Добираться пришлось долго, через Израиль. Санкции били как раз по таким, как Павел. По тем, кто не начинал специальных военных операций и не имел никакой возможности их закончить. По тем, кто хотел нормально жить и работать и не желал знать ничего, что выходило за рамки собственных представлений о жизни.
Перед отъездом в командировку Павел спорил с Юлием как раз об этом. О коллективной ответственности.
Спорить стало не с кем. Только Павел еще не успел привыкнуть к этой мысли.
Выйдя из терминала аэропорта на улицу, он остановился, прикидывая, куда направиться.
Правильно было поехать домой, оставить дорожную сумку, принять душ.
Павел достал телефон и набрал номер, который ему сбросила эсэмэской Антонина.
Повезло, ответивший на вызов мужчина от встречи не уклонился, и Павел, вызвав такси, поехал в полицию.
Вроде бы разговор с полицейскими много времени не занял, а до дома Павел добрался только к вечеру. Отперев дверь квартиры, бросил надоевшую сумку на пол и остановился, глядя на свое отражение в зеркале. Собственное лицо отчего-то показалось незнакомым.
– Паша! – испуганная Ксения выскочила из комнаты.
Испуг в глазах сменился радостью.
– Пашенька! – Ксения бросилась ему на шею, он погладил ее по спине и отодвинул. – Почему ты так быстро? Почему не позвонил? Что-то случилось, да?
– Случилось, – Павел подвинул сумку ногой, она мешала проходу. – Юлий умер.
– О господи! – Ксения взялась руками за щеки. – Как? Когда?
– Позавчера. – Он снова посмотрел в зеркало. От отросшей за сутки щетины лицо казалось серым.
– Подожди… – Ксения отдернула руки. – Ты… Как ты узнал?
– Мне позвонила Антонина. Антонина Александровна, есть у Юлия такая приятельница. То есть была.
– Как мало я о тебе знаю, – лицо у Ксении сделалось грустным.
Павлу нравилось, что Ксения не слишком умна. Это позволяло относиться к ней как к домашнему питомцу. Питомца нужно вовремя кормить и гладить, а его наличие не мешает чувствовать себя свободным.
Сейчас ему захотелось, чтобы рядом был кто-то поумнее.
– Паша, расскажи, пожалуйста. Я ничего не понимаю. Какая Антонина? Что с Юлием Семеновичем?
Павел прошел в ванную, принялся мыть руки, ополоснул лицо. Жена остановилась у приоткрытой двери.
– Паша!
– Ксения, я устал.
Нужно побриться. Павел провел рукой по щеке, бриться не стал.
– Чаю сделай, пожалуйста. Нет, не надо, – передумал он и, пройдя на кухню, налил рюмку коньяку.
Дорогой коньяк показался противным.
Ксения смотрела испуганными глазами. Она очень хотела ему помочь.
Ему никто не мог помочь.
– Эта Антонина… Она жила с Юлием Семеновичем? Почему ты о ней ничего не говорил?
– Антонина никогда не жила с Юлием, – объяснил Павел. – Она просто его давняя приятельница. Они работают на одной кафедре. Работали. Юлий не пришел на лекцию, и Антонина поехала к нему домой.
– У нее были ключи?
– Не было. У нее был телефон Агаты. Ксения, не приставай, пожалуйста, я правда устал.
Ксения отвела глаза в сторону. Кажется, она стала еще несчастнее.
Жаль, что он сюда приехал. Надо было ехать в квартиру Юлия. Несчастная Ксения мешала думать.
– Помнишь Ромку Терехова? Я тебя с ним знакомил.
Ксения кивнула.
– Дверь Юлия вскрыл он. Агата попросила, Роман организовал. Юлий был уже мертв.
– Почему Агата мне не позвонила?
Павел удивился, глаза у жены начали наполняться слезами.
Логичнее было бы спросить, почему он ей не позвонил, но это могло прозвучать как упрек, а Ксения старалась никогда и ни в чем его не упрекать.
– Откуда я знаю! У нее спроси.
Жена умела быть и красивой, и некрасивой. С подведенными глазами могла сойти за фотомодель, а временами казалась бледным хомячком.
Сейчас Ксения походила на несчастного хомячка.
– Агата не считает меня родственницей…
– Наплевать, что она считает! – Павел поморщился.
Ксения отвернулась и пальцем смахнула слезинку.
– У Юлия Семеновича… инфаркт?
– Нет, – вздохнул Павел. – Его убили.
По утрам было тоскливее всего. Агата просыпалась, вспоминала, что больше никто в этом большом городе не поинтересуется, какое у нее настроение, и начинала тихо плакать.
– Как настроение? – ворчливо спрашивал, звоня ей по утрам, Юлий Семенович.
– Нормальное, – фыркала Агата.
Почему-то родственник считал своим долгом интересоваться ее настроением именно по утрам. Сначала звонки смешили и иногда даже раздражали, а потом она привыкла. Если Юлий со звонком опаздывал, звонила сама и тоже интересовалась:
– Как настроение?
