– В девяностые годы это движение сильно ослабло, осталось несколько десятков отрядов по всей стране. Но теперь их число опять растет. Конечно, сейчас эти отряды несколько другие. Ими занимается не Комсомол, а Министерство образования. У нас, в университете, тоже в том году работали два отряда, правда, невыездные, убирали территорию возле вуза, ремонтировали дороги. – А ты сама хотела просто подкопить информацию или тоже поработать в отряде? – Елена Михайловна внимательно посмотрела на девушку, которая невольно поежилась под этим взглядом. – Вообще…, мне хотелось бы как-то помочь возрождению этого движения…, – неуверенно ответила Аня и робко подняла глаза на женщину. Та улыбнулась в ответ и посмотрела в сторону. – Ну, конечно, я не против была бы и поработать в отряде, но не столько за деньги, сколько за идею. – Помочь? Я тоже, в принципе-то, этим занимаюсь, но дело не столько в отсутствии помощи моральной, сколько финансовой. Фактически государство на это никаких средств не выделяет, – за все должны платить принимающие отряды организации. Многие из них лучше наймут квалифицированных рабочих, чем студентов. Ты для начала ознакомься с газетами, которые я дала, поговори с кем-нибудь из наших преподавателей, кто выезжал с отрядом. – Кстати, есть вообще идеальный вариант. У нас раньше работал…, работал…Олег Борисович, кажется. Фамилию забыла…, – «безопасность жизнедеятельности» преподавал. Он до сих пор иногда здесь появляется. Зайди в деканат и узнай его адрес или телефон. – Он тоже был в отряде? – оживленно спросила Аня, широко «распахнув» глаза и поддавшись вперед, навстречу Елене Михайловне.

– Он, кажется, являлся командиром одного из них. Так что он тебе может много интересного рассказать. Конечно, времени немало прошло, ему уже за семьдесят, но, думаю, он будет рад, что кто-то интересуется им, его деятельностью.

– Спасибо большое, Елена Михайловна, я обязательно газеты верну и поговорю с ним. Ладно, не буду Вас больше задерживать…, спасибо, до свидания.

– Ну что ж, рада помочь. Если что, – обращайся. В отряд приму,…правда, получишь там немного… – Хорошо, подумаю. Спасибо, всего доброго.

– До свидания. Аня, довольная, выпорхнула за дверь «приятного» кабинетика и устремилась в деканат, который находился двумя этажами выше. Ноги сами несли ее по ступенькам и длинному коридору к заветной дверце. Возле кабинета в ожидании толпились несколько студентов, по всей видимости, «должники», которые не смогли вовремя закрыть сессию. Выражения их лиц были очень похожи между собой: они сочетали беспокойство, надежду, усталость и досаду на себя за то, что сейчас приходится «торчать» здесь.

Аня решила подождать, пока пройдут все «хвостатые», так как чувствовала, что без очереди ее не пропустят. Время тянулось медленно. В голове постоянно вертелся один и тот же вопрос: «Дадут ли мне телефон преподавателя, а может, посчитают это лишним и откажут»? Студенты продолжали переминаться с ноги на ногу, нервно вздыхая, поклацивая языками и теребя в дрожащих руках зачетные книжки. Тревога стала медленно перерождаться в безразличие. Захотелось поскорее добраться до дому, принять прохладную ванну с ароматной пеной, съесть чего-нибудь горяченького и завалиться спать, откинув все посторонние мысли. В деканате было светло и душно. Комната, щедро залитая солнечным светом, казалась золотой. Даже старенькие шторы и пыльные столы не портили этого впечатления. Большие цветы в широких коричневых горшках не пахли, но наполняли скупой воздух своим свежим дыханием.

Аня робко переступила порог, поздоровавшись со всеми сразу, кто там находился. Четверо студентов одновременно «оккупировали» кого-то из преподавателей, а в углу, за компьютером, сидела молодая женщина-секретарь. Ее темно-русые волосы были аккуратно уложены в прическу и заколоты на затылке. Серовато-зеленый костюм, хоть и не сочетался с карими глазами, зато неплохо гармонировал с макияжем и лаком на ногтях. По всему было видно, что женщина устроилась сюда работать совсем недавно и еще не свыклась со своими обязанностями. На просьбу Ани дать ей хоть какие-то данные о «таинственном» преподавателе она отреагировала совершенно спокойно и начала перебирать листы в толстой папке.

– Итак, Манин Олег Борисович…, – он сейчас уже не работает у нас, на пенсию вышел недавно…, Вы хотели ему долги сдать? – женщина внимательно посмотрела на Аню, как будто хотела прочитать на ее лице истинную причину, заставившую ту искать преподавателя. – Нет, знаете,…я несколько по иному вопросу…, мне бы его телефон, если можно. Аня нервно полезла худенькими руками в волосы, стала лихорадочно поправлять их, «развешивая» по покатым плечам. – Вообще-то мы стараемся телефоны не давать…, – если только в самых крайних случаях. К тому же, у меня нет его номера телефона.

