Но снег не идет. Не падает ни одной снежинки. Гром грохочет опять, так оглушительно, что сотрясаются дома. Небо раскалывает молния, и по льду пруда расползаются змеистые черные трещины. Настолько же черные волны скатываются с холмов на берега пруда и врываются на заснеженные улицы деревни.

Лед начинает расходиться, снег тает так же внезапно, как лег. Потоки ледяной воды сбегают с холмов, и главная улица Стура превращается в стылую реку, уносящую людей и животных. С громовым треском лед на пруду раскалывается, дети падают в воду, тщатся выбраться. Но потоки холодной воды всё бегут с окрестных холмов, и пруд превращается в сливное отверстие, затягивающее все – и всех – в свой ледяной водоворот.

Когда темная туча уходит, от снега не остается и следа. Вокруг только сырые поля, голые склоны холмов и грязное месиво на улицах. Деревенский пруд неподвижен, и белого льда на нем уже нет. Жители Стура, пережившие потоп, бросаются к пруду и сквозь слой нового льда, тонкий, как паутинка, видят под водой тела детей с лицами, искаженными от ужаса.

Когда из деревни в столицу королевства, Монт, готовится выехать гонец, ему напоминают, что при всей странности и чудовищности сегодняшних событий в них есть одна деталь столь необычная, что о ней непременно надо доложить.

Слой льда на поверхности пруда не был ни серым, ни грязно-белым, как обычно. Он имел цвет весенней сирени.

I
Король и королева

Глава 1
Кэл

Он не может отвести от нее глаз. Королевская процессия – едущие верхом король и королева, недавно сочетавшиеся браком, за которыми следуют их придворные, также на скакунах, марширующие гвардейцы и негромко играющий духовой оркестр, втиснутый в украшенный фургон, – опять совершает увеселительную прогулку по окрестностям столицы страны, города Монта.

Кэл разместил ассасинов по всей процессии, дабы во всеоружии встретить любую угрозу, от кого бы она ни исходила – от участников кортежа или от жителей, собравшихся вдоль дорог. Он отправил Джендера вперед, чтобы тот ехал с дозорными и королевским глашатаем. Кэл ехал и думал, что он никогда не привыкнет к местной манере произносить слова нараспев. Куда лучше нейтральный акцент реновианцев: в Реновии все – и люди, и рельеф – лишены претенциозности. В Монтрисе и его королевском дворе есть нечто показное, и это Кэлу не по душе. Даже в сегодняшней процессии все дышит бахвальством – тридцать придворных, шестьдесят гвардейцев.

Вершины далеких гор покрыты снегом, но здесь, в низине, все еще осень. После свадьбы, состоявшейся несколько месяцев назад, король Хансен и королева Сирень совершают такие поездки по меньшей мере два раза в неделю, дабы посетить города и деревни и возглавить празднества по случаю окончания сбора урожая.

Королева Сирень. Теперь все знают, кем на самом деле является его подруга Тень. Он привык к этому с трудом и не сразу, хотя и принял этот ее новый для него статус. Он смотрит вперед, на ее стройную изящную фигуру на коне, ее плащ закинут на одно плечо, поскольку сегодня тепло и ярко светит солнце. Хансен, ее муж, наклоняется к ней и что-то говорит. Сирень смеется. Она поднимает лицо к свету, но Кэл едет позади нее и не может видеть его выражения. Его пронзает острая, мучительная ревность. Красота короля банальна, безлика, и все же он красив и величествен на своем великолепном скакуне, когда милостиво машет толпе.

Королевства Монтрис и Реновия теперь объединены. И жителям предлагается полюбоваться счастливыми молодыми королем и королевой – такими красивыми, такими нарядными и с таким удовольствием знакомящимися со своими замызганными подданными в их грязных деревнях. Все это делается, чтобы опровергнуть слухи о том, что их брак был заключен лишь из политической целесообразности.

Пусть на людях Сирень и играет роль жены и королевы Хансена, ночью благодаря тайной комнате, примыкающей к ее опочивальне, и потайному ходу она по-прежнему остается Тенью и принадлежит ему, Кэлу. И совсем недавно, утром, они лежали в объятиях друг друга. Но теперь она едет рядом с королем, в то время как он должен ехать с краю, высматривая потенциальную опасность.

Тот факт, что Кэл делит с королевой постель, меж тем как король спит со своими сменяющими друг друга фаворитками, не касается никого, кроме их величеств. Хансен и Сирень ведут себя друг с другом подчеркнуто любезно, хотя и холодно. Если королю и не нравятся слишком уж дружеские отношения между его женой и королевским ассасином, то он этого не показывает.

– Да здравствует король! – кричат люди, стоя у живых изгородей, каменных оград и покосившихся деревянных заборов. А вот несколько человек приветствуют и королеву. Особенно ею восхищаются женщины и девушки. Сирень красива и полна жизни – как и их король, – и в ее жилах течет кровь древних и прославленных правителей Авантина. И не только – все знают, что она принесла своему мужу богатое приданое, весьма пополнившее королевскую казну.

