своих мыслях, во всем этом проклятом дерьме, напрочь испортившим сегодняшний вечер. Хотелось забыться, а не чувствовать себя как зверь в клетке. Совершенно не хотелось думать, чем чревато для меня исключение из универа. От этого болела голова. Тревожное предчувствие объяснений с родителями вызывало парализующие приступы тошноты.

Хотелось забить на все, но мысли разрешения не спрашивали. Да, я сама виновата, что вылетела, но разве не этого я хотела? Придется немного поплакать, сообщая отцу эту новость, сделать вид, что я с болью переживаю горечь поражения, лишь бы он не подливал масла в огонь.

А поставив родителей в известность, я смогу делать что хочу. Буду искать работу, возможно, путешествовать, пробовать и выбирать, что мне нравится. Если повезет, может, даже обнаружу у себя какой-нибудь талант, и тогда спокойно подумаю, как счастливо я могла бы прожить жизнь.

Джеймса качнуло немного в сторону, должно быть, его задел кто-то из толпы. По инерции меня тоже зашатало. Под воздействием алкоголя я становилась неповоротливой и плохо соображала. В какой-то момент показалось, что мы вот-вот рухнем, но тела танцующих все же удержали нас на ногах.

Черт, Гиллз, соберись! Я уже слишком пьяна, но мне ни в коем случае нельзя терять контроль над собой.

Безумный взгляд Джеймса на мгновение вызвал во мне проблеск зарождающегося желания.

Вот оно, я все еще могу! Пусть я по уши в дерьме, секс – мое спасение. Мне иногда кажется, что секс – то единственное, что у меня получается действительно хорошо. Прямо сейчас, пусть всего на пять минут, только бы забыться.

– Пойдем. – Джеймс схватил меня за руку, и стон облегчения почти вырвался из моей груди. Я кивнула, и что-то темное вспыхнуло в его глазах.

Ни на секунду не прерывая касания рук и тел, мы протискивались сквозь волнообразную толпу двигающихся в такт музыке людей. Я мастерски проигнорировала грязные взгляды в тамбуре мужского туалета, прежде чем затащить Джеймса в одну из кабинок. Тусклый свет и воздух здесь не лучше, чем в самом клубе. Подошвы прилипали к полу, я старалась не смотреть вниз и не обращать внимания на чавкающие звуки при каждом нашем шаге.

Стон Джеймса, когда мы рухнули на стенку кабинки, добил меня. Хотелось сорвать с него чертову рубашку, чувствовать под пальцами мускулистость плеч, а на себе – силу его татуированных рук.

Именно то, что мне нужно! Джеймс забрался под подол моего платья, и, как всегда это бывало, осязание кожей живых теплых рук заставило мои мысли остановиться. Эти прикосновения были сродни наркотику – единственный способ по-настоящему ни о чем не думать. И чем незнакомее партнер, тем лучше.

Бурные поцелуи один за другим, мне едва хватало воздуха. Я сильнее прижалась тазом, так, что Джеймс всем телом задрожал подо мной. Его рука на моем затылке подталкивала меня ближе, и когда он снова застонал, я отстранилась.

– Дьяволица, – прохрипел он с горячим британским акцентом. Это нечестно: он заведен сегодня в разы сильнее, чем я, а ведь мне это гораздо нужнее. Не сводя с него глаз, я расположила его ладони так, чтобы было сразу понятно, чего я от него хочу.

– А теперь докажи, что то, что о вас, британцах, говорят, – чистая правда.

– Что же о нас говорят? – с трудом выдохнул он.

– Что вы любую женщину до кровавого оргазма способны довести. – Я еще глубже заглянула в его глаза и почувствовала, как на долю секунду хватка ослабла.

Сдавленное рычание вырвалось из его горла, схватив крепче, он притянул и приподнял меня. Прерывисто дыша, я обвила ногами его талию и уперлась коленями в стену. Пальцами я чувствовала, как играют напряженные мышцы. Поцелуи становились все неистовее, захват рук на моих бедрах – еще мощнее. Я чувствовала его тело, его губы, пытаясь отключиться. Забыть и забыться.

Но ничего не помогало. Ни его руки под моим платьем, ни мои пальцы на молнии его джинсов. Жесткий и быстрый акт. Проглотив боль, я ждала, когда она утихнет, когда все отойдет на второй план.

Я просто прикрыла веки, пока Джеймс кончал. И даже не думала притворяться. Зачем? Я уже достаточно унижена. Тем, как живу, как строю свою жизнь и какие бездарные решения принимаю.

