Еще вышитые подушки, белая печь (сжигать дрова, а вы что подумали?), кофейный столик – целиком из хрусталя, который буквально вопиет: «Давай, давай сшиби меня. Я такой прозрачный, что мои контуры заметить невозможно. Упади и сломай меня. Ну, или, на худой конец, сломай об меня мизинец на ноге». Вот все, что вам нужно знать о финансовом положении мадам Бар-Фехтман, и то, что она хочет, чтобы вы о нем думали.
Предыдущая версия Далии Бар-Фехтман, Далия Гева, была моделью с очень небольшим словарным запасом и привычкой постоянно попадать в дурацкие ситуации, что сделало ее любимой мишенью папарацци. Переход от первого образа ко второму происходил постепенно, путь пролегал через три замужества. Все трое избранников обладали глубокими карманами и слабостью к импульсивным блондинкам. Разумеется, никого из своих мужей Бар-Фехтман не убивала. Не приведи господь обвинить ее в чем бы то ни было подобном. Она просто виртуозно использовала две свои основные способности: способность быстро нравиться состоятельным мужчинам и еще быстрее надоедать им.
Три развода, семь инвестиций в недвижимость – и Бар-Фехтман доказала всем, кто сомневался в ней прежде, что даже если ты не окончила школу, забеременела в шестнадцать и сделала аборт, если тебя уволили с четырех мест работы, а юный ревнивец развесил твои фотографии в неглиже на каждом столбе в районе, то нужен всего один звонок от скользкого агента модельного бизнеса, который увидел эти фотографии, – и дело в шляпе. Если ты правильно распорядишься картами, которые тебе сдали, у тебя будет собственный дом, самый дорогой в радиусе четырехсот километров.
Бар-Фехтман была занятым человеком.
Теперь, когда она достигла своей основной цели – доказать всем, что она не хуже других, и разбогатеть, несмотря ни на что, – она наконец могла предаться занятиям, в которые с увлечением погружаются богатые люди, чтобы отвлечься от своей тяжелой работы (может, цель все-таки была неверно выбрана?). Общественные мероприятия, благотворительность, поездки на горнолыжные курорты, участие в политике и покровительство многообещающим малоизвестным художникам. Многие обещания, которые никогда не будут сдержаны. Короче говоря, гонка достижений на новом уровне.
– Как, вам ничего не предложили выпить? – Бар-Фехтман вошла в комнату стремительной походкой, стуча каблуками по полу. Она была высокая и загорелая, ее белое платье – не обтягивающее и не слишком просторное – великолепно сидело на ней, какую бы позу она ни приняла.
– Не страшно, – ответил я, – мне ничего не нужно.
Она посмотрела на меня поверх своих огромных солнечных очков, потом приподняла подбородок и сдернула с рук белые перчатки.
– Эдди! – крикнула она. – Принеси, пожалуйста, две чашки чая с ромашкой.
Она положила перчатки на подлокотник дивана и села.
– Сколько сахару? – спросила она.
– Два.
– Темного или белого?
– Обычного. Спасибо.
– А покрепче?
– Что – покрепче?
– Добавить алкоголя на ваш выбор?
– Нет, спасибо. Мне нельзя терять концентрацию.
– Два пакетика сахара для господина!.. – Она крикнула в коридор и снова повернулась ко мне. – Простите, как вас зовут?
– Арбель, – ответил я.
– Да-да, точно, – сказала она. – Дан Арбель. Знаменитый курьер. – И прокричала в коридор: – Для господина Арбеля! Итак, вы пришли, чтобы поговорить о доставке груза.
– Да, госпожа.
– Называйте меня просто Далия.
– Да, Далия.
– Знаете, – пальцы ее рук симметрично задвигались в такт словам, – я ищу не просто курьера. У меня несколько очень ценных отправлений, в том числе ценных лично для меня, и мне нужно быть уверенной, что с ними будут обращаться крайне бережно и аккуратно.
Ну понятно, как обычно. У всех у вас страшно важные посылки, и к ним всегда нужен индивидуальный подход. Я знаю. Потому и работаю не почтальоном, а курьером по особым поручениям. Для этого я напечатал себе визитки с хитрым заковыристым шрифтом, сделал сайт и все такое.
– Я серьезно отношусь к своей работе, – сказал я. – И мой огромный опыт доказывает это.
– И вы дорого берете за свои услуги, как я слышала.
Но ведь вам именно это и нужно. Чтобы было подороже. Это дает вам ощущение, что вы покупаете особую услугу. То, что стоит денег, заслуживает этих денег, говорите вы. Но ведь это и для меня так же, разве нет?
Я улыбнулся, раскрыл сумку, которая лежала передо мной на полу, и начал свою привычную церемонию – показ документов.
– Разрешение от министерства транспорта, разрешение от министерства экономики, справка об отсутствии судимости, личная курьерская лицензия.
