Мы сыграли все наши хиты в последний раз. Club Tropicana, Bad Boys и Edge of Heaven; Wham Rap, Careless Whisper и Freedom. Растянувшаяся вдаль толпа на «Уэмбли» выглядела так, словно она струилась и мерцала, как огромное море поющих и танцующих вместе людей. В преддверии нашего выступления было решено, что мы добавим несколько сюрпризов, одним из которых был Элтон Джон, который присоединился к нам для совместного исполнения новой версии своего хита Candle In The Wind. Эта песня всегда вызывала у нас с Джорджем сильные эмоции, отклик. Она была одной из самых ярких на альбоме Элтона Goodbye Yellow Brick Road, одной из пластинок, на которых строилась наша дружба. Джордж умел красиво, почти без усилий передавать всю мелодичность этой песни, и хотя он позиционировал себя прежде всего как композитора, я всегда считал, что величайшей и самой красноречивой формой его самовыражения был голос. Пел Джордж потрясающе, и, насколько я мог судить, только Фредди Меркьюри мог конкурировать с ним в вокале.

Джордж и Элтон уже не в первый раз выступали вместе. На Live Aid они пели Don’t Let The Sun Go Down On Me. Но отношения между ними сложились еще годом ранее, когда мы записывали альбом Make It Big в 1984-м. Во время работы в Château Miraval, студии звукозаписи в Коррене на юге Франции, нам позвонили из управляющей компании в Лондоне. Им пришло неожиданное сообщение.

«Э-э, Джордж, Эндрю: Элтон Джон написал. Он хочет знать, не хотите ли вы присоединиться к нему за обедом?» Мы оба были ошарашены. Черт возьми! Обед с Элтоном Джоном? Предложение казалось нереальным, невозможно было поверить в свою удачу. Через несколько дней, немного нервничая, мы поехали с ним на встречу, и он с первой же секунды был очарователен, великодушен и очень добр. Мы слушали рассказы о легендарном гостеприимстве Элтона, и для нас, двух двадцатиоднолетних мальчиков из [городка на востоке Англии] Буши, это был довольно волнительный опыт. За столом мы весело общались, иногда саркастично шутили. Сидя на противоположном конце роскошного пиршества в элегантной обстановке своего солнечного двора, Элтон захватил все наше внимание. Мы чувствовали себя желанными гостями, и, пока вино лилось рекой, я понял, что беспокойство, которое мы испытывали перед встречей, было излишним. Мы делились историями и рассказывали забавные случаи из жизни. Атмосфера была настолько расслабленной и естественной, что временами приходилось напоминать себе об известности хозяина.

В те времена было совершенно нормально, что обед переходил в ужин, и наша компания отправилась в соседний ночной клуб, где к вечеринке присоединился друг и коллега Элтона Берни Топин. К этому моменту все мы уже немного напились. Кто-то упомянул, что приехала актриса Джоан Коллинз. Уходя с вечеринки, разгоряченный алкоголем и воспоминаниями о ее несколько пикантном фильме «Жеребец», в котором она играла нимфоманку, владелицу ночного клуба, Джордж крикнул: «Джоан! Покажи нам свои трусики!» Это был нехарактерный для него порыв.

И, конечно, два года спустя Элтон принял участие в заключительном концерте Wham!. За Young Guns (Go For It!), нашим первым хитом, и Wake Me Up Before You Go-Go, великолепным приглашением на танцпол, последовала I’m Your Man, и Саймон Ле Бон из Duran Duran присоединился для бэк-вокала. Когда музыка затихла, а вокруг нас эхом разносился гул семидесяти двух тысяч голосов, мы в последний раз насладились этим. Мы достигли такого успеха, который невозможно было даже себе представить, когда мы закончили школу.

Концерт оставил во мне двоякие чувства. Какая-то часть меня радовалась возможности сбежать от всеобщего внимания, которое непрерывно сопровождало жизнь. Я устал от цирка, который окружал Wham! в любое время суток. Шумиха и истерия достигли своего пика, а мои отношения с национальной прессой накалились. Так что прощание с суматохой и сплетнями, которые последние годы преследовали нас с Джорджем, было радостным событием. Но осознание того, что мы больше никогда не выступим бок о бок как Wham! наводило тоску. Мы выросли вместе, и это чувство единения еще больше приблизило нас к сердцам наших поклонников. Мы были сплоченным дуэтом – братством. Но и в такой дружбе были свои минусы.