Сегодня у дороги не так много зевак, отмечает про себя Кэл и, натянув поводья своего жеребца, поворачивает и отъезжает назад. На улице поздняя осень, и большая часть празднеств и обрядов, приуроченных к окончанию сбора урожая, уже позади. Кэл подозревает, что Сирени будет не хватать этих прогулок, хотя после них она всегда жалуется на то, что ей приходится ехать бок о бок с Хансеном и притворяться, будто она находит его интересным собеседником. На самом деле она считает его невыносимо скучным, а сам Хансен досадует на то, что ему приходится посещать деревни, вместо того чтобы скакать по лесам с псовой охотой. Каждый холодный день напоминает королю, что на дворе охотничий сезон, и он жаждет вернуться к своим развлечениям.

Впереди появляется деревня, одна из нескольких, которые лежат нынче на пути кортежа по дороге в город Сэнктон. Кэл скачет к голове колонны и, быстро повернувшись, смотрит на Сирень. Она улыбается, но это принужденная улыбка. Что ж, по крайней мере визит в деревню приободрит ее. Во время этих осенних поездок в каждой деревне и деревушке, в каждом городе Кэл видел сиреневые ленточки, привязанные к оконным защелкам и веткам деревьев. Жители Монтриса рады, что Сирень стала их королевой. В городах маленькие девочки подносят ей букеты из осенних листьев и цветов. Хансена всякий раз просят испить из рога, символизирующего рог изобилия, и он всякий раз повторяет одну и ту же шутку о том, что предпочел бы выпить эля, а не колодезной воды. Все смеются, он неуклюже целует Сирень в щеку, и процессия движется дальше.

Вряд ли сегодняшний день пройдет иначе, чем предыдущие, но на душе у Кэла неспокойно. Он подъезжает к Джендеру и кивает ему. Некоторые люди удивляются тому, что Главный Ассасин доверяет какому-то худосочному мальчишке и полагается на него, им невдомек, что Джендер не просто мальчик – подручный конюха, каким кажется на первый взгляд, и что он намного старше, чем любой житель королевства.

– На дороге нынче безлюдно, – тихим скрипучим голосом замечает Джендер.

– Не слишком ли безлюдно?

Джендер чуть заметно пожимает плечами. Но Кэл доверяет его инстинктам, как доверяет своим собственным. Что-то здесь не так. Быть может, до этой деревни уже дошли вести из Стура. Он просил короля отказаться от этой поездки, но Хансен стоял на своем. За спиной Кэла несколько человек выкрикивают приветствия королю, но, пожалуй, делают это не так рьяно, как обычно. Выстроившиеся вдоль дороги деревенские жители вытягивают шеи, чтобы посмотреть на Сирень, но не улыбаются и не приветствуют ее. Эта лежащая впереди деревня похожа на все прочие в этой части Монтриса – хотя столица королевства Монт богата и блистательна, в здешних деревнях полно мазанок с соломенными крышами, овец и коз в загонах, в каждой есть деревянные поилки, колодец с ветхим навесом, куры, копошащиеся в грязи, и один-два ослика, привязанных к столбу. Различаются эти деревни только тем, что где-то жители кажутся более грязными, где-то – менее, где-то древо жизни стоит посреди дороги, а где-то – на общественном лугу.

– Да здравствует король! – кричит глашатай из замка Монт, облаченный в бело-зеленую ливрею и с бородой такой же рыжей, как листья, слетающие с деревьев. – Да здравствует королева!

– Да здравствуют дети Стура, – раздается голос из толпы. Стало быть, им уже известно, что произошло в Стуре. Голос принадлежит молодому мужчине, но, когда Кэл пытается найти его в толпе, из этого ничего не выходит. У всех собравшихся здесь угрюмые лица – они кажутся недовольными, что и понятно.

Мгновение – и все жители деревни подхватывают крик:

– Да здравствуют дети Стура! Да благословит Дея детей Стура! Не забудем детей Стура!

Кэл оглядывается по сторонам. Нигде не видно сиреневых лент, ни одной.

– Молитесь за детей Стура! – пронзительно кричит какая-то старуха. – Будь проклята злая магия, убившая их!

Кэл рысью подъезжает к Сирени и Хансену, вглядывается в их лица. Оба они слышали крики жителей. Хансен явно чувствует себя не в своей тарелке, кажется, он готов повернуть своего коня и поскакать домой. Лицо Сирени остается спокойным, безмятежным – наверняка это результат обучения ее тетушек, этих опытных ассасинов. Ничем не показывай своих чувств – ни мимикой, ни жестами. Не позволяй врагам увидеть, что ты нервничаешь, удивлена или что ты не готова. Что тебе страшно.

---