– Мама, прекрати! – в отчаянии выкрикнула я и, вскарабкавшись на стол, поползла к визору.

– А твой маленький пенис скоро отвалится, – ласково пообещала она. – Я практикую черную магию.

Я наконец доползла до визора и нажала отбой.

Со стола я слезала в гробовой тишине. Попыталась оттереть рукавом отпечаток моей ладони на блестящей черной поверхности, но бросила эту затею.

– А зачем она вообще звонила? – ровно поинтересовался мистер Рокс.

– Оливия, пойди и узнай, – сказал шеф, пунцовый от едва сдерживаемой ярости, и я, кивнув, направилась к выходу.

– Если вы дадите заказ мне, обещаю выложиться на полную, – пискнула я уже у двери.

– Выйди! – проревел шеф, и я, вздохнув, ушла.

Какой позор. Но про черную магию прозвучало эффектно.

Я проплелась до своего рабочего места, опустилась на стул и, взяв телефон, ткнула в мамин номер.

– Зачем ты звонила? – устало спросила я.

– Я купила тебе робота.

– Что? – я переложила телефон к другому уху.

– Милая, я уезжаю надолго, съемки продлятся не меньше трех месяцев, и я очень за тебя волнуюсь, – сообщила мама.

Как будто это все оправдывало. Но мы с ней одни друг у друга. Своего отца я даже не помню. Он был оператором и погиб через пару лет после моего рождения, снимая документалку где-то на Орфесе. Я моталась за мамой все свое детство и куда больше времени проводила на съемках, чем в школе, а сколько квартир мы поменяли – не счесть. Наверное, именно поэтому я так люблю свою работу. Мне нравится обустраивать квартиры и видеть, как люди, заходя туда, попадают домой.

Волшебное место, где всегда спокойно. Где тебе рады, где тебя ждут…

Меня уволят – поняла я, и слезы навернулись на глаза.

– Какого еще робота, мама? – спросила я, промокнув глаза стикером.

Я не плакала даже в тот знаменательный день, когда запись с камер наблюдения обнаружилась в рабочем чате. Еще не хватало, чтобы сейчас меня застали в слезах.

– Самого лучшего! – гордо ответила мама.

Как всегда, все только самое-самое. Как ей, наверное, тяжело признавать, что дочь у нее – самая посредственная. Не актриса, не певица, не какая-нибудь там звезда.

– Я переживаю за тебя, Оливочка, – вздохнула она. – Тем более сейчас, когда ты осталась одна. Этот Алекс, склизкий червь, недостоин ползать по твоим следам, так и знай. Хочешь, я отменю съемки и останусь? Могу наврать, что попала в какой-нибудь реабилитационный центр для алкоголиков…

– Нет! – выпалила я. – Робот так робот. Что за модель?

– Последняя! – сообщила мама. – Полная иллюзия настоящего мужчины. Только еще лучше. Он может все-все-все…

В ее голосе появились игривые нотки, и я едва сдержалась, чтобы не нажать на отбой.

– К тому же ты живешь одна в большом городе с высоким уровнем преступности, – привела она стоящий аргумент.

Я повернулась к панорамному окну, откуда открывался вид на небоскребы, вспарывающие небо. За ними прятался океан, и я отъехала на кресле назад в то самое место, откуда в плотной застройке виднелось крохотное синее пятнышко.

– Ты же знаешь, моя квартира в элитном жилом комплексе, – напомнила я. – У нас муха не проскочит. К тому же робот не сможет меня защитить от преступника, даже если тот каким-то чудом прорвется через нашу службу охраны. У них же первое правило – не навредить человеку.

– Он, по крайней мере, сможет позвонить в скорую или пожарным. А ты не будешь возвращаться в пустую квартиру. В которой, я уверена, сигнализация так и не работает, – в голосе мамы прозвучал справедливый укор.

– Ладно, – вздохнула я. – Когда его доставят?

– Я воспользовалась удаленным кодом доступа. Так что, когда вернешься домой, там тебя будет ждать потрясающий, роскошный, безупречный мужчина.

– Робот, – исправила я.

– Ну, да, – согласилась мама. – Но как настоящий.

***

Как же он влип. Как влип.

Асфальт бил по пяткам, позади слышалась ругань преследователей, а сумка казалась все тяжелее с каждой минутой. Бросить? Оставить миллион мелкой шайке бандитов?

Эд перехватил сумку удобнее и вильнул влево.

Это были его деньги, его разработка. Но Леон Реболецки был уверен, что весь Эд принадлежит ему целиком вместе с изобретениями в уплату долга папаши, который исчез лет десять назад, оставив в залог своего сына-подростка.

Эд полагал, что давно вернул все долги отца, но Леон считал долги по своей схеме, суть которой сводилась к тому, что никто не расплатится с ним никогда.

Впереди на светофоре притормозил фургон, и Эд, завидев на дверях кодовый замок, рванул к нему. Кнопочный, модель свиф-шай, прямо староверы какие-то. Четыре цифры в коде, первая кнопка стерта почти до основания. Нажав четыре единицы, Эд толкнул раздвижную дверь, нырнул внутрь вместе с сумкой и закрыл дверь ногой.

