Как выяснилось, я не принадлежал к тем 35 процентам людей, которые подвержены морской болезни. Я пристегнул велосипед и позвонил в газету, чтобы сказать, что я не вернусь этим летом. Ее владелец как раз собирался заключить крупную рекламную сделку с продавцом джакузи. Спустя множество холодных дней в море я иногда задавался вопросом, правильным ли был мой выбор – принять горячую ванну мне бы не помешало.

Мне провели краткий курс по тому, как завязывать узлы и управляться с фалом^[2]. Я работал по двенадцать часов на пронизывающем холоде и носил ярко-желтую флисовую шапку, которую мне дал капитан. «Это первый цвет, который сразу замечает глаз, – на случай, если упадешь за борт», – объяснил он.

Капитан был настоящим морским волком. Его любимыми начинками пиццы были дары океана – по сути, это всегда была какая-то рыбная закуска, намазанная на хлеб. Также он всегда мог безошибочно указать на север, даже когда был на суше внутри магазина снаряжения. Его поражало полное отсутствие у меня навыков ориентирования. Он ходил на шхуне Хилдур из Хусавика уже двадцать пять лет – его работой было возить пассажиров смотреть на китов и любоваться видами.

После этой случайной летней истории каюта корабля стала моим ежегодным домом на лето. Каждый год в начале мая я уезжал в Хусавик, и мы ходили под почти 250 квадратными метрами натянутых парусов вдоль гавани с пассажирами, желающими посмотреть на китов и тупиков. Каждый день с весны до осени мы повторяли одни и те же истории, одни и те же шутки и смотрели на один и тот же горизонт до тех пор, пока киты не покидали залив.

Это был мой первый раз в море, а еще это был первый раз, когда я увидел, какое странное место занимает Исландия в мире, – она вызывает очень сильный интерес, однако интерес очень странного характера. Туристы, которые вроде не делали ничего плохого, порой задавали очень странные вопросы, я бы даже сказал, вопросы на грани оскорбления. Например, есть ли в стране достаточное количество образованных людей для успешного правительства. У каждого из гостей было свое представление о том, что собой представляет Исландия. Исландия – инопланетная страна. Исландия – промерзшая пустыня. Исландия – дорогой курорт. Исландия – крепость викингов. Мы с капитаном, когда ходили по морю в поисках китов, иногда пытались распутать переплетение этих мифов с целью понять, какой из них ближе всего к реальности.

– Киты завораживают людей! – однажды сказал капитан. – Достаточно небольшого всплеска воды, и люди уже думают, что видели целого кита, от головы до хвоста.

Это касается и Исландии.

Эта книга рассказывает историю страны с оглядкой на каноническую историю западной цивилизации. С первого взгляда вам может показаться странным, что я поместил Исландию в центр мировой политической арены. В конце концов, здесь никогда не было даже армии. Она никогда не нападала на другие страны. Никогда не участвовала в заговоре против иностранного лидера, никогда не вела опосредованных войн, никогда не стремилась к гегемонии. Но как тогда объяснить тот факт, что в западной истории прослеживается влияние Исландии? Без исландцев никто бы не смог записать норвежскую мифологию и средневековую историю скандинавских королей. Без Исландии весь мир от Англии до Египта не пострадал бы от голода, который породил шаткую политическую ситуацию, которая, в свою очередь, привела к Французской революции. В антиимпериалистической борьбе не хватило бы одного героя. Нил Армстронг никогда бы не тренировался на земле перед приземлением на Луну. Самую важную в холодной войне партию в шахматы негде было бы провести. Миру пришлось бы ждать много лет, чтобы увидеть, как главой государства стала женщина. И северная часть Атлантического океана могла бы принадлежать нацистам, а не союзникам во время Второй мировой войны, и это привело бы к определенным последствиям.

Я представляю новый взгляд на историю Исландии, который сосредоточен на жизни различных известных и неизвестных исландцев, чтобы показать вам реальную картину, основанную на последних исследованиях, о которых почему-то позабыли. Главы книги повествуют об удивительной истории Исландии: 1200 лет жизни на острове, которые начались, когда неудачливый капитан-викинг сел на мель посередине Северной Атлантики. И после этого остров перестал быть просто местом отдыха перелетных полярных крачек. Вместо этого он превратился в место жительства нации дипломатов и музыкантов, моряков и солдат, которые внезапно столкнулись с большой ответственностью и тихо, не привлекая к себе лишнего внимания, изменили мир навсегда.

Капитан Хордур стал моим другом на всю жизнь, он помог мне с поиском материалов для этой книги, когда мы плавали в Гренландию, Норвегию, Швецию и Данию.

Во время нашего первого заграничного путешествия, спустя три года после знакомства, небольшая группка людей стояла на причале гавани и махала нам на прощание. Это был солнечный день. Жена первого помощника капитана отправляла воздушные поцелуи. Туристы отходили от ближайшего киоска с хот-догами, чтобы поучаствовать в прощании. Отвязали канат, судно отплыло, и пятилетний внук капитана кричал все громче и громче, пока мы отплывали, причем с таким усердием, что я испугался, что его хватит инфаркт.

