– Забирать последнее у проститутки – не для меня, – выплёвывает с пренебрежением.

Мне послышалось?

– Я не проститутка!

– Заметно, – летит саркастичное. Затягивается и наконец переключает всё внимание на меня. – Ремонт на четыреста штук. Выбирай, где будешь отрабатывать. Стриптизёршей в зале или танцевать приваты? Во втором дороже. Клиенты дают много чаевых. Тельце у тебя отменное.

Четыреста штук!

Да мне столько даже родители не давали!

– Я заплачу, – что ты говоришь, Яра, совсем из ума выжила?

– У тебя денег нет, – делает глубокую затяжку.

Вместо того, чтобы паниковать дальше – сглатываю от вида красивых пальцев.

Мысли невольно рисуют их между моих ног.

Нет-нет-нет!

Откуда это дерьмо в голове? Тяга в груди? И пожар внизу живота?

Я возбуждена и не понимаю, какого хрена.

– И как вы это поняли? – хочется жутко съязвить.

Да, одеваюсь я сейчас не лучшим образом. Я продала часть одежды и накупила себе всякого дерьма. Неожиданная смена имиджа. В клубах в скромном сарафане я смотрелась чужеродно. А вот в проститутском платье слилась с толпой. И перестала привлекать к себе внимание идиотов, которые любили шутить про скромных девочек.

– Вижу, – звучит опасно. – Ок. Отработаешь по-другому.

И опять жалящий взгляд проходит по моему телу.

Прикрываюсь руками.

И опять не от тревоги или страха. А от грёбаных сосков, таранящих ткань платья.

– У меня был крайне тяжёлый день, – всматривается в моё лицо. – Расслабишь меня.

Окурок отправляется в пепельницу у него в двери. Через секунду мужчина тянется ко мне своей ручищей.

И только сейчас опасность сигнализирует в мозг.

Приказывает бежать, отбиваться, выпрыгнуть в окно!

Ватная ладонь взмывает в воздух. И тут же перехватывается огромной лапищей. Как и вторая рука.

Крепкий мужчина со стальной хваткой задирает руки над моей головой, держа и не отпуская.

Вырываюсь – и сама себе больно делаю.

– Я не буду с тобой спать, тварь! – кричу и извиваюсь на чёрной коже от обиды, страха и пламени во всём теле. – Маньяк! Насильник! Извращенец!

– За базаром следи, – до дрожи грубо бросает.

Чёрные угольные глаза смотрят, не мигая. Не карие, а реально чёрные, заволакивающие странной… одержимостью? Помешательством? Он под чем-то, что ли?

Не знаю насчёт него. А вот за себя сказать могу.

Горит всё. Зудит. Особенно между ног. У меня такое было уже. Во время поцелуя с парнем. Хоть и девственница, прекрасно знаю, что возбуждена.

Этот Артём… Подсыпал мне грёбаного возбуждающего.

И вместо того, чтобы воспротивиться этому колену между моих ног, хочется об него потереться.

Дьявол!

Не пойму, плакать то ли от страха, то ли от жжения.

– Я деньги принципиально не беру. Надо учить таких, как ты, как надо вести себя в обществе, раз родители тебя воспитать не смогли по-человечески.

Красный!

Опасность!

Стрелка доходит до красной и опасной отметки.

Моего терпения и адекватности.

И всё из-за одного слова.

Родители.

Для меня они – как красная тряпка для быка.

Он не имеет права о них говорит!

Сжимаю ладони, пытаюсь сдержаться. А не могу!

Собираю во рту слюну и выплёвываю её прямо в лицо ублюдка.

Глава 4

– Я передал Ярославе, что завтра у вас встреча.

– Ладно.

Плевать. Уж чего-чего, а желания париться с соплячками – у меня нет никакого. Но только вот другу я обещал, что, если что-то случится, должен буду присмотреть за ней. И передать ей то, над чем работали её родители долгие годы.

Обещал.

Как и ей. Лиде.

Сжимаю кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы не запульнуть телефон в стену.

Пиздец.

В один день потерять лучшего друга и её… Паскудно.

Но девчонке наверняка ещё жёстче.

Жива там вообще?

Ни разу со мной не связалась. Я был в отъезде, открывал новый стриптиз-клуб в другом городе. Денег не попросила, истерику не закатила. Ничего из этого. На что вообще жила? А может, в депрессняк ударилась? Или с собой покончила?

Максим всегда за дочь свою боялся, что у той крыша поедет. Поэтому и попросил за ней присмотреть. Я согласился. Мало ли что я под сорок градусов скажу?

И ведь, блять, не знал, что это так быстро наступит.

– Но она вряд ли придёт…

– Придёт, – уверенно заявляю. А если нет – мои ребята притащат силой.

Отключаюсь и встаю с кресла, посматриваю в окно своего кабинета. Внизу у чёрного входа почти нет людей. Там иногда собираются покурить. Или отбросы, которым дали пинка под зад.

Одну девицу вон выкинули. Топает, злится.

Ожидаемо. Ничего интересного.

Явно опять не заплатила.