– Куда он делся? – выкрикнул сиповатый голос. Карл, правая рука Леона. Дела плохи.

– Гони за этой машиной! – а это Фил. – Гляди, приоткрыта!

Вот черт.

Оглядевшись, Эд открыл одну из высоких коробок, выстроенных в фургоне, и шарахнулся от мужика, который пялился на него ярко-голубыми даже в полумраке глазами. Андроид. Выглядит как живой.

– Заходи спереди!

Прогремел выстрел. Машина вильнула, и робот выпал прямо на Эда.

– Поймал, – пробормотал Эд. – Ну-ка, посторонись…

Втиснувшись в коробку и прижав к себе робота как можно плотнее, Эд потянул дверцу, и магнитный замок щелкнул. В коробке воняло елками, сумка вдавилась в икры, а волосы андроида лезли в нос.

– Приятно познакомиться, – произнес робот бархатным баритоном, и Эд, дернувшись от неожиданности, выругался вполголоса.

– Я что, как-то тебя включил? – пробормотал он, ощупывая широкую мускулистую спину. Где же кнопка?

– Можем сделать это прямо сейчас, детка, – обрадовал его робот. – Я буду нежным, обещаю.

Его голова повернулась к Эду, губы вытянулись вперед, голубые глаза прикрылись…

– Сволочь, как ты включился-то?!

– Пульт внизу, у моей левой ноги. Но он нам не нужен. Пульс учащен, зрачки расширены, явный эмоциональный подъем. Тебе нравится в коробке? Хочешь, я буду звать тебя котиком?

Эд нащупал ботинком какую-то коробочку и наступил на нее раз, второй…

– До новой встречи, – сказал андроид. – Я буду скучать.

Он отвернулся и выключился. И очень вовремя, потому что фургон остановился, вжикнула раздвижная дверь, и металлический пол дрогнул – кто-то тяжелый запрыгнул внутрь.

– Это ценный груз! – завопил незнакомый писклявый голос. – Вы не имеете права!

– Не боись, глянем одним глазком и все, – успокоил его Карл.

Глаз у него на самом деле был один, второй он потерял то ли в драке, то ли в аварии. Эд даже слышал версию, что Леон вырвал его голыми руками, когда Карл прикарманил себе часть выручки, и пообещал, что в следующий раз вырвет и второй. С тех пор Карл показывал чудеса преданности. А тут раз – и облажался. Упустил золотого мальчика.

Вот только Эд давно не мальчик.

– Ушел, – буркнул Фил.

– Надо проверить коробки.

– Я вызываю полицию! – завопил тот же писклявый и тут же захрипел.

Вот зараза. Нашел кого пугать. Карл на такое реагирует быстро. Сейчас они найдут его – и это конец.

– Газ! – выкрикнул Фил. – Карл, назад! Скорее!

Газ? Тот писклявый успел нажать какую-то кнопку и выпустить газ? И это значит, что…

Голова закружилась, веки сомкнулись, и Эд погрузился в глубокий сон, уронив голову на широкое плечо робота, обтянутое рубашкой из белого хлопка.

ГЛАВА 2. Отличный план

– Эксплуатируют нас как рабов на плантации, – услышал Эд и, поморгав, разлепил веки.

Голова болела словно с похмелья, язык прилип к небу. Эд пошевелил пальцами, двинул ногами – все работает.

– Почему не купить роботов-погрузчиков, – вторил писклявый голос. – Таскаем эти коробки как проклятые. Спина болит.

– Сам знаешь, если возьмут роботов, то и платить будут меньше, – проворчал первый. – Если вообще не уволят. А за сегодняшнее чэпэ нам точно премию выпишут. Ловко ты с газом успел. Все по инструкции.

Коробка подпрыгивала и тряслась, будто ее катили по плитам или брусчатке. Затем она остановилась и приподнялась.

– Этот как будто тяжелее раза в два, – прокряхтел голос.

– Новая модель. Достань левитатор.

– Готово. Чего туда только напихали?

Эд сглотнул. Волосы робота лезли ему в нос, отчаянно хотелось чихать. Его куда-то несут. Коробка плавно покачивалась, стукнула о стену.

– Осторожней, – буркнул мужик. – Давай на попа.

Коробка крутанулась, и Эда перевернуло кверху ногами. Затылок уперся в пол, бутерброд с ветчиной, который он перехватил утром, устремился обратно. Эд сцепил зубы и закрыл глаза. Кровь прилила к голове.

– Верх вроде там, – равнодушно сказал грузчик.

– Да какая разница. Какой там этаж?

– Двадцать пятый. Давай перевернем. А то поломаем, не дай бог.

Эда крутануло, и он выдохнул от облегчения, когда вернул точку опоры. Лифт тронулся и вскоре остановился.

– Пошли.

Коробку снова перевернули в горизонтальное положение, и робот придавил Эда своей могучей спиной и накачанной задницей.

– Ну и тяжелый зараза, – снова пожаловался один из мужиков.

---