– Это ты напилась, а я всего три кружки опрокинул – и те разбавленные, – открещивался тот.
– Ты разговариваешь с лошадьми!
– Так мы с Адской Тьмой и по трезвости беседуем.
– Да, но ты объясняешь лошадям дорогу!
– Не объясняю, а показываю! – Андреас встряхнул карту и ткнул в неё пальцем, чуть не порвав. – Потому что сам я ни черта в этих значках не понимаю!.. – Он помолчал, цокнул языком и вздохнул: – Мы напились.
«Дал бог попутчика», – мысленно проворчала Лара и велела:
– Покажи карту.
– Ох, киса, если я не разобрался, то ты тем более не одолеешь.
Лара придала лицу самое хмурое выражение, на какое была способна.
– Я имею в виду, что… ты же больше меня выпила, – примирительно заулыбался Андреас. – Ты когда вторую бутылку сцапала, уже водой не разбавляла – с горла пила.
– Что же ты меня не остановил? – подбоченилась Лара, не выпуская коньяк.
– Ты меня этой бутылкой бить грозилась. Кобылы подтвердят. – Бывший кот кивнул на Тьму и её товарок. – Или не веришь?
– Верю. – Лара протянула руку, стараясь не слишком наклоняться, чтобы, не приведи господь, не свалиться с козел. – Карту дай.
Андреас был прав – разобраться в линиях и знаках оказалось непросто, но признавать это вслух Лара считала ниже своего достоинства. А потому, покачиваясь, спустилась на землю и отдала лошадям распоряжение:
– Едем прямо. Как увидите перекрёсток… – Она бросила в карту притворно-небрежный взгляд. – Тогда налево поверните.
– Как кобылы догадаются, где лево, а где право? – пристал Андреас.
– По шуму воды. Левая дорога ведёт к реке, на которой стоит Дрезден. – Лара снова обратилась к лошадям: – Тьма и прочие…
– Надо дать им имена, – вмешался бывший кот.
– Кому?
– Лошадям. Им, должно быть, обидно, что у Адской Тьмы имя есть, а у них – нет.
– Ты уверен, что имени Адская Тьма можно позавидовать?
Андреас пьяно отмахнулся и, в задумчивости прижав палец к губам, принялся щедро раздавать кобылам имена:
– Снежинка! Ромашка! Весна! И Адская Тьма.
– Они же серые, – сказала Лара.
– Не суть.
– Ладно. В общем, так, Тьма, Снежинка…
– Ромашка, – подсказал Андреас.
– …Ромашка и… Весна. На перекрёстке поезжайте в сторону реки. Или ржать начните, чтобы мы вас направили.
– В крайнем случае у местных спросите, – поддержал бывший кот.
Пропустив его шутку мимо ушей, Лара открыла дверцу и поставила невостребованную бутылку обратно в ящик.
– Вы меня, конечно, извините, но я пошла спать! – объявила она, устраиваясь поудобнее.
Следом за ней в карету сел Андреас.
– Я тоже подремлю…
– А кто на козлах будет сидеть? – запротестовала Лара.
– Там спать жёстко. И дует, между прочим.
– Да при чём тут это? Что подумают люди, если увидят карету без кучера?!
– Я лучше буду мягко спать, чем волноваться о том, что подумают один или два человека, которые встретятся нам в пути, – ответил Андреас и высунул голову из окна. – Снежинка, Ромашка, Весна и Адская Тьма, вперёд!
Самым удивительным было то, что кобылы верно поняли все объяснения и довезли их до стен Дрездена без приключений. Хотя Лара и Андреас уснули в разных углах кареты, проснулись они голова к голове.
– Ты слишком близко, – проворчала Лара.
– Ты сама на меня улеглась.
– Мог бы и сбросить, я бы не обиделась.
– Ты бы ушиблась.
Лара приняла независимый вид и отползла к окну. Пейзаж давно переменился – карета проезжала по каменному мосту через Эльбу. Они остановили кобыл, чтобы сесть на козлы.
– Какие у нас умные лошади, – отметила Лара, собирая волосы в узел.
– Угу, – согласился Андреас. – Особенно если учесть, что, кроме Тьмы, они все заколдованные мыши.
– Ну ты и скупердяй.
У городских ворот стояли стражники, которым надлежало заплатить пошлину.
– Откуда едете? – поинтересовался один из них, окидывая золочёную карету оценивающим взглядом.
– Из Кемница, – ответил бывший кот.
– Беженцы?
Лара и Андреас переглянулись.
– Нет, путники, – возразила Лара.
– Все вы так говорите. Проезжайте.
Вскоре после въезда в столицу Лара отметила, что Дрезден куда больше Кемница и от войны пострадал куда меньше.
– Гляди, какая красота! – восхитилась она, завидев трёхэтажный замок в стиле ренессанса с множеством пристроек.
– Здесь живёт наш курфюрст, – блеснул познаниями Андреас.