Следующая пачка документов: рекомендации от министерства обороны, снова – от министерства экономики, от руководства алмазной биржи, три рекомендательных письма из разных больниц, два – из разных отделов НАСА, личные рекомендации от профессора Эльякима Софтмана, от Михаила Топотаева, Доны Вудс, Альфонсо Пана.
И еще одна – похвальные отзывы. От ядерного агентства в Колорадо, от французского министерства экологии, от…
– Да-да, я поняла, – перебила она. – Можете больше не показывать документов.
– Ни разу не было такого, чтобы я потерял посылку, – сказал я. – И ни разу не опоздал. Никогда не оставлял посылок без присмотра.
Она сложила руки в замок (до чего длинные пальцы!) и несколько секунд на меня смотрела. Красивые глаза, слегка затуманившийся взгляд, который видит тебя насквозь – и в то же время вызывает желание защищать эту женщину. Теперь понятно, что находили в ней бывшие мужья.
– Пять посылок. Картонные коробочки размером десять на десять на пять, весом примерно по полкило. Раз в два месяца. Три нужно доставить из Монако, две – из Британии. Они должны быть всегда с вами, а если во время маршрута решите обменяться с кем-то – то только с тем, кто был рядом. Доставить мне посылки должны лично вы. Кроме того, иногда я буду просить вас отвозить одежду, украшения и некоторые вещи для моих тел за границей. Это не так секретно, но все равно важно для меня лично.
– Страховка?
– За ваш счет.
– Пошлины?
– Сделайте так, чтобы их не было.
– А если придется?
– Пусть не придется.
Я достал из сумки листок бумаги и ручку. Написал сумму, сложил листок и положил на стол между нами.
Далия Бар-Фехтман нагнулась и взяла сложенный листок. За ее спиной в комнату вошел то ли помощник, то ли дворецкий – высокий, с усами, сама выдержка, лицо вещает в спектре частот между снобистской заносчивостью и стыдливым осознанием своего подневольного статуса. Обожаю таких. Если бы презрение было излучением, то на волнах, излучаемых «личными помощниками» в сторону гостей, можно было бы готовить попкорн. На маленьком посеребренном подносе он принес две чашки, поставил их перед Бар-Фехтман и передо мной, держа их за ручки большим и указательным пальцами, прямыми, как линейка.
Бар-Фехтман заглянула в листочек, снова сложила его и положила обратно на стол.
– Нет, – сказала она и резко встала. – Спасибо, что пришли, господин Арбель. Пожалуйста, допивайте чай – и уходите.
Я поднес чашку ко рту и отпил маленький глоток.
Интересно. Я не так представлял себе наш разговор, когда пришел сюда.
– Что вас не устраивает в цене? – спросил я.
Она подняла уголок губ в холодной улыбке:
– Вы спрашиваете, как будто мы все еще ведем переговоры.
– Разве нет?
– Нет. Я приняла решение.
Я в ней ошибся. Она умная, не манипулятор. Проницательная, а не просто везучая. Деньги могут ослепить и тех, кто на них смотрит, а не только тех, у кого они есть.
– Если так, то позвольте продемонстрировать вам, почему я беру так дорого, чтобы в следующий раз не пришлось ничего показывать.
– Вы исходите из предположения, что следующий раз наступит? – сказала она.
Но не сдвинулась с места.
– Можно попросить у вас браслет? – спросил я, оголяя запястье. – Свой я забыл дома.
– Лучше езжайте отсюда на такси, как и приехали.
– Нет-нет. Я просто хочу кое-что показать.
– Что показать?
Я повернулся к хладнокровному дворецкому:
– Ты не против, если мы поменяемся на пару минут? Я хочу кое-что показать госпоже Бар-Фехтман.
Конечно против. Меняться с таким простолюдином, как я? Он приподнял одну бровь и посмотрел на свою работодательницу.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Бар-Фехтман.
– Просто поменяться, а через минуту – поменяться обратно.
– И все?
– Да.
– Что это вам даст?
– Сейчас увидите.
Она кивнула дворецкому:
– Эдди.
Он молча развернулся и подошел к комоду в углу комнаты – за неимением лучшего слова назовем его викторианским. А где-то, наверное, сидит мастер и до сих пор считает купюры, которые ему заплатили за этого монстра, и из глаз его текут слезы счастья.
Эдди открыл один из ящиков и достал оттуда браслет. Тихо подошел и протянул его мне.
– Ты согласен, Эдди, ведь правда? – спросил я.
Он кивнул.
Я надел браслет на запястье левой руки.
– Можешь дать мне свой код? – спросил я у Эдди.
Он достал из внутреннего кармана листок бумаги и ручку и накорябал номер.
– А не разговариваешь ты из принципа, что ли?
– Три года назад Эдди принял обет молчания, – ответила Далия Бар-Фехтман.
– Путешествие на Восток, внезапное просветление?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Он не сказал. Просто замолчал – и все.
Под ее внимательным взглядом я ввел код.
И потом спросил:
– Готовы?
– Да, – ответила она.
– Ты принял мой запрос? – спросил я у Эдди.