Неинтересно. Поеду домой.

Только собираюсь отойти от окна, но эта сучка заставляет остановиться. Выпасть в осадок и сжать телефон в руках.

Соплячка в коротком платье подходит к моему капоту. Резво начинает царапать мою тачку.

МОЮ, БЛЯТЬ!

Оцепенение рукой снимает.

Срываюсь с места, быстро спускаюсь вниз. По пути звоню охране, чтобы убили эту сучку.

Вылетаю на улицу, когда Рома уже хватает её за руку.

– Шеф, что с ней делать?

Трясёт над асфальтом, а та взвизгивает.

Застреваю как вкопанный. Болезненная гримаса боли кажется мне знакомой. Это выражение лица, всё-всё…

Лиду напоминает.

Или я с ума сошёл и уже вижу во всех бабах именно её, или… Или просто похожи.

От этого немного расслабляюсь. Гнев чуть утихает, и я останавливаю себя, чтобы не свернуть тонкую и хрупкую шею, хруст которой представил пару секунд назад.

– В салон закинь, – цежу сквозь зубы.

Ей повезло, что она напоминает мне недавно погибшую девушку, так чётко отпечатавшуюся у меня в душе.

И от этого я успокаиваюсь.

Рома кивает, заталкивает девицу в машину. А та сопротивляется.

Боец.

– Она меня укусила!

С характером.

Не люблю таких. Проблем много.

Говорят, эмоций много получаешь. Мне эмоций хватает. А вот спокойствия в жизни – нет.

Следом за девчонкой сажусь в салон. Мельком поглядываю на длинные худые ножки. Если сопоставить с её лицом… Блять, с ума сойти можно.

На мгновение мне кажется, что я уже это сделал.

Надо выдохнуть. Успокоиться.

Это – не Лида. Просто галлюцинации её посылают.

Летит к двери, дёргает за ручку.

– Закрыто? Досадно, – забавлять начинает. Сбежать удумала? Да после того, что она мне на тачке сделала… Кстати, что? Я не успел прочитать, всё внимание на ней было. Какое-нибудь стандартное «козёл»?

Мне не привыкать.

Но злит. Мою собственность портить не позволю.

Достаю пачку сигарет. Сопля в угол забивается, будто я об неё сейчас окурки тушить начну. Вставляю сигарету в зубы и тянусь за зажигалкой.

– Извините, – вдруг выдаёт.

Надо раньше было думать. Нахрена было портить мне машину?

– Отпустите меня?

Наивная душа.

– Как отрабатывать будешь? – на полном серьёзе. Не думала же, что я отпущу её просто так? Нет. Она совершила опрометчивый поступок, за который должна ответить.

Глава 5

Осматривает меня и молчит. На сиденье задницей елозит.

Головой тронулась?

– Я денег дам.

Щёлкаю зажигалкой. Кончик сигареты загорается.

Оцениваю её ножки. Опять.

Неплохие.

Но…

– Забирать последнее у проститутки – не для меня, – я их вообще ненавижу. Грязь. Грязь под ногтями. Недостойные и низкие женщины, неспособные работать на нормальной работе. Только ноги раздвигать и умеют.

Брезгую.

– Я не проститутка!

– Заметно, – саркастически выпаливаю.

Затягиваюсь и подсчитываю в голове стоимость ремонта. Нехило выходит.

– Ремонт на четыреста штук. Выбирай, где будешь отрабатывать. Стриптизёршей в зале или танцевать приваты? Во втором дороже. Клиенты дают много чаевых. Тельце у тебя отменное.

Сам бы трахнул.

– Я заплачу.

– У тебя денег нет, – выдыхаю сизый дым и снова делаю затяжку.

– И как вы это поняли? – дрожит от страха. От страха ли? Щёки красные вон. Давление? Настолько испугалась? Не хватает ещё, чтобы она тут в обморок грохнулась.

– Вижу, – дешёвое платье, такая же косметика. Да что у такой есть? Кроме ножек? Которые бы я раздвинул. – Ок. Отработаешь по-другому.

От моего взгляда руками прикрывается.

– У меня был крайне тяжёлый день, – очень. И мне нужно куда-то спустить пар. Представляю свою сперму на этих бёдрах. Прекрасно! – Расслабишь меня.

Окурок отправляется в пепельницу. Тянусь к проститутке. Отбивается. Перехватываю её запястья руками, фиксирую над её головой.

– Я не буду с тобой спать, тварь! – кричит и извивается. – Маньяк! Насильник! Извращенец!

Зря она это.

Очень.

– За базаром следи, – гортанным рыком вырывается. Ненавижу соплячек, которые так разговаривают с большими дядьками, которые запросто могут превратить их в лепёшку.

И я бы уничтожил её, сомкнул пальцы на этой шее. Если бы мне не мерещилась темноволосая девушка, въевшаяся в мозг.

Лида…

– Я деньги принципиально не беру. Надо учить таких, как ты, как надо вести себя в обществе, раз родители тебя воспитать не смогли по-человечески.

Взгляд её меняется. Ярость в медовых глазах плескается.

---