Жизнь в море была простой, но при этом невероятно непредсказуемой. Единственной постоянной вещью было беспокойство о ветре и погоде. Попутный ветер может подтолкнуть корабль аж на 8 морских миль вперед, а вот неблагополучные ветра могут снизить скорость судна до 4–5 узлов. Время течет странно, оно измеряется не в часах, а в расстоянии, которое мы наметили по маршруту. Вода тянется на километры вокруг, во всех направлениях, ей нет конца и края, и так день за днем. Вода. Вода. Вода. Суша!

В МОРЕ, ГДЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ – НЕПРЕРЫВНАЯ ЧЕРЕДА СУМАТОХИ И РИСКОВ, ДВА МЕСЯЦА – ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ СРОК. ПОСЛЕ ТОГО КАК Я ВЕРНУЛСЯ К ПРИВЫЧНОЙ ЖИЗНИ, КОТОРУЮ ПОКИНУЛ СОВСЕМ НЕНАДОЛГО, МОИ ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АЙСБЕРГАХ, ВЫСОКИХ, КАК НЕБОСКРЕБЫ, И О РЫЧАЩИХ БЕЛЫХ МЕДВЕДЯХ ПЕРЕСТАЛИ КАЗАТЬСЯ ЧЕМ-ТО НЕДАВНИМ, ПРОИЗОШЕДШИМ СО МНОЙ.

Мы достигли пункта нашего назначения – берега Гренландии. Там мы возили пассажиров вокруг залива Скорсби, самого большого фьорда в мире и одной из самых нетронутых туристами природных зон. Большие айсберги отделяются от крупного Гренландского ледника. К концу лета вода оттуда настолько разбавляет соленую воду океана, что в ней можно варить пасту или картофель. Как главный кок на судне, я мог использовать морскую воду для мытья посуды и выпечки хлеба. Я замешивал тесто, чтобы приготовить «батон на морской воде». Капитан Хордур ел хлеб с большим энтузиазмом, несмотря на то что он был ужасно соленым – этот человек любил экономить.

Капитан откровенно страдал, когда видел наших отдыхающих пассажиров. Он не мог смотреть на людей, стоящих на палубе без дела. Если только это не фотографы-маньяки, фанатичные любители вязания или люди, занимающиеся постоянной и продуктивной деятельностью. В другом случае капитан всегда находил какое-то задание. К концу каждого восьмидневного путешествия у всех пассажиров корабля была какая-то обязанность, например, кто-то должен был помогать капитану во время вечернего наблюдения за айсбергом или утреннего поднятия якоря.

У фьордов, где мы ходили на корабле, и гор, по которым мы ходили пешком, обычно было два названия. Одно – с тех времен, когда европейцы описывали эти земли, и другое, которое используют местные инуиты^[3]. Местные названия всегда описываются так – Фьорд у Красной горы, Хребет с Двумя Вершинами – таким образом инуиты могут направлять путешественников по правильному пути. Наши европейские морские карты, в свою очередь, являются памятником уже давно умершим исследователям и морякам, которые называли все своими именами, именами своих матерей и других уважаемых людей – Карлсберг-фьорд, Земля Ливерпуля, порт Шарко. Команда английского китобойного судна, обошедшего берег около века назад, использовала все возможные имена – вплоть до имени мойщика палубы.

Трюк, такой же старый, как и Гренландия^[4]. Эрик Рыжий, изгнанный из Исландии, основал первую европейскую колонию в Гренландии, которую назвал Эриксфьорд. Одним из тех, кто присоединился к нему в путешествии на новую землю, была потрясающая женщина – одна из величайших исследовательниц в истории Исландии: Гудрид Торбьярнардоттир.

Только начав жизнь на юго-западе Гренландии в Эриксфьорде, Гудрид услышала легенду о богатой земле, покрытой лесом, которая находится через море, еще западнее, за краем всех карт, которые они когда-либо видели. После двух неудачных попыток Гудрид смогла-таки завершить путешествие на запад, даже несмотря на то что в каждой из них она теряла своего мужа. Она доплыла до Северной Америки за 500 лет до Колумба и там родила первого европейского американца.

Неколонизированная Америка стала для исландцев полным разочарованием, и они покинули ее, практически забыв о континенте на следующие 800 лет. В исторических книгах, в свою очередь, перестали упоминать про Гудрид и ее храбрость. В конце концов она вернулась обратно в Европу и даже дошла до Рима. Наконец Гудрид вернулась на свою ферму в Исландии, где и умерла. Американское поселение исчезло спустя какое-то время и поросло густой травой.

Когда мы с капитаном Хордуром вернулись в нашу гавань спустя два месяца, все та же толпа стояла на причале и все так же махала нам руками, как будто мы никуда и не уплывали.