Сила в тебе

Екатерина Данильчик

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении обложки использована фотография:

© VeronikaSmirnaya / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Пролог

Почему я не умерла? Правда, лучше бы моя душа покинула тело сразу, на месте аварии под грудой металла, который был нашим любимым семейным автомобилем, или потом, чуть позже, в больнице, когда меня спасали лучшие врачи города.

Нет, я не понимаю, зачем меня вернули к жизни? Именно к такой жизни. Не проходит и минуты, чтоб я не думала о смерти, о том, как сильно я нуждаюсь в ней.

Смерть брезгует мной снова и снова. В десятом классе был первый раз, когда я чуть не покинула наш мир – мы с друзьями поехали на речку в выходной день – и я утонула. Но меня выловили и откачали, прямо на горячем грязном песке. Потом в институте, когда с одногруппниками устроили вечеринку на крыше девятиэтажки, я чуть не превратилась в лепешку. Случайно, будучи сильно пьяной, оступилась, но благополучно приземлилась на открытый балкон девятого этажа.

Боже, в те годы, да что скрывать, почти всю свою жизнь, я была невероятно везучая и завидовала сама себе. Рядом со мной всегда, находились люди, готовые прийти на помощь в любой момент. Я шла по жизни легко, была в центре внимания, мной восхищались и любили. Тогда я воспринимала все, как должное, не задумывалась почти ни над чем. Меня полюбил самый красивый и умный парень в институте, я стала его женой, и ничего не изменилось, он по-прежнему продолжал обожать, ценить и беречь меня, даже после нескольких лет брака.

Боже, каким же он был хорошим, я точно была его не достойна, и я только сейчас это осознаю. Самое обидное, что именно он погиб в этой злосчастной аварии – он, мой дорогой, самый родной и любимый Сережа! Это несправедливо, отвратительно, но факт.

А я? Я, наконец, расплачиваюсь за всё: за везенье, за любовь и за счастье. За всё то хорошее, что было в моей жизни.

Теперь я никто! Просто кусок дряблого мяса, валяющийся на кровати, не в силах ничего изменить, исправить, и ни на что повлиять.

Все, что я могу, это бесконечно терзать себя мучительными мыслями, порой просто невыносимыми, но что мне еще остается делать, ведь я парализована, до самой шеи. ДО САМОЙ ГРЕБАННОЙ ШЕИ! Это ужасно, поверьте. Я не могу даже убить себя, хотя очень хочется, да почти каждое мгновение.

В тот роковой для нашей семьи день, мы просто хотели провести время вместе: я, Сережа и наш четырехлетний сын Ромка. У нас уже как традиция была, по воскресеньям гулять в парке, а потом идти в семейное кафе и объедаться вкусняшками.

На дворе было лето, но тогда шел дождь. Мы, всё же, не отменили ничего и решили просто провести время в развлекательном центре, и когда мы уже почти подъезжали, произошло лобовое столкновение.

Как сейчас помню эти жуткие звуки и запахи, сразу ясно, что произошло нечто ужасное и непредсказуемое. Так не должно было быть, но случилось. Помню глаза, его голубые, такие родные глаза; широко открытые они безжизненно смотрели на меня. Я была настолько шокирована произошедшим, что не ощущала собственное тело. И не удивительно, ведь половину меня зажало металлом, я вообще не могла шевелиться.

На заднем сиденье в детском кресле плакал Рома, физически он не пострадал – это единственное хорошее, что было в тот день – мой ребенок остался жив.

Но сейчас, смотря в его напуганные глазки, не могу передать словами своих чувств, они раздирают душу. Это невыносимые ощущения, когда ты лежишь прикованный к кровати и не можешь пошевелиться, обнять своего ребенка, погулять с ним, поиграть, просто быть рядом и учувствовать в его жизни.

Я не могу ничего – я инвалид, и это худшее, что могло случиться со мной.

С того дня прошел всего месяц, доктора спасли мне жизнь и вернули меня из комы, в которой я была трое суток. Как сейчас помню тот миг, когда я очнулась и осознала, какой я стала – у меня был реальный припадок и паническая атака одновременно. Бедная моя мамочка, как ей было тяжело тогда, да и сейчас не легче, у нее на обеспечении дочь-инвалид и малолетний внук, а средств за душой ни копейки.

Мама, конечно, нашла выход – продала дачу, чтоб оплатить мое лечение и купить все необходимое мне: специальную кровать для парализованных, услуги массажиста и бешеное количество лекарств, которые мне приходится принимать, чтоб оставаться более или менее живой.

Мой доктор сказал, что есть шанс вернуть мою дееспособность, проведя очень сложную операцию на позвоночнике, где, как я поняла, необходимо заменить мертвые стволовые клетки на живые. И возможно, при успехе и дальнейшей успешной реабилитации, я снова буду жить, как нормальный человек.