Они доехали до Нового рынка, где шла оживлённая торговля. Кого только не было на рыночной площади – сыроделы, молочники, пекари, мясники, стеклодувы, гончары, кукольники. Лара, никогда не видевшая в Кемнице столько народа, с любопытством вертела головой. Душистые запахи еды и резкая вонь, характерная для городов, слились в один тошнотворный аромат, который воскресил в её памяти недоброе воспоминание…
Андреас хотел уже сойти с козел, когда Лара обрушила ему на плечо ладонь.
– Погоди.
– В чём дело?
– Сын Крэха говорил, что в Дрездене была чума.
Бывший кот изменился в лице.
– Как хорошо, что ты об этом вспомнила. Очень своевременно!
– Хотя, наверное, чума уже прошла, иначе бы люди так не толпились, правда? – сказала Лара, пытаясь развеять собственный страх.
Но Андреас не давал ей ложных надежд:
– Ты хочешь заразиться? А вдруг они пока не знают, что больны?
Некоторое время они сидели на козлах, прижавшись друг к другу, и с подозрением всматривались в лица беспечно гуляющих внизу людей. Лара подала голос первой:
– Что будем делать? Вроде бы замертво никто не падает.
– А вон тот, гляди, как кашляет. – Андреас показал на тощего старика. – Вот-вот богу душу отдаст. Ещё посидим?
– Посидим, – обречённо кивнула она.
Андреас накрыл её руку ладонью и сплёл пальцы со своими. Они просидели на козлах добрых три минуты – и Лара не сдержалась:
– Нам что, до скончания веков так сидеть?!
– Можно вернуться в мою деревню, – предложил Андреас, а когда Лара со стоном уронила голову на руки, добавил: – Но так и быть, давай у кого-нибудь спросим.
– Вот так запросто? «Как у вас дела с чумой?»
– А что ещё прикажешь делать? Э-э… Любезный! – крикнул он торговцу, что нёс за спиной короб с деревянными игрушками. – Как найти ближайшую мебельную лавку?
Тот показал на обветшалую церковь.
– Обогните церковь Богородицы да ступайте вдоль реки.
– Благодарю! А-а… скажите, нет ли в городе чумы? – настороженно уточнил Андреас.
– Солдаты ушли, и то счастье. – Мужчина поднял указательный палец. – Война – это та же чума.
– Спасибо, – облегчённо выдохнул Андреас и похлопал Лару по колену. – Чума закончилась, слезай!
– Дай бог, чтобы мои родители были живы, – пробормотала она, спускаясь на землю.
Хозяин мебельной лавки внимательно выслушал их просьбу и проводил в мастерскую, где трудились мужчина лет сорока с красным лицом и четверо юношей. И мастер, и его подмастерья глядели на Лару так, словно женщины никогда не переступали порог их святилища.
– Добрый… день, – надломленным голосом поздоровалась она.
– Добрый, – с выжиданием откликнулся мастер.
– У вас… ребёнок, случаем, не пропадал?
И без того красное лицо совсем побагровело.
– Ты что такое говоришь?
– Не сейчас, нет, – успокоила Лара. – Восемнадцать лет назад.
– Восемнадцать лет назад я ещё имел счастье быть неженатым.
Юнцы засмеялись, отчего Лара совсем расстроилась. Слово взял Андреас:
– Вы, должно быть, знакомы со всеми мебельными мастерами?
– Знаком, но не со всеми, – ответил мужчина.
– У кого-нибудь из них восемнадцать лет назад пропадала годовалая дочь?
Мебельщик задумчиво вытер тряпкой лоб.
– Вам надо к мастеру постарше обратиться. Запоминайте, как его сыскать…
Лара и Андреас поехали по новому адресу. Лавкой руководил пожилой мастер, который выказывал недовольство тем, что его отвлекли от работы. Но едва старик услышал вопрос Лары, как взгляд его потеплел, и он улыбнулся:
– Хочешь сказать, что это ты?
Она с надеждой кивнула.
– У старого Франц-Ганцен-Мюллера как-то пропал маленький ребёнок, – поведал мастер. – Не помню, мальчик или девочка.
– Франц… кто? – поморщилась Лара.
– Франц-Ганцен-Мюллер, – без запинки повторил Андреас и хмыкнул. – Сочувствую, киса.
– Спасибо, – грустно вздохнула та.
Мастер достал из ящика стола бумагу и чернила.
– Я напишу название улицы.
– Лара Франц-Ганцен-Мюллер, – потешался Андреас, когда они покинули лавку.
– Да мне вся жизнь понадобится, чтобы запомнить собственную фамилию! – проворчала Лара, глядя в заветный клочок.
– А Ботманн запомнишь?
– А?
– Выходи за меня замуж, тогда и Франц-Ганцен-Мюллер запоминать не придётся, – весело сказал Андреас.
– За кота замуж? – усмехнулась она. – Нет уж. Мне больше по нраву быть Ларой Лихт.
– Ты носишь фамилию женщины, которая украла тебя, чтобы бросить в жертвенную бездну?
– Но ведь в последний момент она передумала…
– Ты носишь фамилию женщины, которая пыталась бросить в жертвенную бездну твоего возлюбленного? – не унимался Андреас.
– Но… – Лара нахмурилась: ей не нравилось, когда её дурачат. – Ты мне не возлюбленный!
– Я твой друг и любовник, – настаивал тот.