Люди и чудовища

Валерия Веденеева

Часть первая

Глава 1

Долгая дорога – это время, много времени. Время, которое за неимением лучших дел приходится тратить на размышления.

Истен думал. Думал, хотя мысли были полны болью. И гневом. И чаще всего завистью. Наверное, у каждого человека есть страсть, которая ведет его через жизнь, позволяет добиться успеха или вынуждает сгинуть в безвестности. Честолюбие. Ярость. Любовь. Долг. Вера.

У Истена такой страстью была зависть. Всегда, с раннего детства, он хотел то, что было у других, что нельзя было выпросить или забрать силой. Высокий рост, как у брата. Умение вызывать обожание слуг, каким обладала младшая сестра. Способность управлять стихиями, как у учителя… Как бы ни был завиден его собственный жребий в глазах других людей, Истену всегда было мало.

Его пытались излечить. Ему внушали, что зависть ведет к саморазрушению, да он и сам начал понимать это. Но зависть не желала уходить.

Впрочем, пока был жив отец, справляться было легче. Истен мог сказать себе: я все равно лучше. У меня есть то, чего никогда не будет ни у кого из них. Но со смертью отца все сломалось. Судьба, как взбесившаяся лошадь, встала на дыбы и сбросила его в грязь, на самое дно.

На дне жилось плохо и трудно, но человек привыкает ко всему. Стиснув зубы, Истен пытался забыть о прошлом и стать никем. Брат сумел – как-то легко. Брат общался с другими «никем», смеялся их простоватым шуткам, пил с ними дешевое пойло, которое здесь называлось пивом, жил их жизнью. Истен… он тоже старался. Потому что понимал: прежнего не вернуть. Потому что хотел жить – даже так, на самом дне, в грязи. Пришло даже что-то вроде облегчения – завидовать здесь оказалось некому.

Пока не появился Тибор, пират Кашимы.

«Прирожденный мечник! Один победил четверых вооруженных опытных воинов, влегкую. И даже не убил никого». У наемника, рассказавшего это, светились восхищением глаза, и Истен ощутил, как змея зависти проснулась. Потому что, несмотря на лучших учителей, он не мог – четверых влегкую. Да даже и одного – влегкую. Всегда было трудно. если только ему не поддавались. Прежде Истен ненавидел, когда ему поддавались. Теперь поддаваться никому бы не пришло в голову, и Истен понял, что бывает, когда врагом выбираешь человека себе не по зубам.

Когда Тибор держал его голову под водой, потом позволял ему, уже наглотавшемуся воды, ненадолго вдохнуть воздух, монотонно перечислял все его, Истена, прегрешения и совал в воду снова – это было худшим унижением, которое Истену когда-либо довелось пережить. Даже сейчас, несколько недель спустя, одно воспоминание о том позоре заставляло скулы каменеть, а кулаки сжиматься. Как же он ненавидел Тибора тогда, как мечтал отомстить, как находил единственное утешение в том, что перебирал все известные ему виды казней, представляя ненавистного пирата в руках палача!

А потом было второе унижение, несравнимо хуже первого, когда в сражении с ящерами Тибор его спас. Долг жизни тому, кого ненавидишь до зубовного скрежета и кому завидуешь больше, чем прежде представлял возможным…

Истен наблюдал, как Тибор взял власть над караваном. Так же легко, как до того сражался. И все эти бесовы наемники заглядывали пирату в рот и были готовы выполнить любой его приказ. И даже если возражали, то только потому, что Тибор позволял возражать. Пожелай он, они все пошли бы за ним к храму Триады.

Как же это злило! Как же Истен хотел, чтобы это к его словам прислушивались так, его приказы выполняли с такой готовностью!

Зависть обвила сердце Истена и все капала и капала на него ядом, разъедая.

Потом был спор с братом. Пратас убеждал, что, пока их не нашли, надо успеть покинуть территорию империи. Что архипелаг Кашимы – лучший вариант из возможных. Что оттуда они легко доберутся хоть до королевства Альдемар, хоть до княжества Оррин, хоть до…

Какой бес заставил Истена согласиться? И в первый же день путешествия – рассказ Тибора о том, как он убил Арона Тонгила и унаследовал его Дар.

Тогда Истену почудилось, что он понял. Понял, кто такой Тибор на самом деле. Его высмеяли. А Венд – человек прямой и правдивый – рассказал, что Тибор никак не мог быть Ароном Тонгилом. Рассказал, почему не мог. Истен поверил. И его вспышка озарения показалась приступом глупости. Ну в самом деле, проклятый Темный никогда не слыл непобедимым мечником. Он слыл непобедимым магом и только. И зачем Венду было выгораживать Тибора, зачем всех обманывать?

Да, Истен поверил, но тень сомнения осталась и, сплетенная с завистью, заставляла его следить за каждым словом, за каждым жестом Тибора, заставляла слышать двойной смысл в его словах.