Но, конечно, такая операция делается либо в столице, либо за границей, и за колоссальные деньги, которых у нас просто нет.

Несчастные крохи, что дает государство по инвалидности хватает на неделю жизни, учитывая, что кроме меня надо кормить, одевать и лечить моего ребенка.

Я же чувствую непомерную вину за то, что оказалась такой и стала обузой.

Мама меня успокаивает, поддерживает, говорит, что все будет хорошо, что она обязательно найдет деньги на операцию. Ох, наивная, да не один банк не даст такой кредит, а богатых знакомых у нас нет. Мы живем в Подмосковье, в прекрасном городе Тверь, но у нас нет никаких связей.

Но буду честной, иногда я и сама мечтаю, как мне делают операцию на позвоночнике в хорошей клинике, и я снова чувствую себя, могу двигаться, ходить. Ох, грезы-грезы…

Врачи сказали, что шансы есть и неплохие, если меня прооперировать, то в 80 % вероятностью верхняя часть туловища восстановится, ну а нижняя, возможно, дают всего 40 %, но это очень хорошие цифры.

Местные доктора рекомендовали, для начала, отправиться в Москву на обследование – мне могут помочь и в столице, если попасть на прием к лучшему хирургу в данной области.

К сожалению, нам даже Москва не по силам, ведь чтобы меня туда просто транспортировать и обследовать понадобиться крупная сумма денег. У нас их нет, а сбор средств от народа, от добрых неравнодушных людей, который организовала моя лучшая подруга Вера, идет очень скудно.

Вот она, цена моего возможного выздоровления, и это только операция. Боже, не знаю, сколько я еще так выдержу…

Это на меня вообще не похоже, в том смысле, что я всегда была активной, бойкой и никогда не сдавалась перед трудностями. Не ныла и не жаловалась, но вот она я, посмотрите, лежу в своей старой комнате, где родилась и выросла, и страдаю, терзаю себя и жалею.

Может быть, кто-то скажет, что в моем положении это нормально, но только не я, нет, это отвратительно – я до сих пор не могу смириться, ведь у меня было столько планов на жизнь, но все мои мечты и цели в одночасье растворились, исчезли.

Боже, а эти глаза, бесконечно глубокие, наполненные безусловной любовью материнские глаза, они еще больше подливают масло в мой собственный огонь.

Бедная моя, милая мамочка, сколько в ней сил и стойкости, не понимаю, как ей удается постоянно улыбаться мне и Ромочке. Как у нее хватает морального духа оставаться такой стойкой, как будто бы мой муж уехал в командировку, а я просто сломала ногу. Ой, не знаю, дай Бог ей здоровья и сил на все это… на меня.

Глава 1

– Доченька, у меня хорошая новость, – миниатюрная женщина средних лет с короткой стрижкой и темными волосами, вошла в комнату к своей дочери.

– Мам, ну что опять? Ты влезла в очередной долг и отложила на операцию или ты ограбила банк, чтобы, наконец, решить все наши проблемы? – обессиленным голосом, с явными нотами сарказма произнесла Кира.

– Очень смешно, ха-ха, как мне надоел твой пессимизм, Кира, – женщина открыла шторы и комнату залило солнечным светом.

– Ну, меня можно понять, я ведь лежу тут целыми сутками напролет и вся моя последующая жизнь будет именно такой, так что, мам, извини, что я порой такая вредная и злая.

Женщина присела на кровать и наклонилась над дочерью, посмотрела в ее уставшие голубые глаза и погладила по волосам.

– Милая, я не обижаюсь на тебя, я уже привыкла. Так хватит унывать, скоро все действительно изменится к лучшему. Я решила продать эту квартиру! – уверенно и гордо заявила Надежда Игоревна.

– Что, прости?

– Да, именно так, ты не ослышалась, – женщина сияла от радости. – Я долго думала, как нам исправить ситуацию. Мы живем на четвертом этаже, и с трудом смогли обустроить все здесь. Но этого мало, даже свежий воздух с окна или балконе не заменит тебе полноценные прогулки.

Кира ухмыльнулась:

– Прогулки?

– Милая, я имею в виду, необходимость бывать на свежем воздухе больше, а нанимать постоянно кого-то, чтоб тебя спустили вниз проблематично, – Надежда Игоревна поправила подушку дочери.

– И какой же выход ты нашла – продать квартиру и жить на улице? Ну да, тогда точно свежего воздуха хватит всем позарез.

– Кира, послушай. Я продам квартиру, а взамен куплю нам небольшой уютный домик на земле, со своим двориком и огородом. Тебе точно там будет лучше: обустроимся, сделаем для тебя выход во двор, да и Ромке такое место на благо. Я думаю, нам всем подобные перемены пойдут на пользу.

– Мамуль, дома дороже квартир, нам не купить дом в городе, – недоверчиво заявила Кира.

---