На тёмном небосводе горело бесчисленное количество звёзд. По бокам шумели цветы и заросли. Гулкое эхо от каблуков девушки разносилось по округе. Справа от путников виднелись горы, в которых жили огнедышащие существа, а слева от них раскинулся лес – граница эльфьего и гномьего царств. Люциус чувствовал себя грязной дворнягой по сравнению с царственной Джулией, ибо её серебристые украшения, тёмно-синие платье из бархата, крохотные туфельки – всё это придавало ей особое очарование. Он же, уже долгое время не живший в нормальных условиях, был скромно одет, даже слишком бедно, волосы его были наспех обрублены с боков и сзади ножом. И пусть Люциус был даже в таких полевых условиях оставался до ужаса чистоплотным, ему всё равно было немного некомфортно.

– Пару лет назад умерла последняя из дочерей Ирбиса. Её члены Союза похоронили рядом с семьёй. У Юмканов недавно случилась ещё одна свадьба по второй линии. Союз активно занимается строительством и расширением подземного города на острове Ноя. Там сейчас работает мой брат с женой.

– Как поживают Вальдемар с Лилит?

– Не могу сказать точно, госпожа. Ибо уже много лет не виделся с ними. Последний раз я их видел, когда Сабрине было…

– Ах да, у них же родилась дочь!

– Да, и она безумно похожа на моего брата, – сказал Люциус с капелькой грусти в голосе.

Хоть юноша чаще всего и излагался нецензурными и не самыми приятными оборотами речи, ему всё же не чужды были манеры и хороший тон. Особенно рядом с благородными дамами. Он считал, что рядом с ними нужно вести себя достойно. Это то, чему его научила в своё время Лилит.

– Значит, вы сейчас один?

– Именно так.

– Почему же не обзавелись семьёй?

– Узы брака для меня – пустая трата времени. К тому же, жениться на человеке или на какой-нибудь фее или же эльфийке – тот ещё геморрой. Не моё это. Пусть этим брат занимается, – не без раздражения процедил юноша.

Джулия слабо улыбнулась и продолжила путь.

– А как сложилась ваша жизнь, госпожа?

– Что может быть интересного в моей жизни, Люциус?

– Простите мою грубость, но вы живёте уже очень долго в этом мире, и многое повидали.

– Последние несколько лет я не особо активна. Предпочитаю уединение или же узкую компанию друзей. И, конечно же, навещаю семью.

– Вы разве не вместе?

– Нет – нет! Решили, что за последние несколько веков разлучались очень редко. Последний раз такое было аж во Второй эре, не считая моего пребывания в вашем мире во времена Войны Двух Битв.

– И где вы сейчас живёте, если не секрет?

– Место моего пребывания – чаща леса у эльфийского народа.

– Остановились у народа лесов?

– Именно так. Матушка с отцом живут у подножья горы, рядом с народом огня. Тётушка Либертасса живёт у берега реки, где граница народов рек пересекается с территорией русалок. Тётушка Ви нашла своё прибежище у народа ветров, там она живёт тоже недалеко от гор, в скалистой местности. Тётушка Вирджиния ушла далеко в горы.

– Я был там, но ни разу не видел госпожу Вирджинию.

– Она редко выходит из своего убежища. Всё смотрится в свои зеркала и неустанно следит за всем живущим.

Они уже свернули с главной дороги и тропинками пошли в лесную чащу. Где-то вдалеке послышались эльфийские песнопения, а в глубине сияли природные огни.

– Я была бы очень рада, если бы вы заглянули ко мне, дорогой Люциус.

– Спасибо, госпожа, но сейчас мне хочется отправиться к себе. Я не в лучшем виде, чтобы гостить у вас. Поэтому, я просто провожу вас до дома.

Жилище Джулии Целестибус раскинулось вдоль толстого высокого дерева. Вокруг ствола была обвита лестница с пристройками в виде небольших комнат, а в кроне расположилась главная комната, откуда можно было наблюдать за небом. Но лестница также вела и под землю, к самым корням дерева, где была спальня госпожи, ибо она любила уединение и темноту. Вдоль лестницы висели небольшие фонари в виде цветов, которые светились изумрудным и белым оттенками. Было видно, что дом – работа искусных эльфийских мастеров, ибо каждая деталь была выточена с такой точностью и таким рвением, которым могли позавидовать даже трудолюбивые гномы.

– Благодарю, Люциус, что скрасил для меня эту ночь. Жду тебя в гости. И доброй тебе ночи! – сказала девушка и, не оборачиваясь, вошла в дом.

Юноша постоял в непонятном оцепенении ещё немного перед домом, а затем зашагал обратно. В кармане помятых серых брюк он нашёл свёрнутый с бумажку табак и «коробочку с огнём», спички у него очень быстро кончались. Дым окутал его голову, въелся в чёрные густые волосы. А Люциус шёл, думая о чём-то своём, и делал медленные тяги. Он ещё не понимал, что все его мысли крутятся вокруг золотых глаз и такого же оттенка волос.

II

Девушка из рода Небесных-Могущественных^[1] сидела в своей гостиной, под открытым ночным небом, и при свете нескольких фонарей перечитывала труды Наджены Сиренерожденной. А на душе её стояло тепло, ибо Джулия была рада, что повстречала старого знакомого. Она отметила про себя, что Люциус возмужал и превратился в настоящего мужчину, хоть и не слишком высокого. Его некогда круглые детские черты заострились, под глазами уже появились первые мимические морщины. Тело его, хоть и скрытое под свободной одеждой, всё же выдавало признаки атлетического сложения. Проще говоря, Джулия удивилась, что при таких внешних данных у Люциуса до сих пор не было дамы сердца. И тут же она вслух рассмеялась. Зная эту вампирскую семью, характер у них у всех не подарок, а значит, скорее всего, Люциус раздражительный, немного неуравновешенный, возможно вспыльчивый. Джулия сразу же вспомнила своего отца, который был склонен к вспыльчивости, быстро раздражался и часто нервничал. Его пыл остывал лишь рядом с матерью девушки, с Медуларум. Рядом с ней Ленноэль Целестибус был спокоен и молчалив, и это Джулию всего забавляло.

Нужно сказать, что, хоть она и жила уже много веков в этих мирах, Джулия так и не познала суть любви. Её привлекали мужчины, да и она им нравилась. Но идея брака для неё была невозможной, потому что где семейные узы – так и распространение Проклятья. Поэтому Джулия быстро смирилась с тем, что идея о её замужестве или даже любовных отношениях мало вероятна. К тому же, сейчас её знал весь свет, и многие мужчины либо восхищались её красотой, либо её силой. Иногда это безумно раздражало девушку, поэтому она и предпочитала или уединение, или круг самых близких. Но в её желании побольше общаться с Люциусом не было ничего удивительного, ведь она уже давно не слышала новостей из мира людей, да и Люциус был не чужим для неё, как никак, она знала его с малолетства.

Закрыв толстую книгу в фиолетовом переплёте, она поставила её на одну из высоченных полок своей гостиной. Затем, откинувшись в кресле, она закурила из своей трубки, обвитой веточкой вербы. Трубка её отца – подарок к шестнадцатилетию. Джулия выпускала густые облачка дыма вверх, прямо к звёздам. Ночь была прекрасна, а нежные цветы, которые она принесла из долины гномов – ещё прекраснее. Синие бутоны торчали кверху, а длинные острые лепестки, произраставшие вдоль стебля, тянулись в стороны, слегка покачиваясь. Немного понаблюдав за цветами, Джулия распустила узелок прядей на голове, сняла своё платье и украшения и вновь улеглась в кресло. Ночной воздух приятно обдувал бессмертное белое тело. Где-то вдали всё ещё слышались песни эльфийских народов, а где-то даже были слышны признания в любви под кронами деревьев. Девушка встала и медленно направилась в спальню. Она не спала уже несколько недель, и сейчас ей захотелось немного подремать. Погасив огонёк в трубке, Джулия окуталась в тонкие кружевные одеяла на своей огромной кровати и постаралась провалиться в сон. Однако власть Морфея так и не хотела к ней идти, ибо беспричинная тоска и странное одиночество сковали её сердце.

Люциус же, добравшись до своего скромного жилища, сразу отправился к небольшому пруду, что раскинулся неподалёку. Нырнув поглубже, парень быстро заработал ногами и тут же оказался на середине водоёма. Вода была прохладная, а ночной ветер добавлял немного мороза телу. Откинув мокрые передние пряди, Люциус стал медленно плыть, думая о каких-то мало значительных вещах: о приближающемся завтраке, о сегодняшней встрече и предложении Джулии. Нет, этой девушке нельзя отказывать, стоит придти к ней в ближайшее время, ибо семья Целестибус-Потестатем так просто приглашениями не разбрасывается. А значит, нужно привести себя в порядок. Подумав об этом, Люциус выбрался на берег, повязав на бёдрах полотенце. Он сел на небольшой валун, достал из своих гигиенических принадлежностей небольшой нож и стал аккуратно ровнять сзади волосы. Он уже дошёл до длинных прядей, которые росли на макушке и вдоль пробора, как вдруг услышал шелест у себя за спиной. Резко вскочив, парень сразу принял боевую стойку, взяв нож так, чтобы лезвие шло параллельно руке и было направлено на противника. Он напряг свои красные глаза, высматривая неприятеля, но тут же опустил оружие, ибо к нему приближался женский силуэт на коне.

– Так вот как вы живетё, Люциус.

У Джулии были распущены золотистые волосы, которые доставали ей лишь до плеч, а на тело небрежно было накинуто лёгкое шёлковое платье серого цвета с узором из чёрных цветов. Девушка была верхом на чёрном коне, который больше походил на мертвеца, нежели на животное – глаза чёрные с каким-то недобрым белым блеском, из ноздрей выходил зловонный пар, а из пасти сочился запах мертвечины.

Парень уверенно поклонился, пряча нож за спину:

– Госпожа Джулия.

– Не называй меня госпожой, прошу. Иногда эта фамильярность мне встаёт поперёк горла как рыбная кость. А я терпеть не могу рыбу! – слегка улыбнувшись, сказала девушка.

Догадки Джулии оказались правдивыми: Люциус был отличного крепкого телосложения, хотя, из-за его небольшого роста, он больше казался коренастым, нежели атлетичным.

– Прошу прощения за мой внешний вид, Джулия, сейчас я оденусь.