– Нормальное, – усмехался Юлий Семенович. – На работу собираешься?
– Собираюсь, – вздыхала Агата.
– Ну трудись, – родственник отключался, Агата спешила к рабочему компьютеру или на свидание к Кириллу и забывала о родственнике до следующего утра.
Нет, пожалуй, не совсем забывала. Знала, что в любой момент может приехать к Юлию, и ей будут рады.
Теперь места, куда всегда можно приехать, не стало.
Теперь она одна.
Агата сварила кофе, равнодушно выпила его, глядя в окно, сполоснула под краном чашку.
Звонок в дверь прозвучал громко, пугающе. Агата поплелась в прихожую, отперла дверь и раздосадованно замерла.
За дверью стоял Кирилл.
– Ты? – удивилась Агата не только появлению Кирилла, но и собственной досаде. Ей казалось, она по уши влюблена в Кирилла. – Привет!
– Привет, – он хмуро и пристально смотрел ей в глаза, как будто пытался проникнуть внутрь черепной коробки.
Он часто так смотрел, странно, что сейчас это показалось неприятным.
Агата отвела глаза.
– Ты не рада?
– Рада, – заверила Агата и вздохнула. – Только мне уходить нужно, я на работу опаздываю.
Кирилл вошел в квартиру, захлопнул за собой дверь, прижал Агату к груди и шепнул:
– Прогуляй.
– Не могу, – шепотом соврала Агата. – Правда не могу, работа срочная.
Что-то случилось с ней после смерти Юлия Семеновича. Словно прежняя Агата умерла вместе с родственником, и появилась новая Агата. Новая Агата не понимала, отчего еще недавно трепетала, когда Кирилл до нее дотрагивался.
– Прогуляй!
– Не могу. Правда.
Агата высвободилась из его объятий и виновато улыбнулась.
Кирилл был такой же, как всегда. Стройный, сильный, мужественный. Он мог сниматься в кино, играть красавца-полицейского.
Кирилл был прежний, а показался чужим.
– Что-то мне тоскливо сегодня. – Кирилл обвел взглядом тесную прихожую. Квартира была съемная, но Агата постаралась даже такое жилье сделать уютным, купила красивую вешалку вместо хозяйской и несколько постеров на стену. Прихожая Агате нравилась.
– Неприятности? – посочувствовала она.
– Неприятности? Нет. Так, черт его знает… – Он заглянул ей в глаза. – Жаль, что ты не можешь остаться.
– Жаль.
Агата ожидала, что он предложит встретиться вечером, и начала судорожно подыскивать повод отказаться, но Кирилл только молча вздохнул.
– Давай довезу тебя до работы, – предложил он.
– Довези, – согласилась она.
Ехать в машине приятнее, чем в метро. Агата давно хотела купить машину, но до санкций так и не собралась, а теперь, когда будущее страны казалось неопределенным, туманным и непредсказуемым, думать о больших покупках не было никакого желания.
Намерением купить машину она поделилась с Юлием Семеновичем. Родственник намерение одобрил, предлагал одолжить денег и несколько раз сетовал, что она с покупкой тянет.
– У меня родственник умер, – призналась Агата. – Юлий Семенович. Я тебе про него рассказывала.
– Да? – равнодушно удивился Кирилл. – От чего? Сердце?
– Наверное, – кивнула Агата.
Хорошо, что Кирилл не стал больше ничего спрашивать. Ей расхотелось говорить с Кириллом о Юлии Семеновиче.
Она быстро оделась, ласково улыбалась Кириллу по дороге и вежливо поблагодарила его, когда он остановил машину рядом с ее офисным зданием.
То, что он услышал от полицейских, оглушило и не отпускало. Смерть наступила в результате отравления трудно выговариваемым импортным лекарством. Название Павел сразу не запомнил, записал на сигаретной пачке.
Сильно превысил дозу, с сомнением объяснил полицейский. Павел сомнения полицейского разделял. Таблетками Юлий никогда не злоупотреблял и принять их столько, чтобы отправиться на тот свет, не мог.
– Его убили, – зло сказал Павел.
– Разберемся, – пообещал полицейский.
В то, что разберутся, хотелось верить.
Юлий был последним человеком на этом свете, который мог кому-то помешать. Бизнесом уже лет десять не занимался, кляуз на соседей не писал, большого наследства родственникам оставить не мог.
Павел въехал на офисную стоянку, вышел из машины.
Голова была тяжелой с той минуты, когда Антонина сказала, что Юлия больше нет. Утром Павел попросил у жены какую-нибудь таблетку, испуганная Ксения протянула ему то ли аспирин, то ли еще какую-то дрянь, он запил чаем. Сейчас тяжести в голове не чувствовалось, но легче от этого не стало. Голова была пустой, как будто утратила способность рождать мысли.
Павел достал из кармана сигареты, закурил. Машинально отошел от входа в офис, подальше от спешащих к зданию коллег.