Срезая путь, Филат свернул на Грифовую площадь. У заурядцев в этом месте находится парк «Сокольники». У магов никаких «Сокольников» нет, зато существует Грифовая площадь с рынком, окружённым подозрительными улочками и тупичками. Некогда существовал ещё магический «Черкизон», но его выжгли плазмой магзели после того, как туда протекли Теневые миры. Теневые миры вечно протекают, пожирая наш мир, как плесень кусочками пожирает старое одеяло, и эти места потом приходится выжигать, от чего одеяло, увы, не становится больше. Латки же с помощью пятого измерения не так уж универсальны.

По выводящей на рынок улочке ползало жуткое существо, похожее на улитку без панциря, всё в выступах, впадинах и наростах. На существе висела грязная табличка:

Незабываемое удовольствие для всех желающих!

Из слизня торчал ботинок какого-то бедолаги, втянутого им целиком. Эта гадость, выползшая из верхних слоёв Теневых миров, выдавала довольно много наслаждения. Правда, параллельно она тебя переваривала. К слизню, пробиваясь сквозь толпу, уже спешили несколько атлантов с искромётами. Пару минут спустя его превратят в пепел. Защита у этих гадов не очень сильная. Чтобы с таким справиться, не нужно быть стожаром. Это не змеи из глубин. Пара выстрелов – и чудище уберётся. Правда, того типа, чей ботинок торчит, уже не спасти.

Некоторые маги, проходя мимо слизня, похлопывали его ладонью, уверенные, что, получив немного наслаждения, сумеют быстро отдёрнуть руку. Они были убеждены, что с ними не случится такого, как с тем типом. Они же точно быстрее, умнее и, в отличие от него, сумеют остановиться вовремя.

Филат касаться слизня не стал. «Не переоценивай своих сил!» – одно из правил стожаров.

Рынок на Грифовой площади жил своей жизнью. Что-то продавали, кричали, меняли. Хотя залёт на рынок на магшинах не приветствовался, магшин повсюду было брошено немало. Магшины скупались за бесценок по всему городу, притаскивались сюда и использовались в качестве складов. Снаружи их для дополнительного заработка обклеивали плакатами с оживающей рекламой.

С одной рекламы смотрел Малютка Бокси – самый неудачливый боец без правил, сын гнома и украденной им кешалии. Тощенький, весь в синяках и кровоподтёках, с кучей шрамов, смятыми ушами и расплющенным носом, но ничего не боящийся, совершенно бешеный и вечно лезущий на рожон. За всю свою карьеру Малютке Бокси не удалось выиграть ни единого боя. Но держался он всегда упорно и никогда не сдавался. За это Малютку Бокси уважали. Существовало немало магов, ходивших на все его бои. Других бойцов, даже более сильных, публика забывала, а Малютку Бокси нет.

«Приходи смотреть, кто меня побьёт на этот раз!» – зазывала реклама.

На другой рекламе было написано:

Скажи на вдохе «Лев!» – и получи подарок!

Филат попытался сказать на вдохе «лев» – и мучительно закашлялся. И сразу же ему захотелось купить пастилки против кашля, которые по невероятному совпадению продавались всего в трёх шагах от рекламы.

С третьего плаката чернобородый мужчина с деревянным посохом призывал: «Хватит играть по чужим правилам! Запишись в партию магоборов!»

Лицо на плакате показалось Филату знакомым. А! Это же известный Аникей Ягнило, главный магобор и жулик с размахом. Мелкий жулик украдёт у вас магический перстень и попытается сбежать. Его поймают и будут бить. Крупный хищник украдёт континент, но при этом сумеет убедить всех, что так и должно быть. Аникей Ягнило был, вероятнее всего, средним хищником, потому что континент он пока не украл, но и на перстни уже не зарился.

Вообще фраза «Хватит играть по чужим правилам!» использовалась в оживающей рекламе часто. «Хватит играть по чужим правилам! Отдай все магры гномикам!», «Хватит играть по чужим правилам! Отпили свои крылья!», «Хватит играть по чужим правилам! Покупай товар только у нас!» – ну и так далее.

В дальней части рынка, где места стоили недорого, а то и вовсе можно было встать даром, толпился всякий подозрительный люд. С краю ютился тихий старичок в неприметных треснутых очках с перемотанной изолентой дужкой. Однако стожар жалеть дедушку не стал. Он знал, почему дужка перемотана. Там спрятан толстый провод для метания штопорных заклинаний.

А вот и товар бедного дедушки. Три огромных голема-бетонта. Весят каждый по тонне. Сжатые кулаки размером с кувалду. Головы перекроенные, с торчащими кусками арматуры. Вместо носов – дверные ручки. Зубы – пилки от лобзика. Глаза – веб-камеры, причём некоторые подразбитые и с трещинами.

На всех трёх големах аккуратно, по шаблону, написано: «Ваша безопасность – наша забота!» Если просто надо поохранять ваше спокойствие – сто магов в день за одного голема. Если нужно нарушить спокойствие наглого соседа – то это уже отдельный тариф. Со старичком его тоже можно обсудить.

