В обратную сторону

Алекс Д

Часть первая

Пролог

Жизнь – чертовски простая штука.

Как бы мы не пытались прикидываться разумными, усложнять все эмоциями и чувствами, мыслить, как высокоразвитые существа… Чем сильнее мы пытаемся доказать жизни, что самостоятельно можем ей управлять, держать ее под контролем, тем быстрее она наглядно продемонстрирует тебе обратное.

Все, что я строила годами, слезами, кровью и потом, по крупицам вязала, доставая нити из сердца… неважно.

Рано или поздно этот миг обязательно наступит.

Всего один миг.

Всего один роковой мужской взгляд… Я пыталась стереть его из памяти, вытравить со своей кожи вместе со сведенной тату, посвященной ему целых десять лет назад, вырезать из сердца.

Это по-настоящему страшно, когда один человек способен контролировать твое дыхание, даже не прикасаясь к тебе, разрушить твой мир небрежным щелчком пальца – просто потому, что может себе позволить всё. А он может. Теперь может.

Иногда мне хочется проснуться от этого кошмарного сна, перемотать время назад и просто … никогда не узнать его.

Слишком поздно… Механизм разрушения запущен, и судя по тому, что вытворяет со мной Дмитрий Коваль, у него нет ни совести, ни ценностей, ни принципов, ни элементарной эмпатии. Никаких чувств. Только животные инстинкты. Взять, захватить, подмять, пометить, сделать своим. Перешагнуть и пойти дальше.

Что же остается мне?

Признать свои ошибки и сражаться за то, что считаю по праву своим.

– Ты решил поиграться с жертвой прежде, чем ее сожрать? – мазнув взглядом по мужчине, от которого меня бросает в мелкую дрожь, я продолжаю нагло дергать льва за усы.

– Не хочу лгать, что не думал об этом, – его голос с хриплым тембром действует на меня, как адреналин, острыми иглами проникающим в мои вены. – Мне хотелось посмотреть, как ты будешь вести себя, когда я предстану перед тобой в новой роли, – легкая ухмылка трогает четкие линии губ Коваля.

– Насмотрелся? – едва дыша, выдаю я. Груди в моем платье становится тесно.

– Нет. И вряд ли смогу когда-нибудь, – он слегка склоняет голову набок, внимательно рассматривая меня. – Мне недостаточно просто смотреть, Эля, – смотрит сверху вниз, будто лев, наступивший на горло своей добыче, оценивающий предсмертное отчаяние жертвы. – Я хочу тебя. Хочу целиком, – его слова звучат не как банальное желание, а как непоколебимое намерение иметь выбранное.

– Предлагаешь агрессивное поглощение? – мне хочется кричать, но из губ вылетают лишь попытки возмущаться в полную силу. – Так? Одним махом двух зайцев? Чужой бизнес на потеху своему хозяину, чужую жену для удовлетворения собственного эго. А зачем тебе чужой сын, Дим? – наконец, я набираюсь смелости и наглости и мне удается повысить на него голос.

Я никогда не была для него «удобной», «хорошей и правильной». Прошло десять лет, и это тоже не изменилось. Я всегда буду будить в нем самые животные чувства и никогда не стану шелковой и покладистой.

– У нас могут быть и собственные дети, – как ни в чем не бывало заявляет он.

А вот это уже по-настоящему больно. Равносильно удару под дых.

Почему…?

Потому что Коваль озвучил то, что я изредка позволяю себе представить в своих самых разрушительных мечтах?

Ребенок с его глазами… Я так мечтала о нем, будучи восемнадцатилетней идиоткой.

Нет. Нет.

– Что ты сказал? – оскалившись, бросаю сквозь сжатые зубы.

– Богдан останется с тобой, это не обсуждается, я никогда не обижу ребёнка, – произносит таким тоном, словно речь идет о подписании деловых документов. – Я сейчас совсем о другом. Поехали со мной, Эля, и я оставлю Беловых в правлении. Отключи обиды, эмоции и просто подумай.

– Ты просишь о том, что сам не смог сделать! Дело же не только в компании отца, а в нас с тобой. Ты приехал, чтобы отыграться, наказать меня, и у тебя получилось. Радуйся, Дим. Ты разрушил мою жизнь, мой брак, а теперь еще и лишил семейного бизнеса, – перечисляю я, едва сдерживая себя, чтобы не вцепиться в эту груду стальных мышц, от которых веет тестостероном и безумно мощной мужской энергетикой. – И какого же решения ты ждешь от меня? Стать твоей шлюхой, чтобы моя мать, мой муж и его отец сохранили видимость привычного статуса? Знаешь что? Мне плевать на них. Я не должна никому. И тебе тоже ничего не должна.