– Может быть, есть какие-то сведения о нем? – с мольбой в глазах и дрожью в голосе спросила Аня. – Увы, но кроме адреса, больше никаких средств связи. Если это настолько важно, я могу дать Вам его адрес…, но это не в самом городе, а в поселке К… – Б…

– Ничего страшного, – я доберусь.

– Хорошо… (женщина записала на чистый клочок бумаги адрес бывшего преподавателя и доброжелательно протянула его незнакомке).

– Спасибо Вам большое. Вы мне очень помогли.

– Не стоит. Всего доброго, – улыбнувшись, ответила сотрудница деканата.

– До свидания. Аня «пулей» вылетела за дверь и, позабыв о голоде и жутком до этого момента желании помыться, понеслась вниз по ступенькам. Солнце все также настырно жалило в макушку, нещадно кусало за локти, плечи и коленки. Теплый ветерок гонял кипяченый воздух и фактически не делал его прохладнее. Аня дошла до ближайшей остановки за две с половиной минуты. Пассажиров оказалось немного: только молодая женщина с ребенком и скрюченный старик, внимательно наблюдавший за ними. Белокурая девочка, с вьющимися волосенками, лет четырех, в коротеньком платьице и с лопаткой в руках, бегала вокруг мамы и клянчила купить ей ведерко, «чтобы складывать в него песочек». Мама недовольно отмахивалась от дочурки, но всё же пообещала, что «завтра» сходит в магазин. Старик поочередно переводил взгляд с матери на дочку, как будто искал в них общее и отличительное. Но его голубые влажные глаза говорили о том, что он вспоминал свое детство, свою маму, единственную игрушку, которую сделал для него отец с огромной любовью. Потом в памяти всплыли уже его дети, сначала маленькие, а затем и взрослые…, внуки, с которыми удается повидаться крайне редко. Боковым зрением Аня приметила на остановке двух пожилых женщин, в льняных голубовато-зеленых фартучках, с плотно укутанными ведрами, на которых висели ценники. Какая-то странная связь между желудком и ногами заставила ее подойти к ним. Дамы наперебой стали предлагать ей различные виды пирожков, имеющихся в наличии. Недолго раздумывая, Аня извлекла из кошелька две слегка потрепанных «десятки» и протянула одной из торговок со словами: «Мне, пожалуйста, сосиску с картошкой». Та, с довольным выражением лица, всучила ей еще горячее мягкое «лакомство», завернутое в белую салфетку.

Именно сейчас настал тот редкий момент, когда Ане было все равно, что на нее «обращены все взгляды», что «ее осуждают за купленный и тут же съеденный пирожок». Приятный аромат и солоноватая картошка придавали обычному «блюду» восхитительный вкус. Но показавшийся вдалеке автобус и усилившийся голод заставили поглотить пирожок в минуту. Красные дверцы подъехавшего транспорта распахнулись и увлекли пассажиров внутрь. Ехать предстояло около двух часов. Аня с удовольствием опустилась на старенькое кожаное сидение «Пазика», дав всему организму расслабиться. И только сейчас она почувствовала, насколько устала. Ноги не двигались и надулись, как ватные подушечки. Ощущались только ноющие кости. Она безразлично смотрела сквозь стекло на мельтешащий в нем город, людей, спешивших кто-куда, бездомных собак, по привычке вдыхающих носом землю. Аня достала из дамской сумочки телефон и посмотрела на его дисплей, – ни одного пропущенного звонка. Пашка не звонил уже целых четыре дня. Раньше за ним такого не наблюдалось. С парнем из Целлюлозно-бумажного колледжа её познакомила одногруппница. Павел наугад набрал номер подруги, поговорил с ней немного. Потом они встретились, но особого впечатления друг на друга не произвели. Тогда Пашка рискнул спросить у девушки, а не найдётся ли у той «свободной подруги, желательно, красивой». «Конечно, найдётся», – ответила девушка и в шутку дала ему номер телефона Ани. Какое-то время у них длился телефонный роман. Каждый вечер Пашка названивал ей, и они болтали по полтора часа.

Это был первый молодой человек, с которым Аня стала общаться не в стенах университета. То ли у неё голова была забита исключительно учёбой, то ли мальчикам она не особо-то нравилась. Ну да, она не обладала шикарной внешностью, несмотря на свою худобу. Иногда комплексовала по этому поводу, но старалась не зацикливаться, так как жизнь у неё была довольно интересной, активной, а замуж выходить было еще очень рано. По крайней мере, так считала Аня. С Пашкой они встречались уже четвёртый месяц, и с каждым днём молодой человек всё больше и больше старался вылепить из неё ту, каковой она не являлась. Он не замечал в ней природной красоты и индивидуальности. Требовал, чтобы она делала причёски, навивала кудри, красила волосы и накладывала на лицо супермодный макияж. Иногда Аня поддавалась, но чаще капризничала и протестовала. Ей попросту жаль было того времени, которое она могла потратить с такой пользой! Пашка вредничал, психовал, хотя Аню ни на кого не менял.

---