Три головы, серый хвост и одна бородавка

Екатерина Бордон

«Ещё шаг, и тебе крышка!»

«Посторонним вход воспрещён!»

«Стой, где стоишь!»

Предупреждающие знаки усыпали полянку, как грибы после дождя. А сразу за ними высился дремучий лес. Там, среди кривых деревьев и гнилых пней, стояла на болоте избушка на курьих ножках. Самая настоящая! Время от времени она поднимала лапу и отмахивалась ею от мух. Или рассеянно чесала крышу, как мы, бывает, чешем в затылке.

В избушке жила Баба-Яга. Только не старая, а совсем ещё девочка. Звали её Дарёна. Были у Дарёны и ступа, и метла, и даже огромный чёрный котёл, чтоб варить в нём секретные зелья!

Каждое утро Дарёна умывалась болотной водой, чистила зубы поганкой и отправлялась на работу – пугать деревенских детей. То с рычанием из кустов выскочит, то стаю летучих мышей напустит. У-у-у! Дети с визгами бросались прочь, и Дарёна оставалась одна-одинёшенька. Опять, опять и опять… Смотрела им вслед и ужасно грустила, ведь больше всего на свете ей хотелось с кем-нибудь подружиться!

И вот однажды – кажется, это был вторник – Дарёна решила все изменить. Надела лучшее платье из зелёного мха, взбила волосы, чтобы стояли торчком, и спряталась за старой сосной возле ручья. Сюда часто прибегали поиграть дети из деревни. Так случилось и в этот раз: на полянку с визгом и хохотом выскочили две девочки. Обе босые, розовощёкие, и у каждой прутик в руке. Этими прутиками девочки гнали перед собой зелёного лягушонка. Тот испуганно квакал и бестолково метался по траве, а потом вдруг ка-а-ак прыгнет Дарёне на макушку!

Деревенские девочки, заметив её, недовольно переглянулись. Та, что постарше, – высокая, с длинной светлой косой, – сердито поджала губы. А младшая швырнула свой прутик в ручей и затопала ногами:

– Глупая Баба-Яга, всё веселье нам испортила!

Дарёна спрятала дрожащего лягушонка в карман и густо покраснела:

– А давайте вместе играть! – выпалила она. – Только во что-нибудь доброе.

Деревенские девочки изумлённо переглянулись. Склонили друг к другу головы, пошептались, похихикали… И громко запели:

– В волосах твоих лягушка,

На лице твоём веснушки.

Раз, два, три, четыре, пять –

Не хотим с тобой играть!

Конечно, Дарёне стало обидно! Да так, что в глазах и в носу противно защипало. Деревенские девочки, заметив это, покатились со смеху.

– Да ты посмотри на себя! – фыркнула старшая, отбросив за спину косу. – Одета в какие-то лохмотья, вместо причёски – гнездо… А на носу и вовсе бородавка!

Дарёна испуганно прикрыла бородавку рукой. Вообще-то она ужасно ею гордилась, но раз уж девочки говорят, что это что-то плохое…

Младшая из подружек скривилась:

– Кто вообще с тобой будет дружить? Ты же Баба-Яга, пусть и маленькая! Фу-у-у! А впрочем… Добудь-ка нам перо Жар-птицы. Тогда, может, и сыграем с тобой разок.

– Сроку тебе до завтра, – хихикая, добавила старшая.

И девочки, взявшись за руки, ускакали прочь.

Дарёна в отчаянье уселась прямо на траву. Как же она успеет до завтра?! Все знают, что Жар-птица живёт в дворцовом саду, а туда на самой быстрой ступе весь день лететь! Есть, конечно, и короткий путь – через тёмную чащу, через Высокие горы – да только туда ни одна Баба-Яга свой крючковатый нос не сунет. Там Змей Горыныч живёт!

Думала Дарёна, думала… А потом решительно прыгнула в ступу. Нельзя сдаваться, даже не попробовав! И лягушонок с ней: выбрался из кармашка, устроился на косматой макушке и сладко заснул.

Тёмная чаща неспроста называлась тёмной. Деревья там росли так густо, что даже днём царил меж ними сумрак. Пришлось Дарёне спрыгнуть со ступы и идти пешком, почти что на ощупь.

– Ух-ух! – сердито ухали совы. Шуршали кусты, цеплялись за волосы ветки и вспыхивали во тьме чьи-то жёлтые злые глаза.

– Не бойся, – шепнула Дарёна не то лягушонку, не то себе самой. – Ничего тут страшного нет.

– Ау-у-у! – завыл вдруг кто-то страшным голосом. – Аы-ы-ы!

Дарёна подпрыгнула от испуга и нырнула в ложбинку за поваленным деревом. Лягушонок тоже притих: только быстро-быстро забилось сердечко.

Прошла минута, другая… Из глубины чащобы донёсся треск ломаемых веток, а через минуту кто-то огромный уселся с размаху на поваленное дерево. Бух! Да так, что оно содрогнулось! Дарёна ещё ниже пригнула голову…

– Ау-у-яй-яй! – снова завыл кто-то. Только вовсе не зло, а как будто жалобно. Дарёна осторожно выглянула из-за дерева и увидела страшного Серого Волка. Дёргая от боли клочковатым хвостом, он пытался осторо-о-ожно вытянуть торчащие из морды колючки. Да разве когтистыми лапами их ухватишь?