– Андрей в курсе, что ты трахаешься со мной у него за спиной, – с непоколебимым превосходством заявляет подонок. – И он знает о предложении, которое я собирался тебе сделать и сделал. Как думаешь, что он мне на это ответил?

– Послал тебя к черту!

– Ты плохо знаешь своего мужа, милая. Готов поспорить, он стал давить на жалость, изображая из себя жертву. Что он тебе наговорил? Винил себя и сокрушался о том, что пригрел в компании настоящего дьявола? – словно зная весь наш разговор с Андреем, озвучивает Коваль.

– Это наше личное дело, и оно тебя не касается.

– Меня бы не касалось это, если бы твой муж сам не предложил мне сделку, которая удовлетворила бы нас обоих.

– Я не верю тебе. Ни единому твоему слову! – дрожу сильнее, пытаясь согреть себя руками. Зубы стучат о зубы, настолько становится холодно.

– А ты спроси. Вернись домой и спроси, готов ли он отказаться от доли в бизнесе ради блудливой жены, – и снова его губ касается та самая ухмылка, красноречиво рассказывающая о том, насколько сильно он наслаждается тем, что является стопроцентным хозяином положения.

– Я тебя ненавижу, Коваль! – слезы выжигают мои глаза, он побеждает.

Всегда побеждает.

Но я не позволю…

– Это не так, Эля, и мы оба об этом знаем. Выбери меня, и, клянусь, ты не пожалеешь, – хладнокровным тоном продолжает склонять меня к невозможному выбору Дима.

– Ты не предлагаешь выбор, а ставишь условия. Но я не могу, понимаешь? Нельзя повернуть в обратную сторону то, что уже закончилось. Десять лет, Дима, – качаю головой я, отчаянно кусая губы. – Ты правда думаешь, что я вспоминала о тебе все эти годы? – с губ срывается очевидный факт.

Для нас обоих.

Наша связь никогда не прерывалась.

Ни на миг.

Хоть и наши тела были в разлуке и совершенно не подпитывались похотью, которая была основой нашего романа. Основой, но не итогом, и не его нутром.

– Не думаю. Я в этом уверен, – голосом, не терпящим дальнейших споров и возражений, ставит на мне свою «печать» Коваль.

И что-то в его взгляде снова кричит мне о том, что его план был разыгран по нотам.

А я ему подыграла…

Не сфальшивив ни разу.

Глава 1

Некоторое время назад

Я нервно постукиваю каблуком по брусчатке, стоя у подъездной аллеи одного из самых роскошных домов в Барвихе. Долгие годы он пустовал – покупка такого особняка сильно бьет по карману, даже если ты представитель Московской элиты. Всего несколько месяцев назад там начались ремонтные и подготовительные работы… Новый хозяин явно хотел обставить его по своему вкусу, и ему удалось впечатлить не только всех своих соседей, но и столицу. О покупке старого дома кричали все таблоиды.

Я частенько наблюдала за вереницей строителей, отдыхающих на перекуре возле высокого кованного забора, когда мы с мужем и сыном приезжали в фамильный дом моего отца, расположенный по соседству.

Еще полгода назад этот особняк визуально напоминал мне темный и готический дворец Дракулы, а сейчас он сияет огнями ярче, чем Никольская в два часа ночи.

Прибыв к месту назначения, я еще из машины заметила огромную пробку из прибывающих в местный «дворец» гостей. Все, что я знаю о хозяине этого дома – он является новым инвестором компании «А-Трест», во главе которой временно, а, возможно, теперь пожизненно, стоит мой муж. Еще не все бумаги подписаны, последние сделки пройдут сегодня как раз на этом мероприятии, куда приглашены почти все сотрудники корпорации.

Ровно два месяца Андрей руководит огромным холдингом, который так долго и скрупулёзно создавал и строил мой отец.

Ровно два месяца назад папы не стало.

В тот день у меня словно почва из-под ног исчезла. Это случилось так резко, так неожиданно, преждевременно. Несмотря на все наши ссоры, обиды друг на друга и недопонимания, мой папа был для меня целым миром. И не только для меня… Алексея Абрамова знали все. Папа никогда не скрывал ни свое многомилионное состояние, ни свой жесткий характер, который мог легко проявить в различных интервью и пресс-конференциях, ни стремление к перфекционизму и одержимую любовь к своей компании и постоянной работе.

Я любила его всем сердцем, несмотря на то что порой мне казалось, что «А-Трест» для него куда важнее меня и мамы.

Но у меня нет на него никаких обид…

Все они потеряли всякое значение, когда я своими глазами увидела, как заколачивают гвозди в крышку его гроба под аккомпанемент рыданий матери. В тот момент я думала, что готова на многое, лишь бы просто в последний раз поговорить с ним, попросить прощения и так банально – крепко-крепко обнять отца.

Слишком много всего взвалилось на меня сразу же после смерти папы.

---