Мой лучший друг – это два разных человека, Йог до Wham! и Джордж после. Йог – школьник, которого я впервые встретил, когда нам было по тринадцать лет, и который стал моим лучшим другом. Мальчик, с которым я хотел разделить первые шаги к музыкальному олимпу, стал Джорджем Майклом, персонажем, созданным для продвижения собственной карьеры от певца в популярном дуэте до сольной звезды, переполненной амбициями и творческим поиском. К заключительному концерту вторая инкарнация была уже на пути к завершению. Еще большего успеха Джордж достиг в 1987 году, когда выпустил [альбом] Faith. В то время ему было тяжело, он скрывал свою ориентацию, и приходилось отделять реальную личность от его публичного образа. Но об этих трудностях никто не догадывался.

Во времена Wham! и после связь между нами была настоящей и искренней. Британцы находили нашу дружбу радостной отдушиной в тяжелый период для страны. Сначала мы подарили им песню Wham Rap (Enjoy What You Do), противоядие от отчаяния из-за безработицы:

Wham! Bam!
I am! A man!
Job or no job,
You can’t tell me that I’m not.

С тех пор наша музыка стала символом вновь обретенного британского оптимизма. Club Tropicana, Wake Me Up Before You Go-Go, Freedom и I’m Your Man отражали эмоциональный подъем общества. У нас все получалось легко и весело, потому что это и было легко и весело, и эта естественность вылилась в огромный коммерческий успех. Первые демо, которые мы с Джорджем записали в гостиной моих родителей, помогли заключить контракт и продать более тридцати миллионов пластинок. Наш дебютный альбом Fantastic стал номером один в списке продаж 1983 года. Следующий, Make It Big, повторил это достижение годом позже. Стадионы Британии и Америки были заполнены под завязку, привлекая все новых и новых слушателей, и вскоре Wham’мания стала глобальным явлением.

Наш профессиональный союз распался в конце 1986 года. Отчасти потому, что Wham! были нашей юностью, которая осталась позади. Способность выделять саму суть подростковых эмоций, наша алхимия превосходила даже композиторские таланты Джорджа. В дни первого успеха, еще до выхода Fantastic, мы решили, что если хотим достичь успеха того масштаба, на который способны, то творческие бразды правления Wham! должны принадлежать исключительно Джорджу. Я давно знал о его таланте, а моей единственной мечтой было делать музыку, так что меня устраивала роль помощника в студии и на сцене. Решение было болезненным, но верным: Джордж явно обладал авторским талантом, и именно желание реализовать потенциал этого дара заставило его стать сольным артистом, свободным от ограничений группы. После четырех лет наше совместное творчество закончилось.

Джордж что-то крикнул мне в ухо. Из-за шума и хаоса я не смог разобрать ни слова. Музыканты и бэк-вокалисты, большинство из которых были давними участниками группы, покинули сцену, чтобы дать нам возможность провести последние минуты вместе как Wham!. Толпа на «Уэмбли» раскачивалась все мощнее, пела все громче; повсюду были видны плакаты и флаги.

«Что? Повтори еще раз!» – крикнул я, пытаясь перекричать толпу, потому что чувствовал, что он хочет сказать что-то важное.

Джордж улыбнулся, и обнял меня, и, перед тем как мы поклонились, положил голову мне на плечо.

«Я бы не справился без тебя, Энди», – сказал он.

Часть первая. Молодые и смелые

1. Решения, решения

Мы были лучшими друзьями и двумя сторонами одной медали. Георгиос Панайоту – прилежный и застенчивый шестнадцатилетний юноша, немного пухленький, с пышными волосами и гардеробом, полным сомнительных нарядов. Я же, напротив, самоуверенный и общительный, умный бунтарь, одетый в костюм из секонд-хенда и парку и избегающий учебы во всех ее проявлениях, которая давно наскучила мне до смерти. Нас объединяла любовь к музыке, Монти Пайтон и наш особый юмор. Тогда-то я и принял решение, которое навсегда изменило нашу жизнь.

Йог, мы создаем группу…

Почти два года я только об этом и думал, я хотел играть только с одним человеком – с мальчиком, которому предстояло стать Джорджем Майклом. У него было выдающееся умение чувствовать мелодию, к тому же он великолепно пел. В школьные годы мы боготворили одни и те же группы и одних и тех же артистов, это была самая разнообразная музыка от мировых звезд, таких как Queen, до совсем новичков, например Joy Division из Манчестера. К 1979 году мы увлеклись ска, очень современным британским стилем регги, в котором карибские грувы смешивались с гитарами. The Specials, Madness, The Beat и Steel Pulse захватили наше воображение не только музыкой, но и одеждой и стилем. После выхода на экраны фильма «Квадрофения» все дети Англии внезапно начали одеваться в костюмы и туфли фирмы Hush Puppies. Модники стали предпочитать исключительно короткие стрижки. К счастью, моя жизнь в пригороде Хартфордшира была детским лепетом по сравнению с жизнью в Лондоне или Бирмингеме. Я хотел быть частью музыки.

– Энди, – сказал Йог, когда я позвонил ему после школы. – Я хочу, но я не могу…