Корпорация самозванцев

Олег Хлевнюк

Всем друзьям и коллегам, где бы они ни жили

ВВЕДЕНИЕ

Почему Павленко?

В начале 1948 года бывший председатель легальной строительной кооперативной артели Николай Павленко организовал нелегальное предприятие, которое строило шоссейные и железнодорожные ветки для различных государственных ведомств. Используя подложные документы, печати и бланки, Павленко в разное время называл организацию Управлением военного строительства (УВС) № 1 и № 10, которое подчинялось якобы Военному министерству СССР. Фальсифицируя приказы военного ведомства, Павленко присвоил себе звание полковника инженерных войск, а своим помощникам – другие воинские звания. Все они носили военную форму, недостатка которой в стране тогда не наблюдалось.

Предпринимательство под видом военной организации имело ряд преимуществ. Было проще открывать счета в отделениях Госбанка и Промышленного банка СССР – главных советских финансовых институтах. Псевдовоенный фасад помогал заключать подрядные договоры с государственными организациями, получать у заказчиков и периодически присваивать строительную технику и т. д.

Достаточно быстро предприятие Павленко пошло в рост. Создавались новые площадки в различных городах и поселках Украины, Молдавии, Эстонии, России. В общей сложности в 1948–1952 годах корпорация Павленко вела работы в 32 населенных пунктах^[1]. Всего за этот период, как утверждалось потом в материалах суда над руководителями организации, были заключены 64 договора на строительство различных объектов на сумму более 38 млн руб.^[2] На стройках были заняты сотни рабочих. Кроме того, поддерживая легенду военной организации, Павленко организовал собственную охрану – отряд из нескольких десятков человек, вооруженных стрелковым оружием.

Полученные по договорам деньги в целом были отработаны. Намеченные объекты построены или находились в процессе строительства. Провал организации, как это часто бывает, произошел достаточно случайно. Один из рядовых работников организации, обиженный обсчетом, написал жалобу в Москву. Там, хотя и не сразу, начали проверку, которая привела к неожиданному результату: организация под названием УВС в системе Военного министерства не значится, а является фиктивной.

В ноябре 1952 года, за несколько месяцев до смерти Сталина, Павленко и часть его сотрудников были арестованы. В период ликвидации организации число ее участников, как утверждали следственные органы, достигало свыше 300 человек, из которых около 40–50 входили в вооруженную охрану. При этом были изъяты 21 винтовка и карабин, 9 автоматов, 3 ручных пулемета, 19 пистолетов и револьверов, 5 гранат, более 3 тыс. боевых патронов, 32 грузовые автомашины и 6 легковых, 2 трактора и столько же экскаваторов, 14 фиктивных гербовых печатей и тысячи различных фиктивных бланков, отпечатанных типографским способом^[3].

О ходе арестов и следствия информировали высшее руководство страны, включая Сталина. Вопрос рассматривался в Совете министров СССР^[4]. Всего на начальном этапе следствия прокуратура располагала картотекой на 1150 человек, так или иначе причастных к деятельности организации Павленко^[5].

Длительное следствие по делу УВС началось во времена последних всплесков сталинского террора и продолжилось в условиях относительного ослабления репрессий после смерти Сталина. В результате часть приговоров оказались значительно более мягкими, чем они были бы при Сталине. Кроме того, большое число партийно-государственных чиновников и хозяйственников подверглись наказаниям по партийной линии за утрату «бдительности» и некорыстные связи с преступниками. Кульминацией был закрытый процесс по делу ядра организации во главе с самим Павленко, который проходил в военном трибунале Московского военного округа. Суд начался в ноябре 1954-го, через два года после разгрома организации, и завершился в начале апреля 1955 года. По приговору суда Павленко был расстрелян, а 16 его ближайших соратников получили различные сроки заключения в лагеря^[6].

