Спокойные родители, здоровый малыш

Татьяна Денисова

Моим родителям. Вместо моей кандидатской. Папа, это писать было намного приятнее и уж точно полезней. Мама, спасибо, что ты всегда рядом.

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

Alla Koala, Vector Maker, KsanaGraphica, Helena-art, GoodStudio, Daria Doroshchuk,

Natalia Zelenina, PinkPanda, FoxyImage, BNP Design Studio, V.A Gallery, Vectorbum,

Buravleva stock, Saida_ichi, Olga1818, Christina Li / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Денисова Т.С., текст, 2023

© ООО «Издательство «Эксмо», 2023

От автора

К рождению моего старшего ребенка у меня за плечами был медицинский вуз, два года ординатуры по педиатрии и 10 лет практики, бо́льшую часть которой составляли консультации именно маленьких детей. Мне казалось, что я знаю если не все, то почти все о том, как устроены младенцы и быт вокруг них. Казалось, что я уже абсолютно привыкла к детскому плачу и ничем меня не удивить. Чего я не знала, так это того, что привыкнуть можно к плачу чужих детей, но к реву собственного ребенка заранее подготовиться невозможно. Умножьте эту неожиданность на физическую усталость (предлагаю каждому походить с трехкилограммовой гантелью в руках весь день) и на недосып (малыши просыпаются поначалу каждые 2–3 часа и днем и ночью) – насладиться родительством становится совсем трудно. Но самое большое препятствие для наслаждения младенчиком – это наша родительская тревога.

Когда родился мой старший ребенок, первой мыслью было: «А вдруг с ним что-то случится?» (вторая мысль: «Будет жалко с ним толком не познакомиться…» – я в тот момент теряла сознание и думала, что умираю, но это уже потом).

Тревога за потомство – неотъемлемая часть родительства, эволюционный механизм, который позволил нам – человечеству – выжить: мы заботимся о своих малышах, добываем им пищу, отдаем лучшее, что у нас есть, тратим уйму энергии, чтобы дать им тепло и безопасность. В современном мире со всеми его благами эта же тревога толкает нас порой на крайность – хочется везде подстелить соломки: сдать побольше анализов, пройти побольше врачей, полечить на всякий случай…

Цель этой книги – дать проверенную информацию, факты, знание которых поможет взвешенно принимать решения относительно здоровья вашего малыша, а значит, существенно снизить уровень тревоги.

Мне всегда жаль наблюдать, как из-за страхов и волнений родители не успевают насладиться первыми месяцами (а порой и годами) жизни своего ребенка. В бесконечных походах по врачам и за кипой анализов можно не заметить, как малыш тебе впервые улыбнулся и впервые встал на ножки. А если и заметишь, переживания: «А не рано ли? А не поздно ли?» и подобные – смажут краски эмоций.

Современные взрослые сталкиваются с младенцами вплотную, как правило, только заводя собственных детей. Это в былые времена, когда рожали пятерых и более, подростки нянчили малышей и хорошо понимали, что младенец – это не просто маленький человечек, у него много особенностей, сильно отличающих его от взрослого.

Кроме того, один на один мама и папа стали оставаться с младенцами только в последнее столетие. До этого семьи жили скопом, с малышами возились дети постарше и пожилые бабушки-дедушки, потому что работоспособные взрослые люди занимались другими делами. Умножьте непривычную необходимость оставаться тет-а-тет с младенчиком на требования общества интенсивно включаться в родительство («Вы еще не сделали массаж? Вы еще не ходите в бассейн? А мы уже цифры по карточкам изучаем!») и получите невыносимую усталость, истощение и желание никогда больше не повторять этот опыт. А если вам еще и темпераментный малыш достанется…

В этой книге я расскажу, на чем можно экономить энергию, что действительно важно и во что действительно стоит вложиться силами, временем, деньгами, а что не стоит вашего внимания.

Все, что здесь написано, – это «сборная солянка» рекомендаций авторитетных медицинских сообществ мира, таких как Американская академия педиатрии, Канадское и Австралийское педиатрические сообщества, Центр по контролю за заболеваемостью (CDC), Европейская ассоциация аллергологов и клинических иммунологов и другие плюс опыт педиатра с двенадцатилетним стажем плюс бытовой опыт обычной работающей мамы двух детей.

Почему мне говорят другое?

Вы можете услышать совсем другие рекомендации от знакомых, специалистов из поликлиники, от родителей на детской площадке. Почему так? Разве могут быть настолько разными ответы на одни и те же вопросы?

