Ангел напрокат

Людмила Кадосова

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© WhataWin / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Точно помню, было ужасно холодно. Произошла какая-то авария, и во всем поселке на несколько дней отключили отопление. Завернувшись в плед, я торчала возле камина на первом этаже и дула третью по счету чашку чая, который остывал почти мгновенно.

В такие дни не хочется ровным счетом ничего. Я лениво созерцала балерину в рамке на стене и пыталась мыслить позитивно. Моя подруга Таня помешана на позитивной психологии. Советует в любой ситуации находить что-нибудь хорошее. Что может быть хорошего в этом холодном дождливом дне? Очень сыро. Еще немного, и на потолке вырастут грибы, это можно считать позитивом? Золотая осень, воспетая поэтами. Нет, не радует. Ну, хотя бы на работу идти не надо.

Мое счастье, я сама себе хозяйка. Не надо никуда торопиться ранним утром, стоять в многочисленных пробках по пути на работу, высиживать отмеренное начальством время… Я пишу картины. Это даже работой назвать нельзя, так, забава. Тем не менее, я гордо зовусь личностью творческой.

Звонил Толик, справиться о планах на вечер. Я пробубнила нечто неопределенное и поторопилась закончить разговор. Если и дальше будет такой холод, вообще никуда не пойду. Толя милый, с ним весело. Мы знакомы всего ничего, но с Толиной подачи с размахом отмечаем каждый месяц со дня знакомства.

– Аня, ты здесь? – донесся голос мамы.

– Где же мне еще быть? – буркнула я в ответ.

Вслед за тем на лестнице показалась мама и картинно замерла возле перилл.

– Аня, детка, ты не забыла, что в пять часов мы обедаем с Максимовыми?

– Нет.

– Тогда почему ты сидишь с таким кислым видом? Ты уже выбрала, в чем пойдешь?

– Мне без разницы.

– Как это, без разницы? А прическа! Через час стилист приедет.

Я поморщилась.

– Немедленно приведи себя в порядок, – тоном, не терпящим возражений, приказала она.

Во мне проснулся дух противоречия. Хотелось заявить маме, что на обед я отправлюсь в джинсах и тельняшке. Или не пойду вовсе. Разразится скандал, мол, я своим внешним видом позорю родителей. А после меня оставят в покое.

– Меня, это… Толя в ресторан пригласил, – не найдя ничего лучше, заявила я. – Ты не обидишься, если навестишь Максимовых без меня?

Мама глубоко вздохнула, всем своим видом давая понять, как сильно я не права. Развернулась на сто восемьдесят градусов и скрылась в своей комнате, напоследок от души хлопнув дверью. А я облегченно вздохнула. Кажется, обед с мамиными приятелями, пройдет-таки без меня. Не то, чтоб они мне не нравились. Просто мне каждый раз было невыносимо скучно слушать одни и те же истории. Юлия Максимова – это мамина подружка по театру. Мама была балериной кордебалета, а Юлия гримером. Потому большинство разговоров крутилось вокруг театрального прошлого, гастролей и закулисья. Было весьма увлекательно на первых порах, но однообразно.

Я уныло вздохнула и поплелась переодеваться. Раз уж мама не в духе, глаза ей лучше не мозолить. Придется высунуться на улицу. Ничего, засяду в мастерской. Там у меня диванчик имеется.

Поскольку я считаюсь художницей, папа сделал широкий жест и подарил мне на день рождения самую настоящую мастерскую. Это двухкомнатная квартира в центре города на самом последнем этаже. Обиталище моего Пегаса. Здесь и только здесь я отдыхаю душой. Ибо мама не переносит запах краски и ни за что не позволила бы расположить мастерскую в доме. Тут спокойно. На лестнице всего две квартиры. Соседняя пустует. Так что, надеюсь, я никому здесь не мешаю. Тем более, что появляюсь я в мастерской не очень часто.

Я наскоро переоделась и вызвала такси. Крикнула в закрытую дверь «мам, я уехала» и торопливо сбежала по ступенькам.

Небо хмурилось. Только б дождь опять не пошел, любимый зонтик я оставила у Тани, а за запасным возвращаться лень. Зябко повела плечами. Без острой необходимости в такую погоду мог разгуливать только самоубийца. Такси задерживается. Без машины как без рук. Раньше у нас был водитель дядя Коля, веселый дядька, который за словом в карман не лез. Но у него в Беларуси родились внуки, и он отбыл на заслуженную пенсию. Может, сдать на права? Ага, с моим-то характером. Я психанула бы в первой же пробке.

В мастерской стоял стойкий запах давно не проветриваемого помещения. Я распахнула окно и набрала Толика.

– Солнышко, как я рад тебя слышать! – отозвалась трубка после первого же гудка.

– Ты свободен? Дуй в мастерскую. И покушать захвати.

– А я не буду мешать?

– Наоборот, будешь вдохновлять. У меня творческий кризис.

– Понял, скоро буду.