Чуть подальше расположились техномаги, разложившие на газетках непонятные устройства по цене три магра за дюжину. Ещё дальше – воришки, пытающиеся загнать сомнительного происхождения ковёр-самолёт. Один продавал, а трое отслеживали его издали, чтобы он не сбежал с выручкой. Деревенские ведьмочки, из-под полы продающие яйца жар-птиц, хотя на прилавках у них разложена невинная разрыв-трава.

Всё это стожару было хорошо известно. Он и воришек сразу высмотрел, и ведьмочек мгновенно рассортировал на тех, у кого яйца жар-птиц покупать можно, а какая подсунет болтунца, а то и яйцо лунной ящерицы. Вот только вкус у яиц лунной ящерицы ужасный, да и магии от них практически никакой.

Один из продавцов привлёк внимание стожара. Это был высокий, измождённого вида мужчина. Он сидел, низко опустив голову, и покачивался, точно зомби, застигнутый солнечным светом. Перед ним шагах в двух неподвижно застыл голем с железной грудью. Взглянув на него, Филат пораженно распахнул глаза. Подобных големов, да ещё в таком великолепном состоянии, практически не встречалось.

Перед ним застыл голем-железногруд одной из первых серий – практически целиком из металла, квадратненький, уютный, с заметными сварными швами. В груди – печная дверца. Её следовало открыть и забросить дрова, а пар голем выпускал через уши. Работал на магии перводеревьев, но мог и на торфе, и на угле. Когда мир был молодым, магия присутствовала повсюду. Во всяком древнем дереве, во всякой коряге со дна болота до сих пор куча юного, горстями швыряющего магию солнца.

Голова у голема тяготела к квадрату. Глаза – замочные скважины. Нос – тоже замочная скважина с торчащим из неё ключом. Ключ огромный, старинный. Рот – как круглый решётчатый динамик. Уши… гм… что же это? Ага – это же части старинной водопроводной колонки с рычагом!

А это что? Длинная коса, сплетённая из трёх колодезных цепей, скованных на конце массивным замком. Ой, это же голем-девушка! Вот и юбка у неё есть из кровельного железа. Големы-девушки практически не изготавливались. Почему-то любой наспех сделанный из чего угодно в смеси с чем попало дуболом по умолчанию считался мужского рода. И все почему-то считали это нормальным!

«А ведь это, товарищи, предрассудки! Никогда не понимал, почему женщины не служат в армии! Ведь они на словах так любят порядок!» – подумал Филат и стал пробиваться к продавцу голема. Он прекрасно знал, что такая бронедевица ему не по карману, но все равно стало интересно.

Рядом уже крутились несколько покупателей. Големы-железногруды очень ценятся для домашних работ. На них совершенно не надо тратить магию. Они сами способны получать её из угля или найденной в лесу коряги. Причём если магии оказалось больше, чем надо, то ещё и делятся с хозяином. Мало того что у тебя есть слуга – он ещё и сам платит тебе за свою службу! Поэтому маги, у которых есть мозги, железногрудов, конечно, никогда не продают. Но тут, видно, случай особый.

– Ну и почём у вас этот хлам? Так… просто ради интереса… – стараясь казаться равнодушным, спрашивал какой-то тип с глиняной трубкой в зубах. Явно перекупщик с рынка.

Измождённый продавец поднял голову. Он казался не человеком, а марионеткой, которой кто-то управляет, дёргая за нитки.

– Мне необходимо сто пятнадцать тысяч триста двадцать магров!.. – произнёс он.

Перекупщик отпрянул, выронив трубку:

– Сколько-сколько? – повторил он.

– …уже триста двадцать один магр…

– У тебя мозги есть?! Да ей восемьсот магров красная цена!

– Сто пятнадцать тысяч триста двадцать два магра! – сказал измождённый. Казалось, внутри у него вращаются колёсики, как у старого газового счётчика.

– Я даю тысячу! Рыжьём, не зеленью! Понимаешь? – перекупщик наклонился, стараясь, чтобы его услышал только продавец, но уши стожара не обманешь.

Синие губы продавца дрогнули, будто он пытался усмехнуться.

– Тысяча меня не выручит! Мне нужно сто пятнадцать… – начал он, но договорить не успел.

Послышался звук, с которым раковина втягивает последнюю порцию воды. Измождённый человек всплеснул руками, как это делает надувной человечек у шиномонтажа, и исчез. На земле лежали только его одежда и ещё нечто похожее на пустой резиновый костюм. Только у этого резинового костюма были зубы и волосы. И ещё пальцы. Филат уставился на неподвижно лежащее тело. Он не боялся мертвецов, но сейчас ему стало действительно жутко. Такие вещи происходят только в трёх случаях. После водоглота. После сдувателя, засаженного в бок магическому существу. Или… если кто-то не отдал магический кредит.

Завизжала женщина. Потом другая, третья. Толпа бросилась в разные стороны. Эта часть рынка стремительно пустела. Сюда уже бежали големы-магзели.

---