Короли «Эмпайр-Хай»

Айви Смоук

© Ivy Smoak, 2020

© Наталия Нестерова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Глава 1
Пятница

«Неприкасаемые». Именно так все называли братьев Хантеров и Колдуэллов. По крайней мере, так называла их Кеннеди. А поскольку кроме нее в новой школе со мной больше никто не разговаривал, приходилось верить ей на слово.

Возможно, это прозвище приклеилось к ним из-за того, что они были нереально богатыми. Богатыми в сотом поколении, о чем не особо распространяются на публике. Впрочем, стоило лишь взглянуть на их манеру держаться, и все сразу становилось ясно. Эта четверка как раз проходила мимо моего шкафчика в раздевалке.

А может, слово «неприкасаемые» намекало на их необыкновенно ослепительную красоту? Джеймс и Роберт Хантеры – какое клише – высокие и мужественные брюнеты. Мейсон и Мэттью Колдуэллы тоже были высокими и мужественными, но волосы у них отливали золотом. Тем же золотом, что и часы «Ролекс», выглядывавшие из-под рукавов их пиджаков.

Происхождение этого прозвища не казалось мне таким уж важным. Куда сильнее меня забавляла ирония – я ходила в эту школу всего неделю, но мне уже хотелось прикоснуться к ним.

Щелчок вспышки фотоаппарата заставил меня отвлечься от восторженного созерцания братьев и переключить свое внимание на Кеннеди.

– Бруклин, что ты читаешь? – спросила она, не открывая взгляда от дисплея фотоаппарата. Она стояла, прислонившись к шкафчику рядом с моим, и не обращала ни малейшего внимания на прошествовавших мимо греческих богов. Возможно, через годик я тоже научусь их игнорировать. Но пока мне трудно было не глядеть в их сторону.

Я посмотрела на книгу у себя в руке. «Джейн Эйр». Я сунула ее в рюкзак к остальным романам, которые взялась почитать на выходных.

– Тоска какая! Не хочешь почитать что-нибудь повеселее?

Я рассмеялась, но мой смех прозвучал грустно и неестественно. Я уже и забыла, когда в последний раз смеялась от души. Однако Кеннеди попала в яблочко. Я уже несколько раз начинала читать эту книгу, но никак не могла сосредоточиться на тексте. И не потому, что роман казался мне скучным, а потому что мне не удавалось проникнуться болью другого человека, ведь моя собственная боль все еще была так сильна.

– Мы же проходим ее по английской литературе.

Кеннеди оторвалась от своего фотоаппарата.

– Ну так прочитай в кратком пересказе.

Я удивленно покосилась на подругу. Она ведь несерьезно, правда? Ей удалось попасть в эту школу только потому, что она получила стипендию на обучение. Я же оказалась здесь благодаря своему дяде, который работал в школе уборщиком. Нашей семьей повезло, никак иначе меня в такое престижное заведение бы не приняли – связи решают многое. Даже такие связи. Другим словами, мы с Кеннеди должны были хорошо учиться, чтобы нас не исключили. Мы счастливчики, которые попали в лучшую старшую школу Нью-Йорка. И пусть мне совсем не нравились новая школа и большинство учившихся в ней снобов, я не собиралась упускать свой шанс и начинать все с нуля. Снова. Так что мне даже в голову не приходила мысль пренебречь чтением «Джейн Эйр», которую нам задали, только потому, что книга была унылой.

– Не могу. И ты тоже не хочешь получить плохую оценку, верно? Сомневаюсь, что в государственной школе тебе выдадут фотоаппарат для занятий. И уроков по фотографии там наверняка тоже нет.

Кеннеди рассмеялась.

– Я и сама знаю! Когда фотографирую на улице, то боюсь даже не ограбления, а как бы меня не арестовали за то, что у меня такая дорогая камера. – Грабителей тоже стоит опасаться. – Я приехала в город всего несколько недель назад, но уже поняла, насколько здесь тревожно жилось. Вой сирен не давал мне уснуть по ночам. Впрочем, у меня и без того были проблемы со сном.

– Если честно, мне кажется, мистер Томсон даже переживать из-за этого не станет. Он немного поругает меня и даст новую. Одно из преимуществ учебы в «Эмпайр-Хай». – Она отступила на шаг назад и поднесла фотоаппарат к лицу. – А теперь «улыбочку»!

Я покачала головой.

– Мне пора домой. Перед работой нужно приготовить что-нибудь дяде на ужин. Иначе он опять закажет еду навынос.

Кеннеди все равно вновь сфотографировала меня. – А что плохого в еде навынос? Мы с мамой часто покупаем ее, когда она задерживается.

– Это не очень полезно.

– Вижу, ты довольно быстро освоилась в новой школе! – Подруга подтянула вверх юбку, чтобы та казалась короче – так делали все популярные девчонки в школе. – Сырные палочки? – поинтересовалась она, а затем театрально смахнула с лица прядь волос. – Какие еще сырные палочки? Я ем только дикого лосося, которого мой личный повар подает мне на серебряном блюде!