Я вдыхала запах алкоголя, пота и дорогого парфюма, пока голова Джеймса на мгновение опустилась мне на плечо. Неукротимая и жгучая ярость закипала во мне и была готова вырваться наружу. Хотелось кричать, но я сдержалась. Молчаливую ярость от обиды на себя, на отца и мать, на Томаса, на весь этот проклятый элитный вертеп. И даже секс стал ни на что не годен – вечер как был дерьмовым, так и остался.

Надо еще выпить. Алкоголь – единственно верное решение проблемы. Я просто еще недостаточно пьяна, чтобы вечер удался. Долой трезвые мысли – топить их в спиртном. Пара крепких шотов, прежде чем мы сядем в такси, и вперед – прямо в спальню к Джеймсу, где у него будет еще один шанс меня утешить.

– Два двойных «Хендрикса» и большой стакан воды, – проорала я бармену, пока Джеймс усаживался на стул у барной стойки. Его нахально миловидное лицо еще покрыто румянцем. Этот козел мне еще кое-что должен, и, если потребуется, я собственноручно волью в него стакан воды, чтобы он смог как следует дать реванш. – И счет, пожалуйста!

Я протянула кредитную карту. Бармен взял ее и через стойку подвинул нам стаканы.

– Это тебе, дорогой. – Я подтолкнула Джеймсу стакан воды и, прежде чем он открыл рот, чтобы возразить, убедительно на него посмотрела. – Иначе потом пожалеешь, поверь мне.

Я взяла свой стакан с джином и сделала первый глоток.

Некоторое движение, едва заметное краем глаза, заставило меня повернуть голову. Я с удовлетворением отметила, как все вокруг окутывает легкий туман. Становится менее значимым и приглушенным. Так-то лучше.

– Простите, мэм, но карта не работает. – Бармен, слегка напрягшись, вернул мне кредитную карту.

– О’кей… – Черт! Раньше она отлично справлялась со своей задачей. – Могу я заплатить наличными?

– Конечно. – Бармен протянул мне счет, сердце подпрыгнуло и остановилось на мгновение, когда я увидела трехзначную сумму. Блин, у меня с собой не так много денег. Расплачиваясь картой в дорогих забегаловках типа «Эверли», я напрочь забыла реальную стоимость выпивки.

– Давай я оплачу, – предложил Джеймс, но я, игнорируя его реплику, продолжала рыться в своем портмоне.

– Попробуем эту. – Я с уверенным видом протянула бармену кредитную карту для, так сказать, «экстренных случаев». Отец, конечно, будет не в восторге, если увидит, какие суммы я оставляю в ночных клубах. Любые мои расходы, и не только с кредитки, в конечном итоге оплачиваются им, так что, если он захочет, то с легкостью узнает, на что я трачу его деньги. Но их у него достаточно и даже в избытке, чтоб париться на этот счет.

Остаток джина в стакане я выпила залпом, но алкоголь так и не смог заглушить беспокойство в моей душе. Только когда Джеймс накрыл своей ладонью мою, я заметила, что нервно барабаню накрашенными красным лаком ногтями по столешнице. Я замерла, а рука Джеймса скользнула вверх к плечу. Он уже почти допил воду, а я раздумывала, не пригубить ли его джин. Мне определенно это нужнее.

– Извините, но здесь платеж тоже отклонен.

Я уставилась на бармена, жар ударил мне в лицо. Реакция, обычно мне не свойственная. Я никогда не краснела, обычно для меня не существует причин для смущения, но вот неспособность оплатить выпивку – однозначно повод.

– Не проблема, возьми мою, – невнятный лепет Джеймса прозвучал сродни звонким пощечинам. Совершенно обездвиженная, я смотрела, как бармен берет его банковскую карту.

– Может быть, аппарат не в порядке, – предположил он. Я неуверенно кивнула, наблюдая, как бармен за стойкой вставляет карту в устройство и спустя пару секунд протягивает его для подтверждения платежа.

У меня кровь схлынула с лица. Это был всего лишь счет, оплаченный парнем, которого я подцепила сегодня вечером. Но для меня это имело совсем другое значение. Окончательную потерю контроля. Дисбаланс сил между нами в эти секунды сковал горло мертвой хваткой. Все, что я хотела бы навсегда забыть, возвращается.

Я никогда не разрешала парням за меня платить. Ни за выпивку, ни за такси до дома. Я ничего не была им должна. Никому, черт возьми, и никогда.

А тут разом с точностью до наоборот.

– Я верну тебе, когда выйдем, сниму в банкомате…

---