Секрет в нашей истории. До конца двадцатого столетия медицинские знания строились на опыте отдельно взятых специалистов: Парацельс, Авиценна, Гален, Боткин, Пирогов – они активно практиковали, записывали наблюдения, обобщали свой опыт и делились выводами с коллегами и учениками. С развитием математики и коммуникаций между странами стало понятно, что опыт одного специалиста ограничен и подвержен когнитивным искажениям. (Очень любопытная штука, подробнее можно узнать о них в лекциях Полины Шило «BIAS: механизмы нерациональных решений в медицине и повседневной жизни» на YouTube:

И в книге «Думай медленно… решай быстро» Даниэля Канемана).

Это значит, что выводы, сделанные одним человеком, могут порой быть неверными, и гораздо надежнее опираться на совокупность рекомендаций, взятых из практики нескольких независимых друг от друга специалистов.

А еще надежнее результат будет, если анализ этой совокупности проводят не заинтересованные лица, а сторонние люди. А еще оказалось, что существует эффект плацебо: если пациент верит, что ему будет помогать лекарство, то оно будет помогать лучше (есть еще эффект «ноцебо»^[1] – тоже занимательная штука, погуглите).

Так появилось понятие «двойное слепое плацебо-контролируемое мультицентровое рандомизированное исследование». Давайте расшифруем термин:

✓ плацебо-контролируемое означает, что сравнивают результаты в двух группах – в одной пациенты получают лекарство с действующим веществом, а в другой – «пустышку»;

✓ двойное слепое означает, что ни сам пациент, ни лечащий врач не знают, что получает пациент – «пустышку» или действующее вещество;

✓ мультицентровое – это когда исследования проводятся не в одном отделении и не одним исследователем, а в нескольких разных клиниках разными специалистами. Это снижает риски влияния личного стремления получить тот или иной результат в зависимости от предпочтений исследователя, а также избавляет от подтасовок;

✓ рандомизированное значит, что в каждую из групп попадают случайно отобранные люди, перемешанные по полу, возрасту, финансовому положению, месту жительства и т. д.

Плюс по законам статистики результаты будут тем достовернее, чем больше испытуемых.

Конечно, такие исследования возможны не для каждого заболевания (например, бывают редкие болезни, когда набрать даже сотню испытуемых – очень трудная и долговременная задача), а еще они до́роги (представьте, сколько человек нужно задействовать, чтобы набрать пациентов, поделить их на группы, наблюдать за ходом эксперимента, собрать и проанализировать результаты). Для того чтобы понимать степень надежности тех или иных рекомендаций, придумали пирамиду доказательств.

Все это помогает современному врачу выбирать варианты решений в той или иной клинической ситуации.

«А как же опыт?» – спросит читатель. Неужели врачебный опыт, набитая рука, насмотренные глаза уже не имеют значения?

Конечно имеют, ведь прежде чем предлагать решения, нужно понять, с чем мы имеем дело. Для этого необходим один из самых сложных и важных этапов лечебного процесса – дифференциальный диагноз.

Однако и тут есть ловушка. Существуют «традиционные диагнозы», назовем их так: полумифические болезни, теоретические основы которых не подтверждаются современными исследованиями. Сейчас приведу пример, и станет понятнее.

«Повышенное внутричерепное давление» – частая «страшилка» для родителей детей первого года жизни. Под этим термином понимают сочетание признаков – большой родничок, симптом Грефе (или заходящего солнца – полузакатившиеся глазки), беспокойный сон, плач, срыгивания и порой другие в зависимости от традиций в данном лечебном учреждении или медицинском вузе.

«Лечат» такое состояние мочегонными и ноотропными препаратами, а еще частенько массажем и электрофорезом.

При этом диагноз такой в международной классификации болезней отсутствует, перечисленные «симптомы» могут наблюдаться у абсолютно здоровых детей и проходят сами собой после 6–12 месяцев жизни; ноотропы не имеют доказанной эффективности и безопасности, а мочегонные при истинном нарушении оттока внутримозговой жидкости (ликвора) довольно бесполезны.

Но «диагноз» ставили десятки лет подряд и продолжают ставить по накатанной дорожке во многих учреждениях здравоохранения. Ведь доктора с многолетним опытом «всегда так работали, и помогало…». А как не помочь, если та часть пациентов, что была изначально здорова, просто перерастет эти «симптомы», а другая часть – с реальными проблемами – уйдет к другим специалистам, например к нейрохирургам? В итоге доктор живет в сладком неведении, считая, что делает все верно, и передает свои знания новым поколениям врачей.