Толя трудился в банке под руководством своего отца. Я взглянула на часы – рабочий день в самом разгаре. Наверное, не стоит отвлекать человека от важных дел, запоздало подумала я. Впрочем, что мешало ему отказаться. Тут я лукавила. Толик никогда и ни в чем не мог мне отказать. Я подошла к небольшому зеркалу и подмигнула своему отражению. На меня смотрела интересная девушка, пожалуй, даже красивая. Длинные светлые волосы, карие глаза. Многие считают, что блондинка я не натуральная. Что поделать. Не будешь же всем и каждому совать в нос свои детские фотографии. Я ненавидела платья и всякий официоз, излюбленной одеждой считались джинсы. Толя утверждает, что и в джинсах и в балахонистой кофте я выгляжу сокрушительно. А еще я всегда улыбаюсь. Я научила себя улыбаться, когда мне грустно, когда одиноко, когда хочется кричать от тоски или бессильной ярости. Толя думает, я оптимист, а я считаю, притворщица.

В ожидании друга я завалилась на диван. Топили в мастерской на славу, я согрелась и начала клевать носом. Предложи мне сейчас изобразить свое настроение, что бы я придумала? Наверное, огромного ленивого кота, который греется на солнышке. Где-нибудь на крылечке, нет, на кресле. Во время учебы педагог дал задание нарисовать настроение. Все тут же кинулись малевать солнышко, травку, птичек и прочие благоглупости. А я весьма натуралистично изобразила поваленное дерево, у корня которого лежал окровавленный топор. Педагог пришел в ужас и сказал, что у меня, должно быть, случилась беда. А я просто рассердилась на глупое задание…

Толя приехал быстро. Я только засыпать начала. С досадой пошлепала открывать, испытывая огромное искушение затаиться и сделать вид, что меня нет. Сама же позвала, некрасиво, укорила я себя. Впрочем, творческие личности иногда чудят, усмехнулась я своему отражению в прихожей.

– Привет, – безо всякого выражения сказала я.

– О дева чудная моя, в твоих объятьях счастлив я! – фальцетом пропел Толик начало известного романса и сгреб меня в охапку.

– Там, вообще-то, поется: твоей любовью счастлив я, – ехидно заметила я.

– Да? Забыл, наверное. Не страшно.

Он вручил мне увесистый пакет.

– Что это?

– Суши, как ты любишь.

– Молодец. А то я пообедать не успела.

– Муки творчества? – понимающе улыбнулся тот.

– Если бы. Мама хотела затащить меня на обед к своей подруге юности. Пришлось срочно придумать себе неотложное дело.

Анатолий засмеялся, а я обняла его покрепче. Он не виноват, что у меня сегодня отвратительное настроение, решила я. Раз так, заставляю себя улыбаться. Сейчас мы уютно устроимся за столом, будем есть суши и болтать. А после я покажу Толе одну из своих новых работ.

– О чем задумалась? – раскладывая еду на стеклянные тарелки поинтересовался он.

– Только обещай, что не будешь смеяться.

– Не буду. Обещаю.

– Я хочу написать твой портрет, – ответила я. – В воинских доспехах.

Толик удивленно моргнул, снял очки, протер салфеткой, затем снова нацепил на нос. Зрение у него идеальное. Очки с простыми стеклами Толя носит, что называется, для солидности. Почему-то ему кажется, так он выглядит респектабельнее. Таскает деловые костюмы, которых у него, наверное, полный шкаф и дорогущие часы – подарок не помню от кого. Что бы ни случилось, мой друг всегда мил и любезен. Не могу представить, чтобы Толя вдруг сорвался и нагрубил.

Говорят, противоположности притягиваются. Это как раз тот случай. Таня считает, что мы идеальная пара. Стройная блондинка и симпатичный брюнет. У него смуглая кожа и темные, почти совсем черные глаза, открытая улыбка и нежные руки. Просто не верится, за какие заслуги мне такое счастье привалило.

– В доспехах. Именно, – проговорила я с набитым ртом. – Вот смотрю на тебя и представляю золотой шлем, алый плащ…

– Как Ланселот?

– Нет, скорее, как Александр Македонский.

– Э-э-э, – Толя чуть не расплескал кофе на белоснежную рубашку. – Вообще-то, у Македонского была иная ориентация.

– Да я ж не в этом смысле. Не хочешь Македонского, вообрази любого другого героя из Древнего мира. Я в школе на уроках любовные романы читала, так что не особо сильна в истории.

Толя аккуратно поставил чашку на стол и притянул меня к себе.

– Ты нарочно говоришь глупости, чтобы раздразнить меня, да?

– Почему глупости? Что я только на уроках не делала. Даже вышивать пыталась, пока биологичка пяльцы не отобрала.

– Болтай-болтай, я-то знаю, что на самом деле ты не такая.

– А какая?

– Самая лучшая!

Я засмеялась, а он начал целовать меня, увлекаясь все больше.

– Стой, так не годится, – пискнула я.

– Что не годится?

---