Вселенная-26

Ксения Корнилова

Глава 1

В пятницу опять всем офисом собирали деньги на подарок, зато понедельник уже не казался таким унылым – отмечать начали с обеда, открыв несколько коробок с пиццей и нарезав магазинный торт, даже на вид казавшийся таким сладким, что Ариана могла поклясться, что уже поправилась на пару килограммов от одного взгляда на него.

Бросив на тарелку несколько ягод клубники и пару кубиков дыни, она прислонилась к спинке стула и, улыбаясь, слушала последние сплетни. Все лучше, чем пялиться в сухой, напичканный юридическими терминами, текст.

Стрелка часов медленно отсчитывала секунды до конца рабочего дня. Слишком медленно. Показалась лохматая голова рыжеволосого парня из другого отдела, глаза забегали по накрытому столу, и, не дождавшись приглашения, в кабинет ввалилось тощее тело. Быстрыми длинными пальцами он перелапал всю еду, не решаясь сделать выбор, словно собирался жениться на тонком поджаристом треугольнике теста, укутанного сырной начинкой, положил на пластиковую тарелку три куска пиццы и почти половину торта и, буркнув «Пздрвляю», опять растворился в дверном проеме.

До конца рабочего дня оставалось еще целых пять часов. Они тянулись, как звуки волынки, выковыривая из работников последние силы, оставшиеся после бурных выходных, идеально рассчитанных по времени так, чтобы офисный планктон имел возможность отдохнуть и хоть сколько-нибудь порадоваться жизни, но не успевал принять волевое решение: «Увольняюсь».

В половину шестого все откровенно заскучали. По клавишам тарабанили только те, кто не успевал доделать работу и очень спешил, чтобы не оставаться сверхурочные. Те же, кто уже закончил одно дело и готов был приняться за другое, тянули время – не начинать же что-то за полчаса до окончания рабочего дня?

Без десяти шесть потянулась очередь в женский туалет. Странно, но в мужском никогда не было такого столпотворения, как в комнате, помеченной табличкой с равнобедренным треугольником, украшенным замысловатой прической, – слабая попытка спародировать образ прекрасной половины человечества. Дверь открывалась и закрывалась, впуская и выпуская посетительниц, и по всему коридору витал душный запах духов – хотелось не только хорошо выглядеть после десяти часов, проведенных на стуле с сетчатой спинкой, но и пахнуть.

Ариана поморщилась, ныряя в облако французского амбре, и проскользнула в ближайшую кабинку. Она не удосуживалась красованием перед зеркалом и прочими женскими штучками. Просто хотелось поскорее убраться отсюда.

На улице жарило солнце, выжигая глаза, привыкшие к искусственному освещению, поэтому поток людей спешил укрыться в метро и подставить белесые лица под еле вывозившие такую духоту кондиционеры. По обе стороны от выхода тянулись серые бетонные стены с одинаковыми зеркальными окнами – узкими, но длинными, от потолка до пола, – обнимая огромную площадь двумя крылами офисного здания крупной компании, занимавшей первое место во всех списках и рейтингах строительных подрядчиков. Вниз по ступенькам, в самом центре огороженной территории, красовалась клумба, пестревшая тщательно поливаемыми цветами, и стояли несколько лавочек, на которые никто никогда не садился, – в конце дня работники предпочитали сбежать поскорее по месту прописки, а в рабочее время выходить на улицу было, в общем-то, не за чем. Владельцы позаботились о том, чтобы разместить на первом этаже несколько кафе и магазинов, студию красоты и тренажерный зал, а на последний этаж умудрились запихнуть даже вполне приличный, правда, сильно пахнущий хлоркой бассейн. Но по-другому было нельзя – безопасность стояла здесь на первом месте.

Люди культурно семенили по тротуарам, стараясь сдержать порыв растолкать всех локтями и устремиться к парковке или входу в метро – смотря кто как умудрился вскарабкаться по социальной лестнице. Ариана плелась, вяло переставляя ноги. Мышцы затекли от долгого сидения за столом, и она уже сомневалась, что сможет, как обычно, переодеться в спортивную форму и пойти в парк на пробежку – бежать до того момента, пока не останется мыслей, а потом просто свалиться спать.

Только понедельник. Как хорошо, что он почти закончился.

Со спины на нее налетела давняя знакомая, по странному стечению обстоятельств считающая себя ее подругой, и начала пересказывать последние сплетни. Ариана все их уже слышала, пережевывая слишком твердую дыню, поэтому только кивала головой, мечтая поскорее свернуть разговор. Так они дошли до парковки, и коллега убежала в правый ряд, туда, где мигнула фарами маленькая красная тойота.