Я рассмеялась, на этот раз искренне.

– Перестань!

И она еще удивлялась, почему одноклассники не хотели с ней общаться. Не то чтобы я ее в чем-то винила. Кеннеди – невероятно харизматичная девушка. Не такая тихоня, как я. Возможно, поэтому мы и подружились. Она излучала энергию, которой мне так не хватало, а я нуждалась в поддержке, ведь большую часть времени не могла даже нормально дышать.

Кеннеди снова взбила свои кудри.

– Просто… Я никогда еще не брала в руки нож! И понятия не имею, как им пользоваться. Им же режут? Ох, лучше заплачу другим, чтобы они сделали это вместо меня.

– Думаю, ножом пользоваться все умеют.

– Не уверена. Но можешь спросить об этом у королевы школы.

Кеннеди опустила юбку на место. Как раз в этот момент в коридоре появилась Изабелла в сопровождении своих злобных подружек.

– Я с нетерпением жду сегодняшнюю вечеринку! – воскликнула Изабелла достаточно громко, чтобы мы ее услышали. Наверное, хотела лишний раз напомнить, что нас на нее не позвали. Да, черт возьми, я до этого момента и не слышала ни про какую вечеринку! И меня совершенно не волновали подобные мероприятия. В прежней школе я не ходила на тусовки, потому что работала все выходные. В «Эмпайр-Хай» вряд ли что-то изменится.

Высокие каблуки Изабеллы звонко цокали, пока она шествовала по коридору. Она училась в выпускном классе и была такой же знаменитой, как и «Неприкасаемые». Только, в отличие от них, ее не уважали, а боялись. По крайней мере, я.

Я принялась застегивать молнию на рюкзаке, ожидая, когда смолкнет назойливый цокот. С Изабеллой мы общались лишь однажды. Да и то, общением это вряд ли можно было назвать. Как-то во время ланча она заметила, что я пристально рассматриваю «Неприкасаемых». Мне стоило избавиться от этой дурной привычки, пока она не привела к проблемам посерьезнее, чем насмешки Изабеллы.

Наконец стук каблуков прекратился. Но, увы, Изабелла остановилась прямо напротив нас. Я подняла на нее взгляд.

– У тебя на кедах дырка, – сказала она мне. Точнее, говорила она в пустоту, словно меня не существовало. Такая у нее манера общения – говорить с пустым местом.

Ее подружки захихикали.

Я посмотрела на свои кеды, хотя уже знала, о чем идет речь. Сбоку, у резиновой подошвы, отошла ткань и образовалась дыра. Я уже скопила достаточно денег, чтобы купить новые, но эти кеды мне подарила мама несколько лет назад на день рождения. А любое напоминание о ней было для меня особенно важно.

– Не слушай ее, – вмешалась Кеннеди. – Изабелла просто завидует. С ее ногами можно ходить только на высоченных шпильках, а ты и в кедах выглядишь замечательно.

Изабелла расхохоталась.

– Я и в дешевых кроссовках буду смотреться на миллион долларов. Но… тебе не кажется, что в такое престижное место подобную обувь надевать не стоит?

Я попыталась расправить плечи, чтобы выглядеть так же уверенно, как и Кеннеди. Но мне совершенно нечего было ответить. Если только подчеркнуть, что моя обувь – отнюдь не дешевая. Пятьдесят долларов для меня – долгие часы работы. Но для Изабеллы, возможно, это лишь крошечная часть карманных денег. Если, конечно, у богатых бывают карманные деньги. Возможно, она пользовалась кредитной картой без установленного на ней лимита.

– Лучше бы ты выкинула этот дешевый хлам, – посоветовала Изабелла. – Выглядит по-уродски. Поверь мне, милая, я делаю большое одолжение, что говорю тебе об этом.

Мама называла меня «милой». Но совсем не таким тоном. Мамин голос был наполнен любовью и теплотой. Господи, как же я по ней скучала. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Еще не хватало, чтобы ты расплакалась, – презрительно усмехнулась Изабелла.

Она не понимала. Да и как такой человек мог меня понять? У нее было все. А у меня – только воспоминания о том, как меня любила мама. Но и эти воспоминания стали чем-то далеким после того, как дядя, внезапно появившийся в моей жизни, приютил меня. Еще у меня осталась эта пара кед, к которым я так прикипела душой.

Изабелла задела меня, но я все равно никуда не уходила. Терпела ее жестокие насмешки, чтобы она не увидела, как я убегаю в слезах.

На фотоаппарате Кеннеди снова сработала вспышка.

– Фотографируешь меня для своего проекта? – спросила Изабелла. – Надо же!

– Нет. В моем проекте не будет фото таких мерзких людей, – ответила Кеннеди. – Я просто хочу запечатлеть, какая же ты невыносимая!

Изабелла только закатила глаза.

– Пойдем, – сказала Кеннеди и дернула меня за руку.

---