В числе прочего на суде была озвучена не самая значительная, но примечательная деталь из жизни УВС. В случае возникновения проблем члены команды посылали в «штаб» телеграммы, в которых говорилось: «Появились серьезные заболевания». Это означало, что требуется приезд и личное вмешательство Павленко^[7]. Суд не сомневался, и совершенно справедливо, что именно Павленко был главной движущей силой и хозяином этой строительной организации. Именно в этом качестве Павленко интересен и историкам. В жизни Павленко, одного из крупнейших теневых предпринимателей сталинской эпохи, отразились многие важные черты большой советской истории и государственно-социалистической реальности.

Однако, как это часто бывает, первыми в очереди «за Павленко» оказались не ученые, а журналисты. В интернете легко найти публицистические статьи, репортажи, видеоролики и документальные фильмы о жизни советского «преступника № 1». Так называют Павленко некоторые авторы – очевидно, с целью привлечь к своим выступлениям внимание публики. С этой же целью в оборот пускаются многочисленные легенды и конспирологические предположения. Например, о причастности к делу Павленко Л. И. Брежнева. Однако кроме очевидного факта, что Павленко действовал в Молдавии в период, когда эту республику возглавлял будущий генеральный секретарь, реальных свидетельств о причастности Брежнева к этому делу нет.

Выступления журналистов сделали свое дело. Павленко превратился в хорошо известного персонажа советской истории. Конечно, о нем вряд ли напишут биографию для серии ЖЗЛ, хотя он был не менее «замечательным» человеком, чем многие персонажи книг этой серии. Однако в статье «Википедии» о селе Новые Соколы Киевской области уже сообщается: «В этом селе родился Николай Павленко». В той же «Википедии» есть средних размеров статья о самом Павленко.

Несмотря на наличие такого контекста, в этой книге я решил не принимать его в расчет. Цель этой работы вовсе не в том, чтобы представить увлекательный детективный сюжет из истории организованной преступности и борьбы с ней, что преимущественно интересует публицистику. Главная задача книги – изучить корпорацию Павленко как часть советской социально-экономической действительности, открывающую многие незаметные и малоисследованные черты общего. Речь идет прежде всего о скрытых сторонах советской повседневности, о теневой экономике и неформальных социальных отношениях и связях. Как будет показано далее, эти явления и процессы вовсе не находились на периферии советской жизни. Они были прочно вплетены в нее.

Историографически эта книга находится на пересечении двух потоков литературы. Первый – исследования советской социальной мимикрии, способов приспособления человека к жизни в условиях тоталитаризма. Второй – история теневой (или, как ее нередко называют, второй) экономики в СССР. Обе эти проблемы не только важны, но и недостаточно изучены. Прежде всего, нам не хватает конкретных фактов и знаний, новых источников. Соответствующая информация лишь в незначительной мере просачивалась в официальные партийно-государственные документы и периодику. Материалы о корпорации Павленко – один из источников, постепенное накопление которых выведет исследование скрытых, но важных тенденций развития советской системы на новый уровень.

Советские самозванцы и социальная мимикрия

Есть все основания причислить Павленко и многих его сотрудников к советским самозванцам. Начиная с военного периода и вплоть до ареста после войны они существовали в нелегальном пространстве, выдавая себя за тех, кем на самом деле не были. Нелегальной и самозваной была и созданная ими организация.

Широко распространенное повсюду в мире, самозванство не обошло и Советское государство. Еще до открытия архивов мы знали о нем благодаря самым известным советским самозванцам – Остапу Бендеру и детям лейтенанта Шмидта, литературным героям Ильфа и Петрова, имевшим некоторые реальные прототипы. Периодически информация о самозванцах появлялась в советской печати в рубрике происшествий и в судебной хронике. Когда приоткрылись архивы, историки, хотя и не ставили перед собой такую специальную задачу, периодически натыкались на новые случаи самозванства и мошенничества. И хотя невозможно сказать, сколько Остапов Бендеров бороздили необъятные просторы СССР, появляется возможность определенной систематизации известных случаев и выведения некоторых общих черт этого явления в контексте советской социальной мимикрии в целом^[8].