Уличная парковка не могла похвастаться дорогими машинами – все они, блестя от собственного превосходства, прятались в подземном гараже, куда их хозяева – менеджеры среднего и высшего звена – спускались на специальном лифте, приводимом в действие от лимитированного количества пропусков. Здесь же, нагреваясь до такой степени, что можно было жарить яичницу на капоте – это было правдой, они проверяли – стояли потрепанные седаны и видавшие виды кроссоверы.

Пискнула сигнализация, и Ариана открыла дверь своего новенького белоснежного форда. Пройдет лет десять, и он займет достойное место среди этих покалеченных своими недовольными жизнью хозяевами машин. А пока его хозяйка улыбнулась, убрала с лобового стекла отражающий солнечный свет коврик, завела двигатель и со стоном выдохнула, почувствовав приятное дуновение от кондиционера. Еще теплое, но хотя бы разгоняющее застывшую духоту, так некстати опустившуюся на город в этот понедельник после дождливых выходных, из-за чего влажность достигла почти ста процентов.

По радио крутили старые хиты, и Ариана, поморщившись, нажала на кнопку «выключить». Совершенно не хотелось сейчас погружаться в ностальгические воспоминания и уходить из реальности. Того и гляди, опять в голову полезут непрошенные рассуждения о том, что пора бы уже что-то решать. Ее давно зовут перейти в другой отдел, но сама мысль о том, чтобы опять начинать что-то заново, доводила до такой паники, что однажды даже пришлось брать отпуск, лишь бы отсидеться неделю дома и прийти в себя, прежде чем вернуться на рабочее место. Такое привычное за эти восемь лет.

Дорога пролегала через весь город, то возвышаясь над зелеными парками эстакадами, огражденными бетонными плитами такой высоты, что нельзя было даже полюбоваться на мелькающие в окнах деревья, то ныряя снова на узкие улицы. Люди тянулись скучной колонной, не превышая скорость даже на пару километров в час, – работало ограничение, установленное на каждом автомобиле, не позволяющее нарушать лимиты. Это нововведение внедрили всего десять лет назад, и Ариана еще помнила, как лавировала между спящими за рулем домохозяйками, перестраиваясь из одного ряда в другой, мастерски подрезала зазевавшихся водителей грузовиков и фыркала каждый раз, когда ей вслед несся злобный гудок или отборный мат.

Она любила то время. И была в первых рядах протестующих, когда в обществе началась целая эпидемия по защите личных границ, раздувшая скандал с призывами жестко наказывать нарушителей правил, иногда не прибегая к помощи правоохранительных органов и расправляясь с ними самостоятельно. Это привело к тому, что правительству ничего не оставалось, как начать разработку средств, способных исключить человеческое право взбрыкнуть и вдруг повести себя так, как ему заблагорассудится, не заботясь о вреде окружающим. Сначала были установлены ограничители скорости на машинах, считывающие установленные дорожной полицией лимиты, затем технологии шагнули дальше, и водители лишились права влезать на другую полосу прямо под знаком светофора, подрезая других, чтобы не стоять в километровых пробках. Следом изменился и весь город.

Личные границы переросли в общественные. Люди делились на сообщества, сначала самостоятельно, а потом закрепляя свои права на государственном уровне, в попытке таким образом не допустить к себе близко тех, кто мог нарушить их право на свободное пространство, и ограничить потенциальную угрозу. Полиция охраняла новые законы, и вскоре не осталось практически никого, кто рискнул бы свободой из-за сомнительного удовольствия влезть куда-то без очереди, высказать свое непрошенное мнение или прокомментировать чей-то отказ.

Но этого «практически» было недостаточно.

Почувствовав вседозволенность, люди начали требовать невозможного – смертной казни для любого, кто нарушит их личные и общественные границы. Движение достигло такого масштаба, что властям ничего не оставалось, как действовать в угоду большинству. Конечно, никто не спешил самым наглым образом нарушать права человека, поэтому решили зайти с другой стороны: всего за два года была разработана система допуска на территории различных сообществ, контролируемая со спутников. Всем людям наносили на левое запястье специальные метки из редкого металла с индивидуальным кодом. По ним можно было раздавать пропуска на закрытые территории, без необходимости городить бесконечные стены вокруг целых кварталов, как было задумано изначально активистами движения. Если человек нарушал границы и заходил хотя бы на метр, его начинал бить слабый сигнал тока, и единственным выходом было поскорее сбежать обратно на нейтральную часть города. Впоследствии функции ширились, дополнялись, и сегодня уже каждый мог настроить себе невидимый щит, блокирующий слишком громкие разговоры и прикосновения. Идеально для тех, кто хотел, чтобы его оставили в покое.