«Прекрати, – говорил брат. – Он же все видит. Хочешь по-настоящему его разозлить?» Истен лишь криво улыбался. Нет, разозлить он не хотел. Хотел понять. Изучал. Запоминал. Анализировал. Но так и не смог прийти ни к какому выводу.

Потом Тибор отправился к храму Триады – и вот вернулся. Даже раньше, чем обещал, к полудню четвертого дня. Въехал в лагерь, соскочил с коня, окинул всех и всё привычным хозяйским взглядом, который тоже злил Истена, и сказал привычное приветствие. Все спокойно, будто и не ездил туда, где мог погибнуть. Вернее, казалось, что спокойно, пока Истен случайно не встретился с Тибором взглядом. Как бы хороша ни была маска невозмутимости пирата, но глаза выдали – нет, все не так, как всегда. Глаза у Тибора были шальные.

– У меня для вас новость, парни, – сказал он, жестом подозвав всех. Подождал, пока они рассядутся вокруг догорающего костра. Улыбнулся – и улыбка тоже отличалась от прежней.

Игла нехорошего предчувствия кольнула Истена. «Зря, – мелькнула уже не раз приходящая мысль, сейчас окрашенная новыми красками. – Зря я согласился с братом. Зря мы поехали с Тибором. Зря это. Зря…»

Истен попытался поймать взгляд Пратаса и передать: что-то неладно. Пратас не заметил.

– Ну что, избавился от своей проблемы? – во весь рот улыбнулся Кирк, и пират блеснул ответной усмешкой.

– Избавился.

Что-то толкнуло Истена посмотреть на Рикарда. Темный сидел напряженный, как тетива лука, спина прямая, на лице тень предвкушения и тень страха. «Он знает, – пришла догадка. – Он знает, что именно Тибор собирается сказать нам».

– Насчет службы в Кашиме, парни. Вы ведь поняли, что там я не рядовой рубака?

Наемники заухмылялись, переглядываясь. Истен знал, что во время отсутствия Тибора несколько парней побились об заклад, кто пират на самом деле.

– У меня дюжина кораблей во флотилии Кашимы, – обычным тоном, будто сообщая о том, что сегодня на завтрак, сказал Тибор.

Кто-то охнул.

Кто-то рассмеялся.

Кто-то воскликнул: «Я же говорил!»

Истен вздрогнул.

Дюжина…

– …так что будьте уверены, мест для вас, – продолжал говорить Тибор, пока Истен пытался воскресить одно давнее воспоминание. Да, точно, он слышал именно так…

…проклятый Светлыми богами Кашима заключил союз с Темными магами, мы не смеем…

Да, созданные ими амулеты негасимого огня…

Нет, на наш флот они не нападали – пока не нападали, но…

Да, Тонгил. Да, часть кораблей во флотилии Кашимы теперь принадлежит этому Темному…

Дюжина. Ровно дюжина…

Да, кораблями взял только Тонгил, остальные маги за помощь получили…

Истен вскинул голову, впиваясь взглядом в лицо сидящего напротив. Маска. Просто лживая маска. Значит, Истен не ошибся тогда!

Но почему Венд говорил…

Понимание пришло вспышкой. Пошел бы их предводитель за чужим ему человеком в логово Черного шамана? Стал бы рисковать? Значит, человек был не чужой. Значит, Венд лгал тогда про встречу в Радоге, прикрывая ложь своего… кого? Друга? Хозяина?

Зависть, прежде свившая гнездо в сердце Истена, исчезла, уступив место ненависти. Ненависти бессильной и оттого еще более жгучей. Не просто человек, унизивший Истена. Не просто один из многих неприятных людей. Нет, враг кровный, враг, не убить которого бесчестье.

Что-то изменилось. Молчание. И голос Темного:

– О чем задумался, Истен? Неужели о пиратских сокровищах?

Нужно было ответить.

Истен поднял голову, судорожно подбирая слова, посмотрел фальшивому пирату в глаза и понял – бессмысленно. Тот уже знает, что Истен догадался и что ненавидит его. Что они враги.

Об этом тоже говорили в столице – даже не говорили, а шептались, пугливо оглядываясь по сторонам. «Чует. Знает. Знает, когда замышляют против него. Знает прежде, чем храбрецы начинают действовать…»

– Вот, значит, как, – задумчиво сказал Темный и улыбнулся иначе. Тибор не улыбался так, а вот Тонгил, которого Истен не раз видел в столице, – да. Истен помнил эту кривоватую ленивую усмешку, после которой люди умирали десятками. Все, смел перейти Темному дорогу…

– Значит, понял, – кивнул Темный. – Жаль.

– Ты о чем, Тибор? – поинтересовался Кирк, который сидел к Темному ближе всех. А Истен бросил еще один быстрый взгляд на брата – и в этот раз получил ответ. Пратас тоже понял. В глазах брата были гнев и отчаяние.

Что они могли сделать против мага? Тем более этого мага?

---