«Нельзя его в беде бросать», – с тревогой подумала Дарёна. – «Он же один не справится!»

– Хочешь, я тебе помогу? – пискнула она. – А ты меня за это не ешь!

Серый Волк обернулся. На носу у него криво сидели очки с отломанной дужкой, а на поясе висела сумка, из которой торчали гусиные перья и уголок бордовой книжечки.

– Ни за что! – пообещал Серый Волк, прижав серую лапу к груди. – Я, может, вообще стану этим… как его… вегетарианцем! А то зайца пока догонишь, все колючки с кустов соберёшь.

Дарёна с опаской вышла из-за дерева и принялась за работу. Пэньк, пэньк, пэньк – одна за другой выскакивали из морды длинные колючки. Серый Волк так жалобно скулил, что Дарёна решила рассказать ему, куда и зачем направляется – чтобы отвлечь.

– Друзья? Друзья – это дело хорошее, – согласился Серый Волк, осторожно двигая носом. – Может – ай! – если бы у меня были друзья, – уй! – я бы давно от этих колючек – ой! – избавился. Давай я с тобой пойду? Вмиг домчу до дворца! А за это, может, и со мной твои девочки подружатся.

Обрадовалась Дарёна и забралась Серому Волку на спину. Больше она я его ни капельки не боялась. Вон он какой большой и тёплый! Серый Волк тем временем помчался вперёд. Мелькнули мимо чаща, подлесок, речка с деревянным мостком… И показались вдали Высокие горы. Поле перед ними было выжжено дотла! Чёрное-чёрное, голое-голое.

– Наверное, Горыныч постарался, – шепнул Серый Волк Дарёне. – Хорошо бы нам ему на глаза не попадаться, а не то…

Ба-бах!

С неба вдруг раздался оглушительный грохот, и на поле спикировал трёхглавый Змей Горыныч! Шкура его блестела на солнце, а крылья вздымали такой ураган, что лягушонок кубарем скатился с макушки Дарёны и шмякнулся прямо на землю. Шмяк!

Все три головы оскалили зубы и пыхнули в воздух огнём. Серый Волк, заскулив, поджал хвост, а Дарёна зажмурилась. Ой-ёй-ёй, что же будет?

– Прошу прощения, – раздался раскатистый рык. – Вы не ушиблись?

Дарёна приоткрыла один глаз. Низко склонившись, Змей Горыныч кончиком крыла помогал лягушонку подняться. Тот от испуга едва дышал и покачивался на тонких лапках, будто те превратились в зелёные макаронины.

– Дальше идти опасно, – вежливо предупредила средняя голова Змея Горыныча. Две другие согласно кивнули. – Поле ещё не остыло, видите пар?

Над обугленном полем и правда вился едва заметный белёсый дымок.

– А зачем же ты его… того-этого! – буркнул Серый Волк, отряхиваясь от пепла и поправляя очки. Ему стало стыдно, что он испугался. А ещё волк называется!

Змей Горыныч чинно сложил когтистые лапы на животе.

– Я тут розы буду сажать, – признался он, с умилением оглядывая поле. – А зола для неё – лучшее удобрение!

Дарёна от удивления даже рот раскрыла. Как же так? Ведь Змея Горыныча все боятся!

– Репутация! – фыркнула средняя голова, будто прочитав мысли Дарёны. – А то шастают тут всякие богатыри. В прошлом году все помидоры мне потоптали.

– А в позапрошлом – редиску, – поддакнула права голова.

– Одно плохо, – вздохнула левая. – Некого соленьями и вареньями угощать… А я ведь вкусное варю! Малиновое, из еловых шишек, сливовое…

У Змея Горыныча был такой печальный вид, что Дарёне стало его жалко. А тут вдобавок у Серого Волка в животе заурчало: бур-бур-бур!

– Хочешь, мы твоё варенье попробуем? – предложила она.

Змей Горыныч даже в ладоши хлопнул от восторга! Поднял их в воздух и вмиг перенёс в свою пещеру на горе.

– Только ноги, пожалуйста, вытирайте, – попросила средняя голова, указав на плетёный коврик у входа в пещеру. – Мы тут только полы помыли.

Дарёна покорно пошаркала голыми пятками, а Серый Волк, спрятав когти, походил по коврику взад-вперёд. Вскоре они уже чаёвничали у окошка с клетчатыми занавесками. Серый Волк и лягушонок за обе щёки уплетали варенье, а Дарёна тем временем снова рассказывала, куда и зачем направляется.

– Как удачно, что вы меня встретили! – заметил Змей Горыныч, расстилая на коленях белую крахмальную салфетку. Чай он пил, оттопырив когтистый мизинчик. – Через Высокие горы только по воздуху и можно перебраться. Я помогу! Возьмёте по баночке варенья на дорожку?

Дарёна кивнула, а Серый Волк ему подмигнул:

– Пс-с-с, Горыныч… Только ты в другой раз это… мяса в варенье добавь!

Дарёна допила свой чай, и Змей Горыныч перенёс их через Высокие горы, бесшумно опустив прямо в центр дворцового сада. Здесь в золотой клетке спала прекрасная Жар-птица. Пёрышки её переливались, будто живое пламя! А одно из них лежало на земле, возле клетки. Дарёна радостно подхватила его и только теперь поняла, что лягушонок уже не сидит у неё на макушке. Широкими прыжками он нёсся к дворцовому крыльцу и громко квакал: