Пассажиры, услышав стук и слово «убить», зашевелились. Только люди, сидевшие в соседних креслах, понимали, о чем идет речь. Остальные отреагировали на страшное слово.

– Убить? Кого убить? – понеслось по рядам.

Началась паника. Люди вставали со своих мест, кричали и требовали немедленно навести порядок. Со всех сторон неслись голоса:

– Как можно пускать пьяных в самолет?

– Девушка, куда вы смотрели?

– Звоните в полицию!

– Какую полицию? Ты что, дурак? Где они тебе возьмут в небе полицию?

– Надо же что-то делать! Что они стоят, как безмозглые куклы, и улыбаются?

– А ты, чтобы на их месте делала?

Наташа растерялась и вызвала других стюардесс на помощь. Подбежала Лариса, которая обычно хорошо справлялась с проблемными ситуациями.

– Господа, успокойтесь, пожалуйста! Господа! Никто никого не убивает! Все в порядке! Займите свои места. Мадам, может быть, вам принести воды? – обратилась она к элегантной старушке, но та стучала по стеклу уже зажигалкой.

– Командира! Немедленно позови мне командира экипажа!

С сиденья перед пьяными бабушками поднялась девушка, которой случайно прилетело по затылку.

– Командир управляет самолетом, – мягко сказала она и белозубо улыбнулась.

– Да мне насрать, чем он там управляет! Я хочу покурить!

– Девушка, – на пассажирку посмотрела Лариса. – Сядьте на место. Мы сами справимся с проблемой.

– Я хотела помочь, – пожала плечами девушка, – у вас слабо что-то получается.

Лариса переключилась на элегантную даму и попыталась посадить ее в кресло. Но не тут-то было. Та размахивала руками, девушка впереди нацепила на голову красный берет, чтобы смягчить удар, если ей снова достанется. С каждым взмахом она втягивала голову в плечи и испуганно ойкала.

И тут от криков проснулась третья старушка в синей вязаной кофте, которая до сих пор спала. Железные нервы! А может быть, плохой слух. Она открыла прозрачные голубые глаза, громко икнула и спросила:

– А где туалет? Я сейчас описаюсь.

Весь салон был уже занят представлением.

Бабушка в кудряшках держалась за сердце, и кто-то из пассажиров протягивал ей валидол. Дама в жакете хотела покурить, а третья старушка стонала и требовала пропустить ее немедленно в туалет.

Ситуация стала критической.

В этот момент старушку в кудряшках опять переклинило: видимо, валидол помог. Она встала и побрела по проходу в сторону кабины. Ее шатало из стороны в сторону. К ней наперерез бросилась пассажирка в красном берете, которая уже несколько раз успешно увернулась от коварной зажигалки.

Но не все дураку, вернее, дурочке, счастье! Пожилая женщина оттолкнула ее с такой силой, что что девушка упала и ударилась лбом о ручку кресла.

Маленький инцидент на борту грозил обернуться серьезной катастрофой. Пока все помогали подняться девушке, заблокировавшей своим телом проход, бабуля в кудряшках добралась до кабины пилотов, схватила трубку интеркома и стала колотить в дверь и кричать, требуя увеличить скорость полета. Кажется, женщина вообще не понимала, где находится.

Проводницы и подоспевший Стас с трудом справились с ситуацией. Женщин успокоили, напоили водой и усадили на место. Через несколько минут они спали. Девушке наложили пластырь на разбитый лоб и дали пузырь со льдом.

Сегодня я летела из Лондона.

Мой начальник, который относился ко мне, как назойливой мухе, которая все время кружится рядом и жужжит, неожиданно отправил меня в служебную командировку.

– Панфилова, зайти ко мне! – приказал он.

Я переглянулась с коллегами, вздохнула и поплелась в его кабинет, как на каторгу. Ничего путного из таких визитов не получалось.

– Слушаю вас, Виктор Романович.

– Панфилова, загранпаспорт есть?

– Естественно.

– Доложи, как положено! Ты не в подворотне со своими дружками разговариваешь, – прикрикнул на меня босс.

Я хотела в ответ высунуть язык, но не стала связываться: работа дороже. Я давно научилась терпеть выходки начальства.

– Загранпаспорт есть, Виктор Романович.

– Угу! Тогда отправишься завтра в Лондон.

– К-куда? – вытаращила глаза я от удивления.

– У тебя со слухом проблемы? В Лондон.

Я была в шоке. Вылетела из кабинета начальства, словно крылья приобрела. Бежала по офису с таким ошарашенным лицом, что Ванька Смолов, мой однокурсник по университету гражданской авиации, а теперь и коллега (мы вместе пришли на работу в аэропорт), испугался. Он перехватил меня и заставил сесть рядом, чтобы отдышаться.

– Санька, что случилось? Тебя сейчас кондрашка хватит.

– В Лондон завтра лечу. Представляешь? В командировку!

– Бля! Это тебя Бульдог отправляет?

Бульдог – была кличка нашего босса. Невысокого роста, но крепкий, с мощными плечами и подбородком, он производил впечатление свирепого пса. Все боялись попасть к нему на ковер. Бедный провинившийся сотрудник готов был пыль языком слизывать с пола, чтобы только босс его отпустил восвояси с малыми потерями.

– Да! Я сама в шоке.

Оказалось, я радовалась рано. Наутро я появилась на работе, полная планов и предвкушений о том, как гуляю по Пикадилли. Я весь вечер собиралась в поездку, перемеряла кучу нарядов, но надела джинсы, легкую куртку и любимый красный беретик: в Лондоне в марте уже тепло.

А мне обломали весь кайф. Нужно было всего лишь поработать курьером: передать в аэропорту папку с документами тамошним работникам и следующим рейсом вернуться обратно.

И вот теперь летела домой, сидела в своем кресле и психовала. Почему это поручение не могли выполнить члены экипажа, я не знала, и от этого злилась еще больше. Злилась на свою судьбу и на бульдога начальника. А еще я периодически поглядывала назад. Мне показалось, что бабушки-соседки увлекаются спиртным: слишком шумно было за моей спиной, да и мой нос чувствовал запах алкоголя.

«Надо предупредить экипаж», – решила я.

Но, как обычно и бывает, благими намерениями выстлана дорога в ад.

– Простите, – обратилась к красивой стюардессе, которая проходила мимо с пледами в руках.

Девушка окинула меня холодным взглядом, вежливо улыбнулась и прошествовала дальше. Было полное ощущение, что стюардесса меня даже не заметила. Будто перед ней пустое кресло.

Я разозлилась еще больше. Плохое настроение так и перло из меня волной дерьма. Что за нафиг? Я такая же пассажирка, как и те, кому она несла пледы, и не позволю себя игнорировать.

– Девушка, я к вам обращаюсь, – приподнялась я в своем кресле, когда стюардесса побегала назад, и тут же получила чем-то по голове. – Что за?

Я оглянулась, а дальше… началась настоящая катавасия. Кричали люди, старушки, стюардессы. Однако из моей попытки помочь экипажу ничего не вышло. Я обиделась на весь мир еще больше, вжалась в кресло и уже молча наблюдала за курицами-стюардессами, которые прозевали, как накачались спиртным три старушки, и теперь не могли справиться с проблемой.

Когда та бабушка, которая начала заварушку, вскочила с места и кинулась к кабине пилотов, у меня опять случился приступ корпоративной солидарности: я добросовестно хотела ее остановить.

Но… оказалась с разбитым лбом. Вот теперь я сидела в самолетной кухне с пузырем льда в руках и глотала от обиды слезы.

И тут появился он…

Глава 2

Я слушал Стаса и представлял, сколько писанины мне предстоит в отчете по этому рейсу. Хоть бы жалоб не было! Пассажиры, они такие. На борту перенервничают, а потом звонят начальству. И что делать? Сообщать на землю о случившемся или нет?

Я нажал кнопку вызова бортпроводника. Ответила Наташа.

– Зайди в кабину, – попросил я стюардессу.

Надо проверить обстановку в салоне самолета, а по правилам аэрофлота летчик не может оставаться в кабине один, даже если самолетом управляет автопилот. Я чувствовал, что должен сам извиниться перед пострадавшей пассажиркой, которая приходила в себя в отсеке для стюардов.

Я вышел из кабины, осторожно выглянул из-за шторы, но в салоне все было спокойно. Стюардессы развозили питание, пассажиры сидели в предвкушении обеда. В самолетной кухне в уголке я увидел симпатичную русоволосую девушку с закрытыми глазами. В руках она сжимала что-то красное.

– Простите за неприятный инцидент. Как вы? – спросил я.

Она вздрогнула, взмахнула ресницами, как бабочка крылом, и я буквально утонул в прекрасных зеленых глазах, яркость которых подчеркивала водолазка болотного цвета. Даже дыхание сбилось о нахлынувшего волнения.

Вот это взгляд! До печенок пробрало!

Девушка опустила глаза, очарование пропало, но мое сердце все равно билось часто, будто его завели, как будильник, а выключить забыли.

– Все в порядке, я сейчас вернусь на место, – ответила она и улыбнулась.

В полумраке кухни сверкнули белоснежные зубы, а мне показалось, будто солнечный свет озарил все вокруг.

– Чему вы смеетесь? У вас же рана на лбу.

Я был смущен и… даже напуган. Давно уже не чувствовал, как сердце выпрыгивает из груди при встрече с незнакомыми девушками.

– Просто интересно получилось. Я не ожидала такой силы у маленькой старушки, вот и получила по лбу.

– Больно?

Я машинально протянул руку, но вовремя отдернул: еще неправильно поймет и закатит истерику. Сейчас все повернуты на домогательствах.

Девушка прикоснулась к ранке, заклеенной лейкопластырем, и снова засмеялась.

---